Арлин Хант - Пропавшая без вести
Глория Бредшоу в пятый раз поправила волосы и подкрасила губы перед зеркалом в ванной. Через несколько дней ей исполнится пятьдесят, но никогда она не встречала день рождения в таком паршивом настроении. Она всегда гордилась тем, как хорошо выглядит (на работе все были уверены, что ей чуть за сорок), но в последнее время ей стало казаться, что в битве с возрастом она начинает проигрывать.
Она оттянула кожу на подбородке — шея разгладилась. Отпустила — и повисла складка. Пора ехать в Брюссель, делать круговую подтяжку. Пусть старшая сестра жужжит, что в каждом возрасте есть свои прелести. Если Элисон нравится, пусть выглядит как сухофрукт — ее дело. А когда работаешь агентом по продаже недвижимости, надо быть в форме, чтобы свое не упустить. Внешность решает все. Энергия решает все. Молодость решает все. Ну что ж… Нет настоящего — заменим искусственным.
Она взбила обесцвеченные волосы и поправила полотенце для рук. Обычно она так поздно не задерживалась, но сейчас к ней обратилась подруга Хелен Кенни и попросила продать квартиру, а Лендон только обрадовался, что у них появился еще один клиент.
По крайней мере, у Сары квартира в приличном состоянии, не такая, как те, что в последнее время ей подкидывал Лендон. Да, при Лендоне-старшем все было по-другому. Лендон-старший был джентльмен старой закалки. Он бы никогда не спихнул ей кучу однокомнатных скворечников в расчете на то, что она тут же из-под юбки вынет ему покупателя.
Она посмотрела на часы. Покупатель запаздывал. Ну, как всегда…
Сейчас все так — никакого уважения, никакого дела до других… Конечно, Лендон задал бы ей жару, если бы вдруг…
Раздался звонок. Глория посмотрелась в зеркало, проверила свою самую очаровательную, самую обезоруживающую улыбку и поспешила к двери.
— Здра-асте! Меня зовут… — Улыбка сползла с ее лица: казалось, покупатель занял собой весь дверной проем. — Меня зовут Глория Бредшоу, а вы, наверное…
— Джон Квигли, — назвался покупатель.
— Джон, ну да, ну да. Мы же с вами говорили. — Она протянула руку, и ее ладонь утонула в его огромной лапище. Тыльную сторону его рук испещряли мелкие белые шрамы.
— Вы один, Джон?
Он чуть задержал ее руку, потом отпустил.
— Угу. Моя девушка не смогла приехать. С машиной что-то случилось.
Глория взяла планшет с зажимом и начала:
— Эта квартира — идеальное вложение денег, но если вы ищете временное жилье, то она тоже подойдет. Расположение превосходное, два шага от Дейм-стрит, вокруг полно магазинов, вот, к примеру, магазин видеотехники и…
Глория нарочно трещала без умолку. У нее отличное чутье на людей, а в этом человеке ей почудилось что-то такое, отчего мороз продирал по коже. Взгляд, вот что в нем самое неприятное, да еще это жуткое бельмо…
— Ну, квартирку-то покажете?
— Да, конечно, — натянуто улыбнулась Глория. — Как видите, это прихожая. Не очень просторная, зато предусмотрено место сушилки-гладильни.
Она открыла обитую вагонкой дверь, ожидая, что покупатель заглянет внутрь. Он не стал.
— Справа — ванная. — Глория включила свет и открыла дверь. — Смотрите, все есть, белая сантехника, кафель на полу, на стенах. Очень практично, даже ремонт не требуется.
Мужчина упорно молчал.
— Теперь справа от меня спальня, очень хорошая, как раз для двоих. Встроенный гардероб. Разумеется, если вы захотите, его всегда можно убрать.
Мужчина зашел в комнату, остановился в самом центре и глубоко втянул воздух.
— Квартира для своего класса просто прекрасная, съемщиков найти не составит труда, — говорила Глория, стоя в дверях. «Воздух нюхает, что ли?» — Соседняя улица — Томас-стрит, там находится колледж искусств и дизайна…
— Показывайте дальше, — бросил он, поворачиваясь к ней.
— Да-да. Сюда, пожалуйста. — Глория провела его в гостиную. Здесь было очень уютно, ярко-желтые стены так и манили купить эту квартиру. Мужчина остановился в дверях, и Глория почувствовала себя загнанной в ловушку.
— Балкон выходит на улицу, а здесь небольшая кухня. Хозяйка отлично отремонтировала ее совсем недавно. Видите, она не слишком большая, но стол поставить можно, есть где позавтракать.
Здоровяк улыбнулся, и Глории стало еще страшнее. Впервые за все годы работы она поняла, как она беззащитна. Это открытие пронзило ее насквозь — до самых носков туфель от Маноло Бланика.
— Ну, как вам? — спросила она.
— Интересно, — отозвался покупатель и отстраненно кивнул, скорее в ответ на свои мысли.
