Элизабет Джордж - Горькие плоды смерти
– Вот об этом я и хотела поговорить с вами, – призналась Доротея.
– О том, как вновь сделать из Барбары конфетку?
– Можно сказать и так.
– Это как понимать?
Секретарша разгладила несуществующую морщинку на шве своего платья.
Кстати, сегодня на ней было яркое летнее, все в оборках и рюшах, платье и ярко-розовый полукардиган, стиль которого покойная жена инспектора определила бы без колебаний. Увы, сам он сделать этого не мог. Наряд был слишком праздничным для будничного дня в лондонской полиции, но Доротее он очень шел.
– Так, – сказала она. – Похоже, детектив-сержант Хейверс жутко несчастна. Ее не узнать. Она как маятник, который качнулся слишком сильно в одну сторону и теперь слишком сильно качнулся в другую.
– Весьма удачное сравнение, – согласился Линли.
– Лично я считаю, что решение проблем, которые возникли у нее на службе, было всегда, хотя я почти уверена, что оно вам вряд ли понравится, если я о нем расскажу. Думаете, стоит?
– Давайте, а там видно будет, – улыбнулся Томас.
– Ну, хорошо. Дело вот в чем. Она зациклена. Она всегда была зациклена. Она… давайте назовем это сверхзацикленностью. Раньше это касалось только ее работы, расследований и тому подобного. Теперь же она зациклена на том, чтобы не навлечь на себя гнев суперинтенданта Ардери.
– Поскольку в столе у Ардери лежит ее рапорт, я склонен согласиться с таким мнением.
– Значит, этому явно есть причина, вам не кажется?
– Чему?
– Ее сверхзацикленности.
– Я бы сказал, что причина заключается в нежелании Барбары оказаться в Бервике-на-Твиде. Я бы не стал осуждать ее за это.
– Согласна, но это лишь половина дела, детектив-инспектор. Остальное – это то, о чем она не думает. А ведь если об этом думать, это помогло бы ей снять напряжение от мыслей о переводе на север. Так ведь?
– Более или менее согласен, – осторожно произнес Линли. Интересно, куда клонит его собеседница? – Ну, так скажите мне, о чем она не думает и о чем ей следует думать?
Доротея, похоже, искренне удивилась его вопросу.
– Господи, да об этом все только и думают, детектив-инспектор!
– Я заинтригован. Продолжайте.
– Секс, – лаконично ответила Гарриман.
– Секс. – Томас оглядел лестничный колодец, подчеркивая важность того, что собрался сказать. – Доротея, следует ли нам продолжать этот разговор?
– По-вашему, сейчас все помешались на харассменте? Детектив-инспектор Линли, давайте оставим на время политкорректность и посмотрим правде в глаза. – Рукой с наманикюренными пальцами секретарь обвела лестничную клетку, давая понять, что имеет в виду лондонскую полицию в целом. – Детективу-сержанту Хейверс следует думать об этом подобно всему остальному человечеству. Ей же всегда этого не хватало. Из чего следует, что ей нужно почаще думать о чем-то другом, кроме работы и грозящего ей перевода на север. Секс – лучшее лекарство от ее проблем. Подозреваю, что вы знаете это не хуже, чем я. Называйте это любовью, романтическими отношениями, деланием детей, поиском родственной души, желанием остепениться, – да как угодно! В конечном итоге все это сводится к одному. К партнеру. Детективу-сержанту Хейверс необходима отдушина. Некто особый в ее жизни, чтобы ее мир не сводился только к стенам этого здания.
Линли пристально посмотрел на свою собеседницу.
– Вы предлагаете Барбаре найти мужчину. Я вас правильно понял? – уточнил он.
– Да. Ей нужна интимная жизнь. Нам всем нужна интимная жизнь. Скажите, у детектива-сержанта Хейверс таковая когда-нибудь была? Вам даже не нужно отвечать на этот вопрос. Не было. А потом мы удивляемся, почему она вечно во что-то вляпывается…
– Ди, вам никогда не приходило в голову, что не каждая женщина на нашей планете хочет мужчину или нуждается в нем?
Доротея сделала шаг назад и нахмурила лоб.
– Господи, детектив-инспектор, вы что же, утверждаете, что сержант Хейверс – бесполое существо? Нет? Тогда что? Кто она?.. Не смешите меня. Никогда не поверю. Потому что она и этот профессор, ее сосед, у которого очаровательная маленькая дочка… – Гарриман умолкла и задумалась. – С другой стороны, ее прическа… И это странное отсутствие интереса к косметике… И ее абсолютно жуткий стиль в одежде… И все же…
– Мы угодили в кроличью нору? – спросил Томас. – Или это просто интригующая иллюстрация случайных мыслей?
Секретарша смутилась, что было ей совершенно не свойственно, однако героически взяла себя в руки.
– Неважно. Все поддается решению, – загадочно произнесла она. – Но давайте для примера воспользуемся ее другом профессором.
