Патриция Вентворт - Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима (сборник)
– Дорогая мисс Сильвер!
Но она продолжала твердо стоять на своем:
– То же самое относится и к смерти Роббинса, но с одним существенным дополнением – он подошел к двери капитана Пилгрима и говорил там с Лоной Дэй. Мы не знаем, что он ей сказал. Она утверждает, что он хотел с глазу на глаз поговорить с капитаном Пилгримом, но она не впустила его, сказав, что капитан Пилгрим отдыхает. Это вполне вероятно и правдоподобно, но ответьте мне, Рэндалл, зачем Роббинс хотел видеть капитана Пилгрима? Это желание становится необъяснимым, если мы предположим, что Роббинс – убийца. Если бы он был виновен, у него на уме было бы только одно – поскорее добраться до своей комнаты, пока не начался обыск.
– Но к тому времени обыск уже начался.
– Верно. Но до этого Роббинс потратил двадцать минут на ругань с женой, и это притом, что он знал о подозрениях полиции в свой адрес. Если в такой критической ситуации он пытался встретиться с капитаном Пилгримом, то я думаю, что он что-то знал и уже не мог дальше это скрывать. Предположим, он знал что-то о мисс Дэй – что-то о ее связи со смертью Генри Клейтона. Надо вспомнить, что в тот вечер он находился в холле. Он был убежден в том, что Клейтон соблазнил его дочь, а теперь, всего лишь через месяц после ее трагической гибели, приехал в «Приют пилигрима» для того, чтобы жениться на другой женщине. Если он в ту ночь что-то видел или заподозрил, то не кажется ли вам, что он удержал бы язык за зубами? Но теперь ситуация стала очень опасной. Роббинс знает, что его подозревают в убийстве, и идет к хозяину, чтобы во всем признаться и облегчить душу. Я уже говорила: мы не знаем, что произошло между ним и мисс Дэй. Возможно, он предупредил ее, что не может далее хранить тайну. Думаю, он сказал нечто такое, что заставило ее пойти на большой риск, чтобы заставить его замолчать.
Фрэнк Эббот подался вперед:
– Вы предполагаете, что это она заперла нас?
– Да, я так думаю, – серьезно ответила мисс Сильвер. – Я не вижу никаких причин, по которым Роббинс мог бы вас запереть. Даже если бы его увидели, ему надо было лишь проскочить в соседнюю комнату и выпрыгнуть из окна. Но если он все же заглянул в комнату, то, несомненно, понял, что его никто не видел, и времени на осуществление плана самоубийства у него больше чем достаточно. Но я не верю, что у него был такой план. Думаю, он поднялся наверх, чтобы пойти к себе. Однако, услышав, что там находятся полицейские, зашел в соседнюю комнату, чтобы подождать, когда они закончат обыск, ну а затем разделил судьбу Роджера Пилгрима.
Марч откинулся на спинку стула:
– Вы не обидитесь на мой комплимент, если я скажу, что у вас просто великолепное воображение, мисс Сильвер? Но эта версия не пройдет. Все, что вы описали, звучит превосходно, но годится лишь для детективного романа. Я полицейский и должен строго держаться фактов. В ваших рассуждениях нет точки опоры. Более того, вы и сами сознаете: в этих рассуждениях вам не на что опереться. Единственный факт, который присутствует в вашем увлекательном повествовании, – это то, что Роббинс пришел в комнату Джерома Пилгрима и попросил о встрече с ним. Вы находите это необъяснимым, но я не расположен разбираться в мыслительных процессах убийцы, готового на самоубийство. Возможно, ему в голову явилась дикая идея признаться в содеянном или он рассчитывал на какую-то помощь – я этого не знаю, и, честно говоря, даже не хочу знать. У него был серьезный мотив лишить Клейтона жизни, у него была возможность это сделать, а потом целая ночь для того, чтобы замести следы. Если к этому добавить, что он время от времени употреблял гашиш – средство, вызывающее в некоторых случаях умопомрачение и стремление к убийству, и наконец, тот факт, что бумажник Клейтона был найден в его комнате, то вам едва ли удастся найти присяжных, которые не признают его виновным, как и тех, кто не одобрит их решение.
Мисс Сильвер продолжала стоять, положив кончики пальцев на край стола. Добродушно улыбнувшись, она сказала:
– Ах да, я чуть не забыла о бумажнике. Я же хотела вам о нем кое-что рассказать. Это очень интересная история.
Марч с трудом сохранил хладнокровие:
– И что же вы хотите мне поведать?
– Я хочу сообщить вам очень интересный факт, Рэндалл.
– Я весь внимание.
Мисс Сильвер тихо кашлянула.
