Арлин Хант - Пропавшая без вести
— Я не знаю, кто этот мальчик, но девочка — точно Кэти. Мать сделала снимок за несколько недель до ее исчезновения. На другой стороне раньше была моя детская фотография. Медальон был на Кэти, когда она пропала. Я не понимаю, зачем она его прислала. Почему сама не пришла к нам? Почему ни разу не дала нам знать, что она жива? Почему? И почему послала медальон, а потом застрелилась?
Сара закрыла медальон и положила его на стол.
— И все-таки — зачем мы вам?
— Я же говорю! Полиция ничего не делает. Им неинтересно выяснять, что там случилось с моей сестрой. Единственное, что им нужно, — как только она придет в себя, предъявить ей обвинение в убийстве.
Сара постучала карандашом по газете:
— Но она действительно застрелила человека!
— Значит, была на то причина.
— А полиция установила, какая между ними связь?
— Пока что нет. Они даже не знают, где она живет. В гостинице она указала несуществующий адрес.
Сара нахмурилась:
— Она была знакома с Уолтером Хоганом?
— Понятия не имею. — Сэм растерянно пожал плечами. — Я ничего не знаю. Он не женат, и у него нет детей. Его сестра говорит, что никогда не слышала от него ни про какую Кэти. Говорит, он вышел на пенсию и собирался съездить в Рим, чтобы встретиться с папой… — Опустив голову, он тихо закончил: — Бедная женщина, такое несчастье…
— Да… — отозвалась Сара, задумчиво накручивая на палец прядь волос. — Двадцать шесть лет — страшно подумать… Не знаю, сможем ли мы…
— Я не верил, что это она, пока не увидел ее в больнице. В тот день я должен был за ней смотреть. Думал, она где-то рядом… я таскал воду, строил замок из песка, а она ходила по берегу, собирала ракушки для бастионов. Я должен был за ней смотреть и вот не уследил… заигрался, а она… в общем, когда я спохватился, ее уже не было.
— Но двадцать шесть лет назад… сколько же вам тогда было?
— Восемь.
— Вы сами были еще ребенком. Он развел руками:
— Не уследил!
— Вы не виноваты.
— Это же моя сестра. Я должен был опекать ее. А я допустил, чтобы ее украли.
— Поверьте мне, я видела немало злоумышленников и знаю, что иногда ничего нельзя поделать. Нельзя оградить себя от… от чужого злого умысла.
Но Сэм Джонс не слушал ее и уже в который раз безутешно переживал свое горе.
— Эта беда сломила моих родителей. Мать так и не простила себе, что задремала. И отец ей этого не простил. Через год они разошлись. Пару лет назад отец переехал в Англию. Видели бы вы его — конченый человек. Он так и не оправился после того, что произошло в тот день. Да и мы с мамой… — Он сжал кулаки. — Они никогда не упрекали меня, но все было понятно без слов: я видел упрек в их глазах. Я должен был следить за сестрой и не уследил, и вот теперь она в коме. С ней наверняка что-то случилось. Где-то же она жила все это время, — возможно, у того, кто ее украл. Вы должны нам помочь. Даже если шансы ничтожны, мне необходимо знать, что с ней случилось. Где она была. Почему она застрелила старика. Почему сама пыталась застрелиться!
Сара взглянула на раскрытый блокнот на столе.
— Мне необходимо знать, почему она не обратилась к нам за помощью, — тихо добавил Сэм. — Мне нужны ответы на эти вопросы.
8
Сара как раз перекачивала в компьютер фотографии Кармел Гренджер, когда вернулся Джон, одетый в чистые джинсы и светло-синюю джинсовую рубашку. Он принес с собой пакет картошки фри из закусочной неподалеку.
— Ну?
— Классные фотки! Особенно та, где они целуются.
— Отлично. Я рад, что тебе понравилось. Сейчас, когда вот-вот помру от смертельной заразы, меня согревает мысль, что тебе понравилось!
— От какой такой смертельной заразы?
Джон плюхнулся в свое кресло.
— Так с чем этот фрукт к нам пожаловал?
— У тебя на столе газета. Открой на второй странице.
Джон прочел заметку и вопросительно посмотрел на Сару.
— Стреляла его сестра. Представляешь, она пропала двадцать шесть лет назад, — объяснила Сара.
— Ну-ка, поподробнее!
Сара пересказала историю Сэма.
— Так… А про старика что известно?
— Имя — Уолтер Хоган, пенсионер, раньше работал врачом общей практики.
— И как же газетчики проморгали такое — пропала, то-се?..
— Сэм говорит, его поверенный все время держит руку на пульсе. Полиция тоже рада попридержать кое-какие подробности, по крайней мере пока не допросят девушку. Тут такое дело: таксист, на глазах у которого все и произошло, спит и видит, как бы повыгоднее продать эту историю, а тогда уж всплывет и старое дело о ее исчезновении.
— Сэм — это кто?
