И Кубатько - В Синг-Синге все спокойно
Подобные беседы достигали своей цели: каждый предпочитал не связываться, чтобы не стали достоянием гласности какие-либо неприятные детали из его личной биографии.
"Штаб-квартира ФБР - самая большая куча дерьма, которая когда-либо существовала", - писал по этому поводу журналист Уэстбрук Педжлер, особенно имея в виду "Центральный архив". Здесь почти в 10 тысячах регистрационных шкафов лежат важнейшие досье. Материал их дополняется микрофильмами, хранящимися ещё в 5 тысячах шкафов. Как считают специалисты, данные собраны почти на половину граждан США. Уэстбрук Педжлер сообщал, что ФБР, стремясь пополнить свое досье, вторгается даже в самые интимные сферы личной жизни.
"The Wallstreet Journal" писал ещё 15 октября 1968 года, что любой "честолюбивый преемник Гувера" сможет быстро превратить ФБР в "национальное полицейское войско", чтобы затем использовать свою неограниченную диктаторскую власть на стороне путчистской реакционной группы. Исходя из материалов данной книги достаточно ясно видно, что просто отмахнуться от такой опасности нельзя.
Именно в США вошло в обиход понятие "фрэйм ап", когда ФБР приписывает преступления неугодным лицам, чтобы "законным путем" лишить их жизни или, по меньшей мере, упрятать за решетку.
Изменившееся соотношение сил на мировой арене уберегло многих американцев от печальной участи н открыло ворота темниц. "Заранее предрешенная игра" позорно провалилась и против "соледадских братьев" после того как Джордж Джексон был застрелен, и против Анджелы Дэвис, и против братьев Берриган. Кровавый террор, судебные фарсы и коварное проникновение в ряды прогрессивных организаций сменялись в деятельности ФБР одно другим. Напомним о массированной акции против рабочего движения США в январе 1920 года. Затем ФБР в полной тайне установило в середине ЗО-х годов контроль над всеми прогрессивными организациями.
Эти полномочия расширились, когда с марта 1947 года ФБР получило право делать выводы по каждому пункту "программы лояльности" в отношении любого гражданина США. Гувер поставлял "доказательства" для обскурантистского процесса против коммунистов в 1949 году. Методы антикоммунистической деятельности ФБР постоянно менялись. После провала "фрэйм ал" против Анджелы Дэвис оно стало действовать через так называемые мобильные команды НКЛК. Под этим названием - "National Caucus of Labor Committees" объединились в единую террористическую организацию правые радикалы, троцкисты, маоисты и куклуксклановцы. В апреле 1973 года они провозгласили: "Шесть-восемь недель, и мы покончим с компартией".
Разумеется, это им не удалось, ибо ход истории не задержать кастетами и дубинками. Многочисленные нападения на помещения партийных и профсоюзных организаций, избиения демонстрантов, протестующих против повышения цен, в защиту гражданских прав, расправы в церквях с прогрессивными священниками и другие террористические акты - во всем этом, как сказал лидер прогрессивной молодежной организации Джарвис Таймер, чувствуется "дыхание фашизма".
Кто же финансирует НКЛК? Удалось установить, что ФБР и ЦРУ. Итак, это акция двух ветвей секретной службы, проводимая ими совместно, несмотря на соперничество.
Следует отметить, что не только апологетика ФБР, но и положительный имидж джи-менов в основном связан с борьбой против криминалитета, деятельностью Бюро как "истребителя гангстеров", а практически весь "негатив" связан с попытками или практическими действиями по осуществлению политического сыска. В этом аспекте надо непременно отметить, что если до шестидесятых годов на политический сыск, "гестаповские методы" действий, политические преследования и репрессии по политическим мотивам жаловались по преимуществу жертвы этих самых действий, политические организации и физические лица, которые были противопоставлены идеологии ФБР, то к семидесятым ситуация резко изменилась. Речь в обществе уже шла о прекращении политического сыска вообще.
