Джон Гришем - Шантаж (= Братство)
Они кивнули в унисон и радостно переглянулись. За шесть миллионов долларов собратья готовы были отдать все на свете, а не только эти вонючие письма.
- Вам придется покинуть страну, - продолжал наставлять их Аргроу, - и не возвращаться сюда по меньшей мере пару лет.
- Как мы можем уехать отсюда? - задиристо спросил Спайсер. - Ведь у нас нет ни паспортов, ни каких-либо других документов.
- Не волнуйтесь, - успокоил его Аргроу, - мой брат все уладит. Вам дадут новые удостоверения личности, полный набор документов, включая кредитные карточки. Все уже готово и ждет вас в отеле.
- На два года? - не унимался Спайсер.
- Совершенно верно, на два года, - подтвердил Аргроу. - Это обязательное условие. Вы согласны?
- Не знаю, - растерянно пробормотал Спайсер дрожащим голосом. Он никогда не выезжал из США и вообще не представлял, как люди живут за границей.
- Не будь идиотом! - прикрикнул на него Ярбер. - Тебе дают свободу да еще два миллиона долларов, чтобы ты пару лет жил за границей, ни в чем себе не отказывая. Черт возьми, о чем речь! Разумеется, мы принимаем эти условия!
Внезапно послышался громкий стук в дверь и на пороге появились два охранника. Собратья с ужасом посмотрели на них, потом друг на друга. Аргроу тем временем быстро схватил со стола бумагу и сунул ее в карман.
- Значит, мы договорились? - прошептал он вполголоса.
Они молча кивнули и по очереди пожали ему руку.
Через минуту они уже были в кабинете начальника тюрьмы, где их сразу же представили двум строгим на вид чиновникам из Вашингтона. Один из них был из министерства юстиции, а второй - из Национального бюро тюрем. Всем троим Брюн вручил бумаги, в которых они сразу же узнали подлинник документа, с копией которого только что ознакомились.
- Джентльмены, - торжественно завершил свою речь начальник тюрьмы, - вчера президент Соединенных Штатов великодушно помиловал вас. Отныне вы свободны. Последнюю фразу он произнес с таким видом, словно всю жизнь боролся за их освобождение.
Собратья с недоумением уставились на документ, но удивлялись уже не самому факту помилования, а тому, как Аргроу удалось достать копию столь важного президентского решения. Ведь для этого нужно было иметь подлинник, а он находился в руках начальника тюрьмы.
- Не знаю, что и сказать, - невнятно пробормотал Спайсер. Остальные тоже выдавили какие-то звуки, свидетельствовавшие об их полной растерянности.
- Господин президент, - высокопарно объяснил чиновник из министерства юстиции, - самым тщательным образом изучил ваши судебные дела и пришел к выводу, что вы отсидели уже достаточно долгий срок и тем самым искупили свою вину. Он также решил, что вы принесете гораздо больше пользы стране и обществу, если снова вернетесь к нормальной жизни и станете добропорядочными гражданами США.
Все трое тупо уставились на чиновника. Этот идиот, вероятно, понятия не имел, что они вскоре получат новые имена, новые документы и как минимум на пару лет исчезнут из страны, стать добропорядочными гражданами которой он их призывал.
Неужели эта операция покрыта таким завесом тайны, что даже высокопоставленный чиновник из министерства юстиции не знает об истинном положении дел? И почему президент дарует им помилование за то, что они пытались разрушить политическую карьеру Аарона Лэйка, человека, который выступал в качестве самого главного противника вице-президента? Ведь именно Аарон Лэйк всеми силами старался заставить их замолчать, а президент, руководствуясь своими интересами в предвыборной борьбе, должен был заставить их говорить. Странно все как-то.
На лицах собратьев отразились растерянность и недоумение, что чиновники воспринимали как проявление шока от неожиданно свалившейся на их головы новости.
- Надеюсь, вы понимаете, какую честь оказал вам президент страны, торжественно произнес чиновник из Бюро тюрем. - Не так уж часто он подписывает указы о помиловании.
Все напряженно молчали, и только Финн Ярбер едва заметно кивнул. Однако никаких признаков особой радости на его лице не было. Его, как и всех остальных, продолжала терзать мысль о том, что с ними произойдет, когда они покинут "Трамбл". Неужели и им всадят по две пули в затылок, как бедняге Тревору?
- Да, сэр, мы понимаем это, но все еще не можем прийти в себя от удивления, - откровенно признался Ярбер.