— Это тот фрукт.
— И что мы? Беремся?
— Я сказала, что да.
Джон кинул в рот ломтик жареной картошки, ужасно жирной даже на вид, но с таким соблазнительным запахом, что у Сары потекли слюнки.
— Двадцать шесть лет — страшно подумать.
— Знаю, — ответила Сара и, увеличив одну из фотографий, включила принтер.
— Полиция, наверное, уже занимается ее делом.
— И это я тоже знаю. Я уже позвонила детективу, некоему Макбрайду из участка на Пирс-стрит. Он считает, что мы суемся куда не следует. Если честно, рассчитывать особенно не на что, двадцать шесть лет — срок нешуточный.
— Так чего ж ты сказала ему, что мы беремся?
— Деньги, — ответила Сара, хотя это была неправда. К такому решению ее склонило отчаяние, застывшее в глазах Сэма Джонса.
Фотографии сканировались, и она зевнула. Было уже почти половина седьмого. Чтобы отпустить Белинду в семь, пора двигаться в сторону дома.
Год назад она бы посмеялась, если бы ей сказали, что она будет жить по расписанию. А теперь, разрываясь между работой и больной матерью, приходилось действовать четко, как в армии.
— И какой у нас план?
— По-моему, надо начать сначала, — сказала Сара. — Завтра поговорю с таксистом, а ты отправишься в гостиницу. Мне нужно будет взглянуть на ее вещи. Возможно, стоит съездить в Бриттес и еще раз все хорошенько осмотреть там.
— Зачем?
— Не знаю, но с чего-то же нужно начать.
— Ладно. — Джон смял жирный пакет и швырнул его в мусорную корзину. — Пойдем, Сара, уже поздно. На сегодня хватит.
— Мне надо фотографии для мистера Гренджера распечатать.
— Я распечатаю, а ты давай домой.
— Кстати, о фотографиях… Нам понадобится снимок Кэти Джонс.
— За вечер добуду.
— Точно?
— Постараюсь. Заняться-то все равно больше нечем.
— Спасибо, Джон, — улыбнулась она, радуясь, что он загорелся этим делом. — Где машина?
— За углом, на Плезент-стрит. — Он кинул ей ключи, она поймала. — Не волнуйся, я там все освежителем побрызгал. «Тайна океана» называется.
Сара крутанула ключи на пальце и положила в карман. Кивнув на фотографии, она заметила:
— Лет ей еще не слишком много, а связалась со стариканом. Он, наверное, уже не может ничего.
— Он же мужчина. Если стимул есть, так есть и шанс.
Сара недоверчиво покачала головой:
— Ну, допустим.
— Знаешь, как бывает: легкий бриз, и парус сразу поднимается.
Сара щелкала мышкой одну фотографию за другой и задержалась на той, где Кармел в наполовину расстегнутой блузке целуется с любовником.
— Не сказала бы, что Кармел — это легкий бриз.
— Я тоже, — согласился Джон. — Мой парус сразу бы свернулся, если бы она задула поблизости.
— Джон Квигли!
Сара вышла из офиса и поспешила на Плезент-стрит. Увидев «фиесту», она бессильно выругалась: вокруг машины поблескивали осколки.
Кто-то запустил кирпичом в ветровое стекло. Уже второй раз за две недели.
Вынув мобильник, она позвонила в офис.
— Алло, — отозвался Джон.
— Слушай, позвони в гараж. Ветровое стекло разбили.
— Опять?
— Да, опять. — Она обошла машину. — Вот дерьмо, и заднее тоже!
Она оглянулась, — может, кто-то что-то видел? — но на улице не было ни души.
— Сейчас спущусь.
— Мне некогда, Джон. Оставлю ключи под пассажирским сиденьем и поймаю такси.
— Ладно, я сам все сделаю. Тебя подбросить?
— Нет, мне правда некогда.
Она выключила телефон, открыла машину и поморщилась при виде засыпанных осколками сидений. Ну да, вот он… Кирпич с соседней стройки. Кому-то не лень было тащить его сюда.
Она захлопнула дверь и поспешила на Кэмден-стрит. Ни одного такси, значит, она опять опоздает и Белинда снова будет недовольно фыркать или еще того хуже — ни слова упрека, зато губы поджаты и в глазах немой укор.
И ничего не скажешь. В конце концов, у Белинды своя жизнь. Спасибо, что работает за такие деньги.
На плечо ей упала крупная капля дождя, потом еще, а потом ливануло, как из ведра. Сара бросилась бежать.
Глория Бредшоу в пятый раз поправила волосы и подкрасила губы перед зеркалом в ванной. Через несколько дней ей исполнится пятьдесят, но никогда она не встречала день рождения в таком паршивом настроении. Она всегда гордилась тем, как хорошо выглядит (на работе все были уверены, что ей чуть за сорок), но в последнее время ей стало казаться, что в битве с возрастом она начинает проигрывать.