В эти годы начал ощутимо проявляться мировой процесс, названный одним из социологов "концом идеологии". В США, видимо в силу высокого развития американского общества, деидеологизация произошла достаточно ощутимо уже в тот период - на пару десятилетий раньше, чем, скажем, в таких идеократиях, как СССР или Китай. Не вдаваясь во все особенности этого исторического явления, отметим только, что в обществе произошла и происходит переориентировка с идеалов на ценности - какие именно, "правильные" или нет, здесь не важно. ФБР же, особенно в части политического сыска, обязательно несет определенную идеологию - и тем самым вступает в противостояние уже не с идеологическими противниками, а с самим обществом. В сущности, это означает, что социальная необходимость политического сыска как таковая уже исчерпалась. Постепенно - в том числе и по мере ухода со своих постов реальных носителей идеологии ФБР, - эта сторона деятельности большой бюрократической машины "ослабевает", как и произошло в реальности; правда, процесс этот растянулся на десятилетия и не завершен до сих пор.
Многие действия ФБР, например его почти маниакальная, на определенных этапах, тяга к экспансии достаточна типична и для иерархически-бюрократических систем, и для людей, которые в большой степени воплощают самодвижение системы - таких, например, как "мистер ФБР" Эдгар Гувер. Экспансия или попытки экспансии неизбежно сильно осложняли отношения между смежными ведомствами и заметно осложняли решение стратегических задач. Так, например, образование ЦРУ, как известно, сильно подрезало надежды Гувера относительно расширения сферы деятельности ФБР на международной арене - и вызвало многолетнюю, не изжитую и сейчас, конфронтацию между ведомствами. И органичные, и навязанные "сверху" попытки наладить их взаимодействие зачатую оставались и остаются безуспешными, хотя формально оба ведомства не раз действовали сообща. Из этого не в меньшей мере, чем из личгных устремлений, происходит то, что ФБР не сочло нужным воспрепятствовать осуществлению трех крупнейших заговоров с целью убийства Джона Ф. Кеннеди, Мартина Лютера Кинга и Роберта Ф. Кеннеди, хотя его система информации получила сигналы об этом ещё до роковых выстрелов, - по меньшей мере, в первых двух случаях.
Федеральная криминальная служба бесчисленное множество раз нарушала действующие законы, пользовалась присущими преступникам уголовными методами и тем самым оказывалась виновником громких скандалов. Назовем для примера некоторые скандальные дела периода ЗО-х годов: 1937 год - взлом в японском посольстве в Вашингтоне, 1938 год - во французском и 1939 год - в итальянском посольствах, а кроме того, неоднократные вторжения в советские миссии. В 50-х годах на верхнем этаже министерства юстиции даже было оборудовано "учебное помещение" для взломщиков посольств. Джи-мен Уильям У. Тарнер был очевидцем и участником этих акций с 1951 по 1961 год; в августе 1973 года в "Лос-Анджелес таймс" появились его воспоминания. Тарнер без приглашения "посетил" в ночные часы 12 дипломатических миссий. Повсюду взломщики стремились добыть зашифрованную информацию и коды.
22 августа 1973 года на пресс-конференции в Сан-Клементе Ричард Никсон сделал интересное признание. В ответ на вопрос журналиста, насколько отвечает истине сообщение "Лос-Анджелес тайме", он сказал: "Все правильно, и до сих пор дело это было наиболее охраняемой тайной ФБР. Такие взломы имели место, но теперь, при моем правительстве, с ними покончено".
Никсон сказал лишь полуправду, ибо взломщики посольств продолжали свою работу и при нем. За время его президентства стали достоянием гласности минимум четыре случая: в 1971 году, вскоре после избрания Сальвадора Альенде, взлом в чилийском посольстве в Вашингтоне; в декабре того же года, во время Пакистанско-индийской войны, - в индийском посольстве; и наконец, в 1973 году два неудавшихся взлома в иракской миссии при ООН в Нью-Йорке.
"Уотергейтское дело" свидетельствует о глубоком кризисе, в котором погрязло ФБР, приложившее свою руку и к этому скандалу. "Верность, храбрость, честность" - таков и по сей день официальный девиз ФБР. "Уотергейтское дело", да и не только оно, свидетельствует, что каждое из этих трех слов - ложь; собралось более чем достаточно свидетельств о том, что происходило немало нарушений верности, причем не только "американскому флагу", но и своему ведомству, о том, что храбрость соседствовала с соглашательством с преступными элементами, о том, что честность подвергалась большим искусам и замарала себя в целом спектре - от взяточничества до лжесвидетельства. Однако же говорить о всей организации или даже о большинстве не следовало: просто в то время отчетливо выявились звенья и руководство среднего звена, которое переступило принципы организации. Увы, естественно, что таковое происходило на всех этапах существования бюро - но стало наблюдаемым, доступным для общественности именно в эти годы...