— Мистер Квигли, где вы работаете?
— Я частный детектив.
— Правда? Как увлекательно!
— Временами, — ответил он и улыбнулся так, что Глория невольно отступила назад.
— Знаете, Джон, может, вы сами тут все посмотрите? — предложила она, бросив взгляд на часы. — Мне скоро еще одну квартиру показывать.
— Да ну?
Он вскинул бровь, и Глория поняла, что он ей ничуть не верит.
— Да, представьте! — выпалила она. — Муж и жена, молодая пара, покупают свою первую квартиру, прекрасный вариант. Все… все удобства, школа рядом…
Он подошел и навис над ней горой. Внутри у Глории все сжалось.
— Я довольно посмотрел. Спасибо, что уделили мне время, — сказал мужчина, наклонился и поцеловал ее в щеку. Глория усилием воли заставила себя не отшатнуться. — Вы мне очень помогли. Чао, будьте умницей, красотка.
Когда Глория открыла глаза, его уже не было. Через секунду она услышала, как щелкнул замок входной двери.
Ноги мигом стали ватными, и она, опустившись без сил в кожаное кресло, судорожно вздохнула:
— Господи Иисусе…
Она не заметила, что мужчина прихватил с собой записную книжку Сары Кенни. Да по правде говоря, если бы и заметила, так не побежала бы отнимать.
Джон, морщась от запахов, шел по больничным коридорам. Для него в любой больнице пахло одинаково. «Чем пахнет? — думал он. — Антисептиками, кондиционерами, болезнью?»
Он подошел к палате номер пятнадцать и тихо постучал в дверь. Ответа не было.
Тогда он толкнул дверь и вошел.
Кэти Джонс лежала под капельницей, подключенная к кардиомонитору. Волосы с половины головы сбрили, и на голом черепе виднелись швы, которые наложили хирурги, спасая ее от нее же самой. Но вообще-то, она очень напоминала спящего ребенка.
Джон подошел поближе и поднял фотоаппарат, чтобы сфотографировать ее, но тут позади открылась дверь.
— Ах ты, мерзавец! Стервятник! Вон отсюда, оставь нас в покое! Пошел! Сестра!
Джон резко обернулся. В дверях стояла женщина невысокого роста, в руках она держала пластиковый стакан с кофе. Наверное, ей было уже за шестьдесят; темные волосы на висках тронула седина, глаза яростно блестели.
— Сестра! — снова крикнула она.
Джон опустил фотоаппарат и сделал шаг в ее сторону. Женщина занесла было руку, чтобы швырнуть в него стаканчиком. Пришлось остановиться: сегодня он уже накупался, повторения не требуется.
— Я Джон Квигли, частный детектив.
Женщина смотрела на него все так же недоверчиво.
— Что вы здесь делаете?
— Скажите, пожалуйста, а вы кто?
— Шарлотта Джонс.
— Мама Кэти?
— Ну да. — Ноздри ее еще сердито раздувались, но глаза смотрели уже не так гневно. — И все-таки что вы здесь делаете?
— К нам сегодня приходил ваш сын, Сэм, — объяснил Джон, протягивая руку для приветствия. Женщина пожала ее, хотя не сразу. — Он нанял нас, чтобы мы выяснили, где Кэти… была до сих пор…
Взгляд женщины подобрел еще чуть-чуть.
— А я и не знала, что он уже кого-то нанял.
— Можете позвонить ему, он подтвердит.
— Нет, не надо. — И она указала на фотоаппарат. — Простите меня. Я подумала, что вы из газеты. Крутился тут недавно один, вынюхивал…
— Ничего страшного, меня и похуже обзывали, — улыбнулся Джон и с облегчением заметил, что Шарлотта ответила натянутой улыбкой. — Вы извините, — продолжил он, — не хотелось вас беспокоить, но для расследования нам очень нужна фотография Кэти. Если сейчас неудобно, я могу вернуться позже…
— Нет-нет. — Шарлотта медленно подошла к изголовью кровати, посмотрела на дочь и тыльной стороной ладони смахнула слезу.
— Досталось вам.
— Ох, досталось. Не знаю, что и думать. — Она села в пластиковое кресло и взяла Кэти за руку. — Все эти годы… я больше всего хотела верить, что она жива. Не могла смириться с тем, что ее нет. Знаете, тем летом я каждый день ждала, что ее тело вынесет на берег. Месяцами ходила по пляжу. И ничего…
— Да, кошмар…
— Кошмар, — спокойно согласилась она. — Терять детей — это ненормально. Они же твоя плоть и кровь. Ты за них переживаешь, волнуешься. Я потом все засматривалась на каждую светленькую девочку, все представляла, какой была бы теперь моя Кэти…
Джон кивнул.
— Всем досталось, не только мне, всем — мужу, сыну… Всем. А она — вот. Вернулась доченька моя. — Мать осторожно убрала прядь волос со лба дочери. — Такая тихая, правда?