– В наших предыдущих рассуждениях мы опирались исключительно на теоретические допущения. Так как вы исходили из теоретического допущения о том, что Роббинс прятал бумажник в старых газетах, я ответила на ваши версии своими, но придержала при себе мой факт. Сказать вам правду, я сомневалась, что этот факт встретит у вас теплый прием, и надеялась подкрепить его соответствующими рассуждениями. Теперь, когда выяснились многие другие детали, я не вижу причин дальше скрывать этот факт.
– Очень за вас рад. Так что же вы хотите мне сообщить?
– Я хочу сообщить, что не далее как сегодня утром бумажника в комоде не было.
Фрэнк Эббот не смог сдержать саркастической улыбки. Марч был потрясен:
– Что?
– Когда я сегодня утром обыскала комнату Роббинса, бумажника в комоде не было.
– Вы обыскали комнату Роббинса?
– Да, Рэндалл. Я извлекла из комода и перерыла все ящики. Бумажника не было ни в одном из них, как не было его и у задней стенки, где его нашли Фрэнк и сержант Смит.
Марч недовольно посмотрел на мисс Сильвер:
– Вы понимаете, что занялись не своим делом?
Мисс Сильвер одарила его обезоруживающей улыбкой:
– Я знаю и была готова услышать ваше замечание.
Фрэнк Эббот прикрыл рот ладонью, чтобы не расхохотаться, услышав, как мисс Сильвер невинным тоном добавила:
– Именно поэтому я и предпочла сохранить этот факт в резерве.
Марч нахмурился:
– Теперь у нас есть этот факт, и что прикажете с ним делать? Что он нам дает? То, что Роббинс спрятал улику, когда узнал, что дом будут обыскивать?
Мисс Сильвер отрицательно покачала головой:
– Нет, Рэндалл, потом у него не было такой возможности. Вы поговорили об обыске с капитаном Пилгримом и послали Джуди Элиот за Фрэнком и сержантом Смитом. Роббинс в это время был внизу. Миссис Роббинс рассказала мне, что как только он узнал, как Джуди исполнила свое поручение, Роббинс услышал, как позвонили в дверь и пошел ее открывать. В холле он встретил капитана Пилгрима и спросил его, верно ли, что дом сейчас будут обыскивать? Впустив в дом мисс Фрейн, Роббинс вернулся на кухню, где оставался до тех пор, пока мисс Колумба не увела его в утреннюю комнату. Когда он смог наконец подняться на свой этаж, в его комнате уже были Фрэнк и сержант Смит.
Говорила мисс Сильвер спокойно и рассудительно, но Марч, слушая ее, все больше и больше хмурился.
– Значит, он положил бумажник в комод раньше, вот и все. Наверняка до обеда он успел побывать в своей комнате. Бумажник был спрятан в комоде до или сразу после обеда. Я не рискну назвать точно, в котором часу это было, но времени между вашим обыском и официальным у него было очень много.
Мисс Сильвер наклонила голову, выражая согласие.
– Да, времени у него имелось много, но как быть с мотивами? Я не вижу ни одного, в то время как у мисс Дэй мотив мог быть очень сильным. Так как понятно, что бумажник подбросили в комод незадолго до того, как его обнаружили, вам, как я надеюсь, придется со всей серьезностью разобраться с мотивами. Вам также придется подумать, ради чего столько лет скрывали улику преступления. Думаю, что хранила бумажник мисс Дэй, и хранила она его с намерением в нужный момент отвести от себя подозрение. Если бы виновен был Роббинс, то он давно уничтожил бы бумажник.
Марч дождался, когда она закончит, и, с видимым усилием сдерживаясь, заговорил:
– Прошу прощения, но я не могу с вами согласиться. Вы построили изумительную теорию, но не подкрепили ее ни единым фактом. Вам известно, с каким уважением я отношусь к вашему мнению, но не могу согласиться с вами вопреки своему собственному суждению. Я считаю, что этот случай абсолютно ясен.
Мисс Сильвер слегка покачала головой:
– Благодарю вас за то, что вы с таким терпением меня выслушали. Не смею больше отнимать у вас время.
Она направилась к двери, улыбнувшись Фрэнку Эбботу, который вскочил, чтобы открыть ей дверь, и вышла в коридор.
Глава 37
Марч в одиночестве поднялся к Джерому Пилгриму. Мисс Сильвер не убедила инспектора в своей правоте, но поколебала его уверенность. Сама мысль о том, что человек, совершивший три, а возможно, и четыре убийства, остался вне подозрений и продолжает спокойно пребывать на свободе, не давала Марчу покоя. Он чувствовал себя как человек, не верящий в призраков, но попавший среди ночи в дом с привидениями.
Он сел напротив Джерома и сказал:
– Прошу прощения за беспокойство.
– Ничего страшного, я сам хотел с вами встретиться.
– Боюсь, что для вас это стало большим потрясением.
– Это потрясение для всех нас. Я не могу себе представить, что это сделал Роббинс, но тем не менее полагаю…
