Кот, который нюхал клей - Браун Лилиан Джексон

Резко нажав на тормоза, он остановился у муниципального центра.

– Спасибо, что подвёз, парень. Я приду, когда выпадет снег.

Чед в угрюмом молчании кивнул.

Квиллер взглянул на часы: он опаздывал на репетицию на полчаса. Покупка заняла больше времени, чем он ожидал, а поездка до аптеки отняла ещё двадцать минут. Франческа очень настаивала на пунктуальности; она не обрадуется.

Когда он вошёл в репетиционный зал, ситуация оказалась хуже, чем он ожидал. Многие актеры отсутствовали. Некоторые, как и Квиллер, пришли с опозданием. Фран злилась, и общая атмосфера была напряженной. Реагируя на её раздражение, актеры отвлекались и пропускали свои реплики или сбивались. В своей самой важной сцене Квиллер поднялся по лестнице точно сонная муха, вместо того чтобы нестись по ней как сумасшедший. До смерти перепуганный, Эддингтон проговаривал свои реплики сценическим шепотом. Реквизитор забыл принести меч, а Харли Фитч так и не явился на репетицию вместе с дедовским горном времён Первой мировой войны.

В какой-то момент отчаявшийся режиссёр удалила всех со сцены и занялась одним Эддингтоном. Ланспики воспользовались этой возможностью, чтобы поболтать с Квиллером.

– Наш блудный сын в этот уикенд нанёс нам неожиданный визит, – сказал Ларри, – в этом фургончике, которому только пластырь не даёт развалиться. Он собрал все свои снегоступы и заявил, что ты хочешь купить пару. Несмотря на свои странные гены, он казался почти человеком.

– А в магазине сегодня он даже был вежлив с покупателями, – добавила Кэрол. – Все решили, что он заболел.

Впервые Ланспики осмелились заговорить о младшем сыне, хотя часто хвалились двумя другими: старшие участвовали в различных конкурсах, играли на саксофоне, не раз возглавляли теннисную команду, издавали ежегодник.

– Чед принёс всю кучу ко мне в квартиру, – сказал Квиллер, – и провёл молниеносный курс обучения ходьбе на снегоступах. Я купил пару «бобровых хвостов».

– Эй, потише там! – крикнула Фран. – Мы репетируем.

Позже, когда Кэрол начала икать, а Сьюзан хихикать, она объявила:

– Прекращаем! На сегодня всё. Собираемся завтра ровно в семь. И предупреждаю: если будут опоздавшие, если вы наконец не выучите свои реплики и не станете серьёзно относиться к репетициям, спектакль не состоится.

Квиллер никогда не видел её такой обеспокоенной и поделился об этом с Уолли, когда они выходили из здания.

– Моя мама сказала бы, что, это из-за полнолуния, – ответил таксидермист.

СЦЕНА ПЯТАЯ

Место действия: офис новой газеты Мускаунти.

Время действия: позже тем же вечером.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Арчи Райкер, издатель и главный редактор.

Джуниор Гудвинтер, ведущий редактор.

Хикси Райс, редактор отдела рекламы.

Роджер Мак-Гилеврей, репортёр.

В лунном свете каменные здания в центре Пикакса стали бело-голубыми. После неудавшейся репетиции Квиллер направился было домой, но передумал и повернул в сторону редакции газеты. Был канун выхода в свет первого номера, и он нервничал, словно будущий отец. По его предложению Фонд Клингеншоенов сделал это предприятие возможным. Затем по его настоятельной просьбе Арчи Райкер – друг детства и коллега-журналист – приехал из Центра, чтобы возглавить это новое предприятие. Со временем в Пикаксе выстроят и типографию, и офисный комплекс; пока же газета печаталась на сданном в прокат оборудовании, а редакция размещалась в арендованном складе, где прежде упаковывали мясо.

