Виктория Платова - Инспектор и бабочка
– Дьявол… Надеюсь, это эвфемизм? – обескураженно спросил Субисаррета. – Э-э… метафора?
– Увы. Это – не метафора. Она – все самое темное, все самое черное, что живет в черном сердце Африки.
– Бред.
– Вы еще почувствуете это, Икер. Вы еще почувствуете, что такое сидеть в собственном теле, как в клетке. Делать только то, что говорит она. Думать так, как приказывает она. Время от времени превращаться в тряпичную куклу, абсолютно лишенную воли…
– Мне кажется, вы снова лжете, Дарлинг, – мягко сказал Субисаррета. – Лали – очаровательный ребенок, а вы ее демонизируете.
– Как можно демонизировать дьявола?
– Думаю, вам тоже следует показаться психологу. Только не обижайтесь, это просто совет. Мне бы хотелось, чтобы ничего дурного с вами не случилось. Вы совершенно не похожи на человека, который живет по чьей-то указке. И… если уж на то пошло… Допускаете критические высказывания в адрес того, кто, по вашим словам, э-э… манипулирует вами.
– Иногда она позволяет себе ослабить хватку. С теми людьми, кто близок ей. С теми, к кому она привыкла.
– С вами и Исмаэлем?
– Со мной и Исмаэлем, да. Что бы я ни говорила вам сейчас, я никогда ее не оставлю. И Исмаэль не оставит… Даже если она в очередной раз совершит что-нибудь ужасное. А она это умеет, поверьте. И в такие минуты выглядит еще невиннее, чем всегда. Мне жаль того парня, ночного портье.
– Виктора Варади?
– Да. Для убийства она выбрала его, а могла выбрать кого угодно. Вас, например. Хотя нет… Вы нравитесь ей, вы понравились ей, еще будучи героем рассказов Альваро. Вы были герой, а несчастный Виктор – просто портье, которому нравились кошки. А еще он любил мармеладки и комиксы, из-за этого они и подружились. Вернее, несчастный Виктор думал, что они друзья со смышленой малюткой, которая может вызвать только умиление. Но эта малютка залезла к нему в голову, понатыкала там булавок и превратила нормального парня в зомби. Оставила для него трость в коридоре второго этажа.
– Любопытная вещица эта трость…
– Вы нашли ее? Удивительно… Впрочем, если нашли, значит, должны были найти. А в самой трости нет ничего особенного, даже не знаю, где Лали ее раздобыла. Наверняка, стащила у какого-нибудь старика, в Сан-Себастьяне множество стариков. Не то что здесь…
– Вам не нравятся старики?
– Я отношусь к ним с уважением, хотя давно не видела их вблизи. А Лали они нравятся. И вы ей нравитесь.
– Вы уже говорили это, – Икер вдруг почувствовал страшную пустоту внутри. Бесполезность любых слов, любых вопросов, любых ответов.
– Вы ей нравитесь, – упрямо повторила Дарлинг. – Иначе бы вас здесь не было. Она набросала вам кучу подсказок, признайтесь? Исмаэлю даже пришлось смотаться в этот чертов Ирун и оставить в одной гостинице ключ от другой, – потому что так хотела она. Вы не могли не появиться здесь.
– Слишком сложно.
– Ей нравятся такие сложности. Она любит поиграть. Выстроить комбинацию, смысл которой обнаруживается лишь в конце.
– Но ведь Исмаэль приехал в Ирун не только для того, чтобы оставить ключ?
– Все верно. Он должен был присмотреть за Виктором.
– Вы хотели сказать, отконвоировать его в Пасахес? Препроводить в камеру хранения на станции Эуско? И проследить за тем, чтобы он совершил с собой то, что совершил?
– Значит, вы уже знаете, что случилось с Виктором в конечном итоге? Я не думала, что все прояснится так скоро… Но Исмаэль здесь совершенно ни при чем. Он и пальцем его не тронул. Это было самоубийство, не так ли? Ведь следов насильственной смерти на теле вы не обнаружили?
Субисаррета скрипнул зубами:
– Пакет для камеры хранения был заготовлен заранее? Это Исмаэль положил туда мяч для игры в крикет?
– Это всего лишь страсть к автографам, совершенно безобидная, поверьте.
– А в чем был смысл убийства Альваро? В том, что он просто не нравился Лали?
– Рассказать вам об убийстве Альваро? Или рассказать вам о кошках? Кошки были всегда, они в меру ласковы, вы даже можете погладить их, подержать на руках, но подчиняются они только ей. Как до этого подчинялись ее матери.
– Магия, да? Рядовое африканское колдовство. Об этом я уже наслышан. В чем был смысл убийства Альваро?
– Вы хотите знать именно об этом убийстве? Или об убийстве того человека, с которым я познакомилась в Брюгге? Скромный владелец кафе, имевший неосторожность оказать мне знаки внимания. Знаете, как завершилась его жизнь?
