Гончие Лилит - Старк Кристина

Я опускаюсь перед ним на колени и, нервно оглядываясь, начинаю дергать стягивающие его веревки. Он беспомощен, испуган, потрясен, но, к счастью, связан не слишком крепко – мне без особого труда удается ослабить его путы. И тут…

В комнате появляется кто-то третий. Я слышу шаги и громкий выдох – чуть ли не стон. Оглядываюсь и… Не могу сказать наверняка, но, кажется, именно в тот момент я закусила губу до крови. Я почувствую во рту вкус крови, когда буду бежать по улице, забыв даже про туфли.

В проеме двери возникла фигура. Нет, не головорез, не вор, не маньяк. Там стоит обнаженная девушка. Тонкая талия, светлая розоватая кожа, порочно выбритая промежность, стройные длинные ноги. На ней только чулки и черная бархатная маска. В одной руке она держит повязку для глаз, в другой – наручники.

Увидев меня, она инстинктивно прикрывает рукой грудь. Бесполезно. Такую большую грудь не так-то просто спрятать. Девушка испуганно роняет на пол наручники, и вместе со звяканьем я полностью осознаю суть происходящего: это не похищение и не ограбление, я – свидетель чужой сексуальной игры! Терри тут же без посторонней помощи избавляется от веревок, красная лужа, в которую я наступила, это разлившееся вино: бокал валяется тут же. Дым в воздухе не от плавящейся проводки, это курятся какие-то индийские благовония. И наконец – я не могу не посмотреть туда, хотя мое лицо пылает огнем, – тонкие штаны Терри топорщатся от эрекции. Он все еще возбужден.

Не могу говорить, не могу дышать, разливающаяся в спальне мелодия добивает меня: голос, который так похож на голос Терри, выводит ноту за нотой, слово за словом:

Если нам суждено умереть этой ночью, тогда мы умрем вместе. Смотри, как багряное пламя полыхает на склоне горы. Небо обращается в пустыню [10].

Мне нужно уносить ноги отсюда, пока не стошнило от этой музыки и… всего остального. Я бросаюсь к выходу, отталкиваю стоящую на пути девку, но Терри догоняет меня, хватает за руку и что-то говорит. Я не различаю его слов. Я слышу только песню:

Теперь я вижу пламя в сердце горы. Я вижу пламя, пожирающее деревья. Я вижу пламя, опустошающее души. Я вижу пламя – оно как кровь, текущая по ветру. И я надеюсь, что ты будешь помнить меня…

Я вырываюсь на лестничную площадку. Песня становится тише, но я все еще слышу ее:

Небо, падая, обрушилось на этот одинокий город…

– Скай! – орет мне в спину Терри.

– ЧТО?! – Я резко поворачиваюсь, и он отскакивает от неожиданности. – Что еще мне стоит знать помимо того, что ты трахаешь свою бывшую?! И знаешь что. Я не против – трахай на здоровье! Только при чем здесь я? Зачем все это время нужно было дурить мне голову?

– Она не моя бывшая. Мы познакомились сегодня вечером в холле больницы.

Я каменею. Просто превращаюсь в мрамор.

– Ты хочешь сказать, что знаешь ее… пару часов? – Я сглатываю, мой рот полон слюны, как обычно бывает перед приступом рвоты.

Терри хватается за голову, словно ее пронзает страшная боль.

– Я сам не понимаю, как это произошло! Она предложила просто… секс без обязательств. Один раз. И я слетел. У меня никого не было вот уже полгода, Скай, мой мозг просто отключился…

– Почему же он не отключился на прошлой неделе, когда я сидела и смотрела гребаный фильм в твоей гребаной спальне?!

– Ты же не девушка легкого поведения! С тобой можно или серьезно, или никак, а после Эшлин… – он бросает в меня имя своей бывшей, – я все еще не уверен, что готов затеять что-то серьезное снова! Столько… долбанных драм было в наших отношениях, что меня от одного этого слова передергивает. Я не мог ПРОСТО переспать с тобой потому, что с серьезными девушками это не бывает ПРОСТО! Я не смог бы воспользоваться тобой, а потом сказать: прости, я не хочу ни с кем встречаться. Понимаешь? Ты слишком… хорошая для подобного обращения!

Небо обращается в пустыню.

– Терри, я МЕЧТАЛА о подобном обращении! Все это время я мечтала стоять перед тобой в одних чулках, и будь что будет! Неужели ты не видел этого?!

