Патриция Вентворт - Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима (сборник)
Джуди ощущала свое тошнотворное бессилие. Она могла только слушать и вести машину – и больше ничего. Казалось, она из реального мира внезапно попала в королевство какого-то жуткого ночного кошмара. Джуди не понимала ни куда они едут, ни чем все это закончится. В этом королевстве не было места ни закону, ни доброте, ни жалости, ни человечности, ни чувствам. Бал правило чудовищное эго – оно затмило собой все остальное.
Они миновали перекресток и начали подниматься вверх по склону холма до открытой пустоши, раскинувшейся под темным ночным небом. Лона Дэй продолжала безостановочно говорить. Иногда Джуди воспринимала ее слова просто как не связанные между собой звуки, но иногда слова связывались и образовывали картину: узкий переход за столовой – лифт с открытой дверью – лежащий в лифте мертвый Генри Клейтон, неподвижный и тяжелый – непомерно тяжелый – Лона, волочащая его по полу…
Голос за спиной произнес:
– Медсестер учат пользоваться лифтом, иначе я не смогла бы избавиться от трупа. Очень удобно, что в подвале под рукой оказалась тележка.
Тележка в подвале… Джуди содрогнулась, словно ощутив холод погреба. Мысли увели ее в сторону. Холод… До сих пор она не чувствовала своего тела, но теперь ощутила его – оно оцепенело и замерзло. Она была в домашней одежде и с каждой секундой оказывалась все дальше и дальше от дома, а ведь на улице стояла февральская ночь. Джуди старалась не слушать хвастовство Лоны о том, как она спрятала тело Клейтона в железный сундук и завалила его старой мебелью…
– Я заперла дверь и положила ключ в карман Генри, поэтому никто так и не догадался, что он вернулся домой.
Но слова, доходили они до Джуди или нет, продолжали рисовать в ее воображении страшные картины.
– Таким образом, никто ничего не заподозрил. Правда, теперь выяснилось, что неладное заподозрил Роббинс – из-за того, что его дочь – которую он объявил мертвой – притащилась к Генри, бесстыдная тварь! Похоже, она видела нас в столовой, но я догадалась об этом только сегодня. Но что бы ни думал Роббинс, о чем бы ни догадывался, он ненавидел Генри и держал язык за зубами. Все шло как нельзя лучше до тех пор, пока старый мистер Пилгрим не вздумал продать дом. Конечно, этого я допустить не могла. Я очень умно убрала старика. Даже если бы они обнаружили шип под седлом – а они его обнаружили, – они никогда бы не додумались, что это я его туда положила. Но и мне, конечно, повезло, потому что падение оказалось смертельным. Потом появился Роджер, и ему в голову вступила та же блажь – продать дом. У мужчин точно нет ума. Его тоже надо было убрать, но здесь мне повезло не так, как со старым мистером Пилгримом. Он, наверное, и правда был заколдован. Я дважды терпела неудачу, но в третий раз у меня все получилось как нельзя лучше. Я просто дождалась, когда мисс Фрейн спустилась с чердака, и забежала в комнату, где находился Роджер. Он выглядывал из окна и даже не обернулся, когда появилась я. Он подумал, что вернулась мисс Фрейн, и спросил: «Что случилось, Лесли?» Роджер так и не узнал, кто его толкнул. Естественно, когда нашли тело Генри, мне пришлось срочно принимать меры. В первую очередь подозрение должно было пасть на Роббинса, и я стала работать в этом направлении. Я сохранила бумажник Генри, потому что с самого начала понимала, что им можно будет воспользоваться в затруднительной ситуации. Узнав о предстоящем обыске, я побежала в комнату Роббинса и положила бумажник в нижний ящик комода. Однако потом произошло то, что могло легко меня погубить, но все обошлось. Признаюсь, это доставило мне большое удовольствие. Любой человек может планировать свои действия, если у него масса времени, но наша подлинная сущность проявляется в умении реагировать на экстренные ситуации. Когда пришел Роббинс и сообщил, что ему надо поговорить с капитаном Пилгримом, я сразу поняла: дело приняло дурной оборот. Я вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь. Он сказал: «Слушай, я больше не буду молчать. Той ночью ты была в столовой с мистером Генри. Тебя видела моя дочь Мэйбл». Я ответила: «Твоя дочь Мэйбл мертва», но он возразил: «О нет, она жива, и стоит мне сказать ей хоть слово, как она приедет и опишет, что видела и слышала. У меня нет оснований любить мистера Генри, и я до поры до времени молчал, но я не собираюсь отправляться из-за него на виселицу, вот так-то. Я даю тебе время до ужина – чтоб ты убралась подобру-поздорову. Это самое большее, на что я могу пойти, да и это-то, пожалуй, слишком». Он повернулся и вышел на лестницу. Я дала ему пару минут, потом скинула туфли и последовала за ним. В его комнате шел обыск. Я приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Полицейские вытащили из комода все ящики, а на груде старых газет лежал бумажник Генри. Полицейские меня не видели, они возились в вещах, повернувшись ко мне спиной. Я решила, что будет неплохо запереть их. Я вытащила ключ из замочной скважины – это было делом одной секунды – и заперла их на замок. Потом вошла в соседнюю комнату. Там, высунувшись из открытого окна, стоял Роббинс. Я сразу поняла, в чем дело, – он пытался подслушать, о чем говорят полицейские, обыскивавшие его комнату.