– Таймулла Ажар, – напомнил ей Линли. – Дочь зовут Хадия. Они были соседями Барбары. В качестве примера чего они нам нужны?
– Того, что ей нужно, – заявила Доротея. – Что могло быть, останься они в Англии.
– Барбара и Ажар, – уточнил Линли, дабы удостовериться, что он правильно ее понял. – Что у них могло бы быть. Вместе.
– Именно.
– Секс.
– Да. Секс, отношения, любовный роман, интрижка. Пойди все таким образом, поверьте, она была бы другой женщиной. А ведь это как раз то, что ей нужно – быть другой женщиной. И чтобы помочь ей стать такой? В конце концов, это довольно… В общем, я могла бы оказать помощь.
Инспектор испытал прилив скепсиса.
– Как вы знаете, Ажар и его дочь сейчас в Пакистане, – напомнил он собеседнице. – Насколько мне известно, возвращаться они пока не собираются, Барбара же туда не поедет. Что именно вы предлагаете? Надеюсь, вы не пошлете Барбару на «свидание вслепую»? Что угодно, но только не это.
– Я вас умоляю! Детективу-сержанту Хейверс не нужны никакие «свидания вслепую». Нет. Ситуация, которую мы с вами рассматриваем… здесь нужно действовать незаметно, окольными путями. – Доротея развернула плечи и гордо вскинула голову. – Инспектор, предлагаю вам доверить это дело мне.
– С какой целью? – осведомился Линли.
– С очевидной, – объявила Гарриман. – Той, что, конечно же, принесет ей любовь – в любой форме, какую та способна принять.
– И вы считаете, что это что-то изменит? – по-прежнему сомневался Томас.
Доротея одарила его проницательной улыбкой.
– Доверьтесь мне, – сказала она.
Июль, 23-е
Выйдя на станции «Ливерпуль-стрит», Барбара Хейверс спросила себя – какого черта я согласилась на эту авантюру с Доротеей Гарриман? У них с секретаршей отдела имелось только одно общее: две Х-хромосмы – и любое постижение глубин или мелководья их личностей было неспособно изменить сей непреложный факт. Кроме того, Доротея отказалась сообщить конечный пункт их совместной вылазки. Сказала лишь: «Мы начнем с Ливерпуль-стрит, детектив-сержант Хейверс. Я имею в виду вокзал. Мы встретимся там и решим, куда нам отправиться дальше. Но сначала я должна заскочить в одно место на Вентворт-стрит. Вы там были?..»
Позже Барбара поняла: невинность этого вопроса должна была ее насторожить. Увы, в тот момент она не увидела в нем ничего, кроме предложения Доротеи Гарриман вдвоем скоротать свободные от службы часы. Поскольку в день и час предполагаемой вылазки в город она была ничем не занята – впрочем, была ли она в данный момент своей жизни занята хоть чем-нибудь? – Барбара пожала плечами и сказала, что Вентворт-стрит ее вполне устраивает, но нет, она там никогда не была. Она понятия не имела, что можно ожидать в этом районе Лондона, не считая взбесившихся экскаваторов и подъемных кранов и вечного грохота строительных работ. Но в любом случае приглашение составить компанию Доротее Гарриман было ей в новинку.
Хейверс не помнила, когда в последний раз была на вокзале Ливерпуль-стрит, но когда, выйдя из метро, оказалась в огромной его пасти, она точно знала, что раньше это место было совершенно другим. Теперь же это был гигантский торговый центр, совмещенный с вокзалом. Из динамиков гремели объявления, мимо нее куда-то спешили люди с сумками, портфелями и рюкзаками… Полицейские в форме расхаживали туда-сюда, выглядывая потенциальных террористов среди проходивших через рамки металлоискателей мужчин и женщин, молодых и взрослых, пенсионеров и девушек-подростков с пакетами в половину человеческого роста в одной руке и смартфоном в другой.
Они договорись встретиться в цветочном магазине, который, как заверила Барбару Доротея, та найдет без особых хлопот. Так оно и оказалось. Подойдя, сержант увидела секретаршу отдела, без зазрения совести флиртующую с неким джентльменом далеко уже не первой молодости, который пытался вручить ей охапку тубероз.
Хейверс подошла к ним и извинилась за опоздание, сказав в свое оправдание то, что любой лондонец, который пользуется метро, уже давно ожидал услышать, когда кто-то опаздывал на встречу или свидание: «Северная линия. Там на платформе когда-нибудь начнется бунт».
– Ничего страшного, – ответила ей Гарриман и, помахав древнему джентльмену, взяла Барбару под руку и доверительно сообщила: – Я успела выпить латте с обезжиренным молоком, купить новые трусики и отклонить непристойное предложение семидесятилетнего лорда. Вы заметили, что мужчины никогда не принимают близко к сердцу факт своего старения? Зато нас, женщин, постоянно бомбардируют напоминаниями о том, что средний возраст не за горами и мы даже не заметим, как возле глаз появятся морщинки?
