Клайв Касслер - Поднять Титаник !
- Взаимно, взаимно, - ответил Доннер. - Скажи, ты ведь знаком с Сидом Коплином, нет?
- Мельком, - ухмыльнулся Питт. - Нас никто не представил друг другу.
Коплин сжал в своих руках протянутую ладонь Питта. В этом человеке Питт едва ли узнал бы того самого бедолагу, которого нашел умирающим в снегу на Новой Земле. Рукопожатие у Коплина оказалось сильным, взгляд проницательным.
- Самым сильным желанием было вот так пожать вам руку и сказать, что я перед вами в неоплатном долгу, вы спасли мне жизнь, - произнес Коплин сдавленным от волнения голосом.
- Рад, что у вас все в порядке, - только и нашелся Питт, от волнения опустив глаза.
При виде взволнованного Дирка Питта Сэндекер не знал, верить своим глазам или не верить. Адмирал даже вообразить не мог, что доживет до такого дня, когда увидит Питта взволнованным. Он взял Питта под руку и повел его в сторону церкви.
- Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в своих поступках, - сказал он. Англичане не очень-то благорасположены к провинциалам, которые приезжают на острова и роются в могилах, сам понимаешь...
- Знаешь, - вставил Доннер, - все бюрократические формальности были решены и разрешение на эксгумацию получено лишь после того, как Президент лично переговорил с английским премьером.
- Надеюсь, результат оправдает все эти хлопоты, - заметил Питт.
Перейдя через дорогу, они прошли в ворота из сварных металлических прутьев и оказались на сельском кладбище. Несколько минут они шли молча, прочитывая имена на изрядно пострадавших от времени и погоды надгробьях.
Сэндекер кивнул в сторону деревни.
- Как тебе удалось? Тут такая глушь, никаких дорог поблизости...
- Что называется, не было бы счастья, да несчастье помогло, - ответил Питт. - Когда я начал анализировать маршрут колорадов от самого Абердина, я понятия не имел, как во все это может вписаться Соутби. Если помните, самая последняя запись в дневнике Брюстера была такая: "Как бы я желал вернуться в Соутби..." А по словам коммодора Бигалоу, прежде чем запереться в трюме "Титаника", Брюстер произнес: "Благодарю Господа моего за Соутби..." Вот. Ничего ровным счетом я не знал, мне лишь представлялось, что Соутби название вполне английское, и значит, искать, решил я, нужно в Англии. И вот я изъездил всю округу Саутгемптона...
- От одной шахтерской могилы к другой, - уточнил Доннер.
- Да, это помогло, - признался Питт. - А так же и то, что в дневнике Брюстера были отмечены время и место того, кто, когда и где умер. Были указаны все, кроме Элвина Кутлера и Верноиа Холла. Где Кутлер, я так и не выяснил. А вот Холл лежит здесь, на этом самом кладбище.
- И ты нашел деревню по карте?
- Нет, деревушка такая маленькая, что ее нет даже в туристическом гиде "Мишлена". Я еду - и вдруг вижу рукописную старую надпись у обочины одной дороги. Вероятно, это какой-то фермер, торгующий молоком, сделал этот указатель, сообщающий, что деревня расположена в трех километрах на запад от проселочной дороги на Соутби. И вот тогда последние фрагменты мозаики, заняв свои места, начали складываться в картину.
Они в молчании направились в ту часть кладбища, где возле одной из могил уже стояли трое мужчин. Двое, судя по одежде, были местными фермерами, третий был констеблем. Питт представил всех друг другу, после чего Доннер с почтительной скорбью во взгляде протянул полицейскому разрешение на эксгумацию.
Все повернулись в сторону могилы. Надгробье представляло собой огромную каменную глыбу неправильной формы, поставленную в изголовье. Надпись гласила:
ВЕРНОН ХОЛЛ
Умер 8 апреля 1912
Покойся с миром
Ниже было сделано небольшое аккуратное изображение трехмачтового корабля.
- "Та самая руда, которую мы добывали в стужу на горном склоне, и за которую пришлось всем нам заплатить столь высокую цену, теперь находится наконец в безопасности, в трюме. Один только Вернон сумеет рассказать все перипетии нашей экспедиции. Через час я отправляюсь в Нью-Йорк на корабле "Белой звезды"..." - процитировал Питт фрагмент из дневника Джошуа Хейза Брюстера.
- Мы все подумали, что речь идет о трюме корабля, - таким голосом, словно только что очнулся, произнес Доннер. - А ведь тут трюм следует понимать иносказательно: могила. Могила Вернона Холла. Именно это и хотел сказать Брюстер.
- Невероятно... - прошептал Сэндекер. - Неужели вот сейчас откроют могилу, и мы найдем бизаний?!
- Узнаем буквально через пару минут, - сказал на это Питт. Сначала свалили надгробье, а затем начали рыть землю лопатами.