Высказавшись, я бросаюсь сломя голову вниз по лестнице. Задыхаясь, ничего не видя от слез. Он не догонит меня, даже если вставит себе в задницу реактивный двигатель.

Скай Полански, дамы и господа! Слишком хорошая для того, чтобы быть оттраханной! Слишком хорошая для порочной любви! Слишком серьезная! Слишком не легкого поведения! Слишком хорошая даже для отличника из интеллигентной семьи, что уж говорить обо всех остальных мужиках!

Я выбегаю из подъезда, и меня наконец рвет съеденной в обед капустой и «Нутеллой». Прямо на тротуар на глазах прогуливающихся парочек.

– Деточка, ты в порядке? – Ко мне подходит парочка сердобольных пенсионеров: старушка в модном черном плаще и принаряженный старичок.

– Да… я… в полном порядке.

«Я слишком хорошая для того, чтобы быть не в порядке. Умница. Мечтательница. Неисправимая, неизлечимая дура!..»

– Помогите мне поймать такси, пожалуйста, – бормочу я, и старушка с видом заправской полисменши тут же тормозит машину.

Я заползаю в салон, вымученно улыбаюсь пенсионерам и отрывисто говорю таксисту: «"Голова турка". Парламент-стрит. И, будьте добры, выключите музыку».

А ведь нам до седьмого оставалось всего одно небо.

Кафе покидают последние посетители. Я вбегаю внутрь, несусь мимо барной стойки, влетаю в подсобное помещение и останавливаюсь перед четырьмя большими пакетами с мусором, которые еще не успели вывезти. Я помню, что вытряхивала содержимое угловой мусорной корзины в зеленый пакет. Значит, в нем и надо искать. Я хватаю с полки нож и разрезаю полиэтилен. Окурки, салфетки, портящиеся остатки еды, пыль, волосы, мусор непонятного происхождения – горсть за горстью я перебираю все это в поисках волшебного средства, которое заглушит мою боль.

– Скай? – в подсобку заглядывает Хьюго. – Ты что тут забыла?

– Потеряла кое-что, – бормочу я, отворачиваясь. Хьюго не отстанет, если увидит мое зареванное лицо.

– Помочь?

– Ты не можешь мне помочь, Хьюго! – рявкаю я в пол.

На языке вертится: «Ты же не трахаешь женщин!» – но я никогда не скажу этого вслух.

– Хотя подожди! Хьюго, в той куче обуви, что оставили у нас тетки навеселе, не найдется пары шестого размера? Принеси мне хоть что-нибудь, пожалуйста.

Еще сто пригоршней липкой дряни. Надо было надеть перчатки, не дай бог порезаться о стекло, тогда мне точно отрежут руку! Хотя черт с ней, с рукой, мне только что разрезали грудь и вынули сердце. И тут я наконец нахожу то, что искала: прямоугольник белой плотной бумаги с именем и телефоном: Глен Келли. Отдел продаж.

Я вспотела от волнения, задыхаюсь от вони окурков и объедков, запаха индийских благовоний и рвоты, колготки у меня на ступнях почернели от беготни босиком, я чувствую себя такой грязной, точно меня с головой окунули в дерьмо. И… хочу стать еще грязнее.

«Здравствуйте, Глен, извините, что поздно, это из кафе на Парламент-стрит, вы забыли у нас какие-то документы. Перезвоните. Менеджер Скай». Я понятия не имею, где этот мужчина сейчас, что делает и в чьей компании проводит время, но мне хватает мозгов составить сообщение так, чтобы его подруга – если она у него имеется и имеет привычку заглядывать в его айфон – не вцепилась ему в горло. Я собираю высыпавшийся из пакета мусор, принимаюсь мыть руки, и в этот момент мой телефон начинает вибрировать.

– Привет, Скай, – говорит мне маклер. – Я точно не забывал никаких документов.

– Я знаю, Глен.

Он молчит. Эта тишина заключает в себе больше смысла, чем любые слова.

– Что делаешь сегодня ночью? – произношу я ровным тоном.

Надо же. Я задала этот вопрос малознакомому мужчине так же легко, как могла бы спросить закадычную подругу. Мой голос почти не дрожит. Мое сердце, кажется, вообще остановилось.

– Дай угадаю, – быстро реагирует он. – Пью с тобой «Абсолют»?