Джуди услышала за спиной довольный смех.
– Он тоже так и не понял, кто вытолкнул его из окна. Собственно, вот и весь рассказ, а теперь я буду следить за дорогой. Сейчас будет крутой спуск, потом – развилка, на которой ты свернешь вправо. Чудесный здесь лесок, но примулы здесь едва ли расцветут в этом году. Так, теперь… Постой-ка, дай я посмотрю…
Джуди услышала шорох – Лона развернула карту и повесила ее на спинку водительского сиденья. В ветровом стекле отразился свет карманного фонарика. В душе Джуди вспыхнула искра надежды. Если Лоне придется смотреть карту и светить себе фонариком, то как она тогда сможет прицелиться? Надежда вспыхнула и погасла. Джуди почувствовала, как дуло револьвера уперлось ей в спину. Карта висела на спинке, фонарик Лона держала левой рукой, а правая оставалась свободной.
Они оставили позади пустошь и поехали вниз по дороге, обрамленной живыми изгородями. Джуди вгляделась в дорогу: нет ли канавы вдоль изгороди? Можно было на полном ходу въехать в канаву… Но тогда Лона просто ее застрелит. Но дать ей уйти – особенно после всего того, что она рассказала, – Джуди не хотела. Правда, в канаву можно въехать, например, задним ходом. Да, это шанс. Если удастся сделать все достаточно быстро – а для этого надо было найти повод дать задний ход, – то Лона на какое-то время потеряет равновесие, и тогда появится возможность бежать. Да, это был единственный шанс.
Сзади раздался щелчок, и фонарик погас.
– Да, все правильно, – удовлетворенно произнесла Лона. – Надеюсь, ты теперь понимаешь, что со мной не надо играть в опасные игры – это плохо кончается. Я все предусмотрела. Все три года я понимала, что мне, возможно, придется быстро уносить отсюда ноги, но не думала, что в такой спешке. Не думала я, что Мэйбл Роббинс явится так быстро со своими показаниями. Но она получила свое, даром ей этот приезд не прошел. Я хотела уехать позже, но, как видишь, мне пришлось поторопиться, однако все сложилось как надо. Полиция меня никогда не найдет – я просто стану другим человеком. У меня есть продуктовые карточки и удостоверение личности на другое имя. Уверена, что тебе было бы очень любопытно узнать, как я их получила, но я тебе не скажу. Наверное, я могу тебе намекнуть – ведь ты все равно не сможешь никому об этом сообщить, не правда ли? Видишь ли, Лона Дэй – имя вымышленное, и я всегда могу их получить на свое настоящее имя. Пятьдесят фунтов Генри я положила в банк на свое настоящее имя. Я все предусмотрела… Да, вот развилка.
Джуди притормозила, шаря глазами по обочине дороги в поисках канавы. Она должна быть, хотя полной уверенности у Джуди не было. Из тени выскочил кролик и перебежал дорогу перед машиной. Развилка была совсем рядом. Кролик скорее всего выбежал из канавы справа. Она снова притормозила и свернула влево. Сзади тотчас раздался недовольный голос:
– Стоп, стоп, куда ты едешь? Я же сказала: направо.
Дуло револьвера больно уперлось в спину.
Джуди остановила машину. Несмотря на холод, ее обдало жаром, ладони покрылись противным липким потом. Джуди боялась, что Лона сейчас выстрелит. Шанс был, но насколько он велик? Все зависело от того, где они находились и как далеко им еще предстояло ехать.
– Прошу прощения, – сказала Джуди. – Я сейчас вернусь к развилке – это недолго.
Эти слова прозвучали для нее самой как звон сигнального колокола. Теперь в ее распоряжении было мгновение, и это мгновение решит, жить ей или умереть. Эта мысль сверлила мозг, когда Джуди переключилась на заднюю передачу и надавила педаль газа. Она перестала ощущать боль в спине, видимо, Лона отвела револьвер.
Машина неторопливо катилась назад, когда Джуди резким движением вдавила в пол акселератор. Ее охватило почти радостное возбуждение, когда машина рванулась назад и рухнула задом вниз, угодив колесами в канаву.