- Но какой был смысл зарывать бизаний именно здесь? - спросил Сэндекер. - Почему было Брюстеру не поехать в Саутгемптон и собственноручно не погрузить все это в "Титаник".
- Причин множество, - ответил Питт. Его голос прозвучал неестественно громко в тишине кладбища. - Он чувствовал себя загнанным, он смертельно устал, у него на глазах один за другим погибли все. друзья. Не исключено, что Брюстер даже умом тронулся - как это произошло с Сигремом, узнавшим о поражении в тот самый момент, когда он приготовился лишь к принятию поздравлений... Так же и Брюстер. В чужой стране без помощников и друзей. Смерть неотступно следовала за ним по пятам. Для него единственным шансом добраться до Соединенных Штатов и одновременно не потерять бизаний было спрятать бизаний понадежнее. Грустно это или не грустно, только безумие рождает гениев. Не исключено, что именно так получилось с Брюстером, хотя может, он действовал по своему болезненному наитию. Он полагал, и как выяснилось, ошибочно, что сам он ни за что не сумеет погрузить бизаний в трюм и при том остаться в живых. И вот Брюстер зарыл все ящики в могиле Вернона Холла, а в прежние ящики, где ранее находился бизаний, насыпал камней. Дневник, вероятно, оставил на хранение викарию здешней церкви с просьбой передать рано или поздно тетрадку в американское консульство в Саутгемптоне. Я могу себе представить, Брюстер находился в таком жутком состоянии, что уже буквально никому не мог верить, и его несчастный мозг придумал такую вот головоломку. Он, собственно, и викарию не верил. Во всяком случае, не вполне верил. Брюстер, однако, искренне полагал, что уж в военном-то отделе непременно сыщется умница, который сумеет расшифровать истинный смысл дневниковых записей.
- Но ведь он сел на "Титаник" совершенно спокойно, и никакие французы ему не помешали, не попытались остановить, - сказал Доннер.
- Думаю, французские агенты хотели его остановить, но поняли, что уже пахнет жареным. Возможно, британская полиция уже отслеживала серию убийств и наступала агентам на пятки.
- Думаете, французы, опасаясь чудовищного международного скандала, в самый последний момент спасовали? - спросил Коплин.
- Такова одна из версий, - ответил Питт. Сэндекер задумчиво посмотрел на Питта:
- А когда "Титаник" затонул, вместе с ним легли на дно и все проблемы.
- Справедливо, - автоматически поддакнул Питт. - И вот тут тысячи разных "если бы". Если бы капитан Смит после получения сообщения о плавучих льдах снизил бы скорость... Если бы айсберги не дрейфовали в том году так необычно далеко на юг... Если бы "Титаник" сумел избежать столкновения и пришел бы по расписанию в Нью-Йорк... Если бы Брюстер выжил и сам сумел бы рассказать военным свою историю... Тогда бизаний преспокойненько бы вырыли и привезли в Америку. Но с другой стороны, даже если бы Брюстера убили прежде, чем он оказался бы на борту "Титаника", Министерство обороны сумело бы постигнуть истинный смысл последней дневниковой записи. Но колесо удачи повернулось не в ту сторону, сыграло злую шутку. "Титаник" пошел ко дну, а с ним вместе утонул и Брюстер. И целых семьдесят шесть лет никто не мог напасть на истинный след.
- Зачем же тогда понадобилось Брюстеру запираться в трюме "Титаника"? - недоумевающе спросил Доннер. - Зная, что корабль обречен, понимая, что самоубийство бессмысленно... Почему ему было не попытаться спастись?!
- Ну, видишь ли, сильное чувство вины - это серьезное основание для ухода из жизни, - ответил Питт. - Брюстер в тот момент был явно вне себя от пережитого. Это все, что мы пока знаем. Когда он вдруг осознал, что идея с похищением бизания обернулась цепью смертей, причем восемь человек из погибших были друзьями Брюстера, - когда он осознал это, пришло раскаяние. Множество людей кончали с собой по значительно менее серьезным...
- Погоди, - перебил его Коплин. Он склонился над ящичком с реактивами. - Я сейчас исследую землю на радиоактивность.
Фермеры вылезли из могилы. Все столпились возле Коплина и с напряжением следили за его действиями. Сэндекер достал из кармана сигару, зажал ее зубами, но не зажег.
Воздух был холодный, но на лбу Доннера выступил пот. Никто не произносил ни слова. Выдыхаемый воздух превращался в пар, который тотчас же растворялся в мглистом утреннем воздухе.
Коплин изучал каменистую почву. Она даже цветом отличалась от той земли, которую лопатами вытащили фермеры из могилы. Наконец он поднялся, размял затекшие ноги. Протянул на руке несколько небольших камешков.