Квиллер знал, что сотрудники работали по двенадцать часов в день и даже больше, и старался не крутиться у них под ногами, но сейчас шли предстартовые секунды; новое издание в среду днем должно появиться в руках читателей. Он испытывал зависть. В этот нервный, напряженный момент он был словно посторонний. Как он и ожидал, в здании бывшего склада ещё горел свет, и в офисе, который Райкер и Джуниор Гудвинтер делили пополам, он нашёл их обоих с банками пива в руках и задранными на письменный стол ногами. Обстановка абсолютно не походила на ту – роскошную, выверенную по цветовой гамме, с предусмотренной акустикой, со снабженными электроникой рабочими местами, – обстановку, к которой Райкер и Квиллер привыкли в «Дневном прибое». Здесь, в редакции новой газеты, как ведущие, так и начинающие репортёры оказались в одинаковой ситуации: все сидели за купленными у старьевщика столами (лишь Джуниор обладал письменным столом со скользящей крышкой, когда-то принадлежавшим его деду), все ковырялись в старых пишущих машинках, все вдыхали запах бекона, всё ещё сохранившийся в этом похожем на амбар рабочем помещении.

– Кофе ещё горячий, – сказал Райкер. – Хватай чашку, Квилл, и найди себе стул. Забрасывай ноги повыше.

– Что, места себе не находишь? – спросил Квиллер.

– Всё, кроме первой страницы, уже готово; мы всё ещё надеемся на флаговый заголовок для затравки. После объявлений по радио мы получили восемнадцать тысяч подписчиков и дали заказ на печать тридцати тысяч экземпляров. Хикси и её команда продали столько рекламы, что у нас будет сорок восемь страниц, то есть вдвое больше, чем мы ожидали.

Квиллер никогда ещё не видел друга таким оживлённым. В «Дневном прибое» Райкер был олицетворением пресыщенного редактора – с чуть округлившимся животиком, слегка скучающий. Здесь же его красноватое лицо светилось удовлетворением и радостным возбуждением.

Молодой, свежо выглядевший ведущий редактор сказал:

– У нас много напечатанного материала. От внештатных корреспондентов просто шквал рассказов, но нам всё ещё нужны новости, чтобы заполнить дыры. Роджер Мак-Гилеврей оставил свою работу учителя и занимается теперь муниципалитетом, полицией и официальными назначениями. Его теща берёт на себя кулинарную страницу; ты же знаешь, она преподаёт домоводство.

– С блаженством вспоминаю её черничные пироги, – сказал Квиллер.

– Кевин Дун пишет для нас садоводческую колонку. Знаешь Кевина? Он возглавляет парковую службу.

– Я хорошо знаю Кевина. «Кто, как не Кевин, обрежет деревья!» Я целый год мог бы жить на те деньги, которые он с меня взял за обрезку нескольких яблонь в моём поместье. Вы что-нибудь даёте по поводу последних хулиганских выходок?

– Мы печатаем классную передовицу, – сказал Райкер. – Хотим привлечь внимание общественности, повысить ответственность родителей и увеличить количество патрульных машин после наступления темноты – пусть наймут полицейских на неполный рабочий день. А шерифу придется-таки приглядывать за этими мальчишками из Чипмунка. Они полагают, что Пикакс – что-то вроде тира. Они ошибаются. Хватит снисходительных улыбок и сентиментальности, – дескать, мальчишки всегда мальчишки.

– Что произошло сегодня утром в стоматологическом кабинете?

– Очевидно, искали наркотики и деньги, а не найдя, разгромили офис и подожгли.

– Завидую вам, ребята. Тяжело быть посторонним, который не варится в общем котле.

– Я же говорил тебе, Квилл, что нам пригодились бы твои таланты, – сказал Райкер, – но ты занят работой над этим проклятым романом.

Квиллер с сожалением пригладил усы.

– Мне кажется, писатель я никчемный. Я журналист.

– Я тебе это давно говорил, осёл ты этакий!

– К тому же не в моем характере быть свободным журналистом. Мне нужны строгая дисциплина и жесткие сроки.

– Хочешь к нам?

– Что я мог бы делать?

– Основные статьи. Такие же сочные, информативные штучки, какие ты писал для «Прибоя». Есть где развернуться, ведь пишут для нас в основном любители. А нужно собрать всех профессионалов.

Хлопнула входная дверь, и неожиданно появилась Хикси Райс.

– Быстренько, мальчики! Мне нужно пиво, кофе, что угодно! Я еле держусь на ногах! Обошла все рестораны в округе – все хотят разместить рекламу. Эти низкие каблуки меня доконают. – Она сбросила свои тенниски и повернулась к Квиллеру: – А ты что здесь делаешь? Предполагается, что ты репетируешь, или пишешь роман, или кормишь своих кошек.