Начальник тюрьмы самодовольно ухмылялся, продолжая играть роль главного благодетеля. Откровенно говоря, во вверенной ему тюрьме еще не было случая, чтобы сам президент оказывал милость кому-либо из его заключенных. Именно поэтому Эммит Брюн испытывал чувство гордости за своих подопечных, хотя и не знал толком, как надо отметить это знаменательное событие.
- Когда вы собираетесь покинуть нас? - поинтересовался он, словно намеревался устроить в их честь грандиозную вечеринку.
- Немедленно! - выпалил Спайсер.
- Очень хорошо, - смущенно проворчал начальник. - В таком случае мы отвезем вас в Джексонвилл.
- Нет, большое спасибо, но мы сами как-нибудь доберемся туда, - замахал руками Спайсер.
- Как вам будет угодно, - неохотно согласился начальник. - Но нам нужно подготовить необходимые документы.
- Потрудитесь сделать это как можно быстрее, - не без ехидства попросил его Спайсер при одобрительном молчании остальных.
После короткой встречи с начальством каждому из них дали большую дорожную сумку для личных вещей, и они отправились по камерам готовиться к отъезду.
- И все же непонятно, - тихо сказал Спайсер, когда они шли по коридору в сопровождении охранника, - кто заставил президента подписать это помилование.
- Мне ясно только, что это был не Лэйк, - бросил Ярбер, искоса поглядывая на охранника.
- Конечно, не Лэйк, - поддержал его Бич. - Президент и палец о палец не ударил бы ради Лэйка.
С каждой минутой они шагали все быстрее и быстрее, словно опасаясь, что их внезапно остановят и сообщат, что сообщение о помиловании - это лишь шутка.
- Да какая, к черту, разница? - равнодушно заметил Спайсер. - Главное, что мы теперь на свободе и у нас куча денег.
- Да, но в этом есть какая-то бессмысленность, - подытожил Ярбер.
- О чем ты? - возмутился Спайсер. - Если тебе так приспичило во всем разобраться, оставайся здесь еще на несколько дней и натирай на мозгах мозоли, а я хочу поскорее унести отсюда свою задницу. Может, ты еще скажешь, что не примешь помилование только на том основании, что не понимаешь, каким образом удостоился его? Не смеши меня, Финн.
- И все же за этим делом кто-то стоит, - еще раз высказал догадку Бич.
- В таком случае я готов упасть на колени перед этим человеком, - от чистого сердца заявил Спайсер. - И я не собираюсь болтаться по тюрьме и задавать глупые вопросы насчет помилования.
Несмотря на терзавшие их сомнения, собратья быстро упаковали вещи, так же быстро попрощались с попавшимися им на глаза заключенными, благо большинство их находилось в это время на спортивной площадке, и поспешили во двор, преследуемые навязчивой мыслью, что этот сон может скоро кончиться или президент передумает и отменит свой указ.
В пятнадцать минут двенадцатого собратья быстро прошагали мимо контрольно-пропускного пункта административного здания, помахали на прощание охранникам и вышли на дорогу, даже не оглянувшись. Вероятно, они знали о примете не оглядываться на ворота тюрьмы, чтобы никогда больше не возвращаться сюда.
На обочине их ждал белый фургон, в котором сидели Чеп и Уэс, уже носившие другие имена. Впрочем, у этих парней было столько имен, что они и сами иногда в них путались.
Джо Рой Спайсер плюхнулся на заднее сиденье и прикрыл глаза руками, чтобы открыть их только тогда, когда фургон отъедет от тюрьмы достаточно далеко. Ему хотелось в этот момент кричать во всю глотку, плакать и прыгать от радости, но он лишь неподвижно сидел, не находя в себе сил выразить чувства. На его губах блуждала странная улыбка. Сейчас ему больше всего хотелось иметь под рукой две вещи - бутылку хорошего пива и прекрасную женщину, даже жену, на худой конец. Кстати, о жене. Надо как можно быстрее позвонить ей и обрадовать неожиданным освобождением.
Внезапность произошедшего немало обескуражила всех троих, и они еще долго не могли прийти в себя и только поглядывали друг на друга, точно пытались удостовериться, что все это не сон. Другие заключенные годами ждут освобождения, готовятся к нему психологически, считают дни и недели и в целом хорошо представляют, что их ждет на свободе. У собратьев же все произошло иначе. Они не были готовы к молниеносному развитию событий, не успели сжиться с мыслью о свободе и не представляли, что их ждет за воротами тюрьмы.
К радостному чувству примешивалось крайне неприятное ощущение опасности. То и дело возникали дурные мысли о том, что все это подстроено с целью их физического уничтожения, что президентский указ - это на самом деле дешевый трюк и что их скоро пустят в расход, как бедного Тревора.