Андрес. Андрес из кофейни «Старая подкова», встретивший неизвестную женщину и влюбившийся в нее. История, которую Субисаррете поведала официантка, – вовсе не сентиментальный вымысел, как думал Субисаррета. Сжираемый безнадежной страстью, Андрес покончил с собой. Тихо истаял под мостом Деревянных башмаков. А неизвестной женщиной была Дарлинг, в которую влюбляются все с самыми печальными для себя последствиями. Он и сам едва не влюбился. Или – влюбился? В любом случае ожидать хорошего не приходится.
– Он утонул. Бросился в воду и не выплыл, не так ли? – медленно произнес Субисаррета.
– Да. Всего-то и нужно было, что воткнуть булавку в определенное место. У Лали целый набор булавок.
И целый набор тряпичных кукол со старательно выведенными буквами «А» – Альваро, Амади и… Андрес.
– Там был еще один утопленник, в Брюгге. С синей полосой на шее. Я видел его фотографии в местном полицейском управлении. Может быть, тогда еще шестилетняя девочка тоже была причастна к этой смерти?
Дарлинг удивленно приподняла бровь:
– Вы знаете и о нем? Что еще вы о нем знаете?
– Ничего больше.
– А ведь это и был Кристиан Платт. Настоящий Кристиан Платт. Одно время он… работал со мной. Довольно долго. Можно сказать, нас познакомила мать Лали и Исмаэля. И после ее смерти нам не захотелось расставаться.
– С Кристианом Платтом?
– Да. И нам обоим не хотелось возвращаться к прошлой жизни, ведь ничего хорошего в ней не было.
– Торговля оружием куда занимательнее? – не удержался Икер от иронической улыбки.
– Торговля оружием имеет и побочные эффекты. У нас была назначена встреча в Брюгге. После того как Кристиан обговорит детали сделки с одной заинтересованной стороной. Но встреча не состоялась. Кристиана убили за сутки до того, как мы приехали туда. Вот и все. И Лали здесь совершенно ни при чем.
– Но она знала настоящего Кристиана Платта?
– Да. И была по-своему привязана к нему. Она была привязана ко многим, кто так или иначе знал ее мать.
– Владелец яхты «Candela Azul», ваш старинный друг… Из них?
– Янек? Да. Вы проявляете чудеса проницательности, Икер. Но мы стали друзьями позже.
– И снова подружились на ниве торговли оружием? – Субисаррета все еще в состоянии продуцировать хоть какие-то реплики, хотя пустота внутри никуда не делась.
– Нет. Торговля оружием здесь ни при чем, это всего лишь человеческие отношения. Люди часто меняются с возрастом, становятся алчными, обрастают дурными привычками. Янеку удалось счастливо избежать этого. Но я всегда могу на него положиться.
– Даже в самых неприглядных делах?
– Я стараюсь ограждать Янека от неприглядных дел.
Меньше всего Субисаррету интересуют душевные качества неизвестного ему владельца яхты, подлинная смерть Альваро, ставшего Кристианом, – куда интереснее.
– И как же Альваро… перевоплотился в Кристиана?
– Он не мог не стать Кристианом. Ведь он хотел остаться со мной, и я хотела того же. И Лали… Она бы никогда не смирилась с Альваро. Но к Кристиану она относилась благосклонно, ведь он уже успел стать членом семьи…
– Что за бред! – инспектор шумно вдул ноздрями воздух. – Даже маленький ребенок в состоянии отличить одного человека от другого. А Лали еще и умна. Не хотите же вы сказать, что она поверила в эту историю с подменой?
– Нет, конечно же. Но ей понравилась сама идея эксперимента. Ее забавляло, как взрослый человек день за днем, час за часом отказывается от себя самого. А Альваро… Он просто хотел быть рядом со мной и принял все условия.
– Стать Кристианом Платтом со всеми вытекающими… м-мм… для вашего оружейного бизнеса последствиями – это было условием?
– Да. Стать членом семьи. Это было условием. Он должен был забыть свою прошлую жизнь.
Инспектору хочется плакать. Бедняга Борлито, святая душа, самый лучший на свете друг! В какую же трясину ты влез, ослепленный любовью!..
– То, что вы совершили с ним, – бесчеловечно.
– Он сам выбрал свою судьбу. Без всякого принуждения, поверьте.
– Он был художником, Дарлинг. Настоящим, большим художником.
Странно, что об этом приходится напоминать ценителю живописи, который еще десять минут назад восхищался талантом Борлито. Странно, что маленький дьявол Лали, способный манипулировать любым человеком, способный убивать на расстоянии при помощи полностью подконтрольных ей живых мертвецов, вдруг отступила от своих правил, презрела собственное могущество. Странно, что сам Субисаррета готов называть дьяволом того, кого совсем недавно называл ангелом. Что-то здесь не так. Не так с самой Дарлинг, вот оно что! От полной апатии не осталось и следа, она больше не выглядит усталой, напротив – полной сил. И она… похожа на женщину с фотографии в номере Исмаэля.
