Владимир Дугин - Цена "Суассона"
— А как чувствуете себя вы, мистер Майнер? Вы, как будто, неплохо переносите жару. Однако, НЕ ПРИКАЗАТЬ ЛИ НЕГРУ, ЧТОБЫ НАМ ПРИГОТОВИЛИ К ОБЕДУ КРЮШОН ИЗ АНАНАСОВ?
Не знаю, было ли это простым совпадением, но не успел он похвалить меня за выносливость, не успел произнести свою последнюю фразу, как мне показалось, будто потолок опускается на мою голову. В глазах у меня потемнело, ноги стали ватными, и чтобы не упасть, я вынужден был ухватиться за спинку кресла.
Прошло несколько секунд, прежде чем мне удалось справиться с внезапным приступом дурноты.
— Что с вами? Вам нехорошо?
Доктор и мистер Кутер подхватили меня под руки, благо они стояли совсем близко. Но я уже успел овладеть собой, оторваться от спасительного кресла и выпрямиться.
— Нет, не беспокойтесь, все в порядке. Просто слегка закружилась голова.
— У вас часто бывают такие приступы?
Мне почудилось, будто задавая этот вопрос, доктор Ашборн многозначительно взглянул на сидящего в кресле толстяка-хозяина.
— Не помню, чтобы со мной когда-нибудь раньше случалось подобное…
— Вам надо пройти всестороннее обследование в хорошей клинике. Подобные приступы могут быть симптомами весьма серьезных заболеваний. Лучше обнаружить недуг на ранней стадии. Впрочем, возможно, что и на вас, как на сэра Робинса, повлияла эта ужасная жара.
— Возможно. Но сейчас я уже в полном порядке и, в отличие от сэра Робинса, готов идти завтракать.
Как бы услыхав мои последние слова, в двери библиотеки появился негр.
— Завтрак готов, господа. Пройдемте в столовую, — поднялся из своего кресла хозяин.
8
Я знаю силу слов, я знаю слов набат
Они не те, которым рукоплещут ложи.
От слов иных срываются гроба,
Шагать четверкою своих дубовых ножек.
В.МаяковскийСтранные приступы дурноты в тот день больше не повторялись, и вечером доктор Ашборн решил, что я вполне здоров для того, чтобы перенести очередной сеанс "защитной психотерапии", как именовал он свои манипуляции. Если рассматривать термин «защитная» как относящийся к охране интересов моих новых компаньонов, то такое название было вполне оправдано.
Снова в полумраке луч света падал на сверкающий серебряными искрами сосуд, снова мне дали выпить какое-то снадобье и доктор велел смотреть на странный узор, змеящийся по верхнему краю сосуда, а потом начал делать свои пассы и что-то бормотать.
Однако, на этот раз — то ли потому, что я уже привык, то ли по какой-то другой причине — голова моя оставалась ясной, я больше не слышал звона колокольчиков, не видел их манящего, завораживающего танца, не стремился присоединиться к их хороводу. Я просто полулежал в удобном кресле и, переваривая сытный ужин, рассматривал занятные загогулины незнакомого орнамента, чем-то напоминающего среднеазиатский. Похожие я видел на стенах минаретов Регистана, на бухарских коврах и ножнах хивинских кинжалов. Некоторые его элементы напоминали стилизованные цветы яблони. Красиво, но и только.
Меня вернуло к неприятной действительности недовольное посапывание доктора Ашборна. Он с такой яростью проделывал за моей спиной свои колдовские жесты, что ветерок от них приятно холодил мне затылок. Я закрыл глаза и притворился, что погружаюсь в сон.
— Наконец-то! — с облегчением произнес доктор.
— Но почему он сегодня так долго сопротивлялся? — спросил мистер Кутер. Как и в прошлый раз, он и толстый хозяин, Адамс, присутствовали на представлении то ли в качестве зрителей, то ли как ассистенты.
— Так иногда бывает. Первое впечатление самое острое, потом психика несколько адаптируется и оказывает сопротивление. Но зато с каждым очередным сеансом внушение будет глубже, сильнее. Потом он привыкнет впадать в транс по первому моему сигналу. Сегодня вы видели, как он прореагировал на кодовую фразу: с трудом, но справился с собой, даже устоял на ногах. В следующий раз он свалится, как подкошенный, а через два-три сеанса эта фраза убьет его не хуже пули сорокапятикалиберного «писмейкера».
— Лучше, если он убьет себя сам. Так, чтобы это выглядело, как заурядное самоубийство в результате глубокой депрессии.
— Для этого у нас есть другая кодовая фраза. Стоит только произнести…
— Стоп, доктор! А то он еще покончит с собой до того, как выполнит наше задание.
— Не беспокойтесь, мистер Адамс. Кодовые фразы действуют только в том случае, когда «зомби», как их обычно называют, хотя я предпочитаю называть их «пациентами», находятся в состоянии бодрствования. Наш друг сейчас в полной прострации, и все, что мы говорим, для него не более, как бессмысленный шум, такой же, как шелест листвы или журчание ручья. До него дойдут лишь слова, сказанные после специально закодированного в его сознании пароля. Образно говоря, его надо взвести, как курок пистолета, чтобы он мог выстрелить. Сейчас он на предохранителе.
— Когда он будет готов, как вы полагаете?
— Думаю, дня через три-четыре. Завтра я еще раз проверю действие известной вам фразы, выключающей сердце — это, так сказать, контрольный тест — и если все будет в порядке, мы вскоре сможем сообщить ему без всяких опасений содержание задания.
— А он не умрет во время этой вашей проверки? Вдруг у него навсегда остановится сердце?
— Нет, мы будем держать его под контролем. Если я увижу, что шок становится опасным, я выведу из него нашего пациента.
— Полагаюсь на вас и ваше мастерство, доктор. Было бы жаль потерять такой экземпляр, у него действительно есть нужные нам связи.
— Все будет в порядке, джентльмены. Вы останетесь довольны, верьте моему слову. Именно такие сильные типы становятся, в конце-концов, самыми управляемыми. От истерика, вроде нашего Ларри, или неврастеника можно ожидать, чего угодно. Они легко уступают, но так же легко выходят из подчинения. А такие, как этот… Хуже всего иметь дело с рыхлым, как я называю, типом психики, с флегматиком. В нем вязнет, как в тесте для пудинга, почти всякая команда — никакого впечатления. Но в данном случае подопечный воспринимает суггестивную посылку как некий раздражающий подкорку фактор и…
Доктор углубился в рассуждения, обильно пересыпая их специальными терминами, его собеседники вежливо ему внимали, а я спокойно отдыхал в глубоком мягком кресле, разрабатывая линию своего дальнейшего поведения.
Через полчаса меня «разбудили» и велели идти к себе спать…
В ванной я обнаружил в футляре для зубной щетки еще три таблетки, подобные той, которую мне передал ночью мой таинственный посетитель. Там же лежала маленькая записочка, содержавшая лишь два слова: "ОДНА УТРОМ". Очевидно, это были какие-то антидоты, делающие психику устойчивой против наркотических препаратов доктора и его гипнотического воздействия.
Когда на следующий день Ашборн как бы вскользь произнес свою фразу о негре и ананасном крюшоне, я сделал вид, будто теряю сознание, и рухнул будто из-под меня выдернули ковер. Они даже не успели подхватить мое обмякшее тело, и я набил себе шишку на затылке. От того, чтобы выругаться, меня удержало лишь воспоминание о словах Адамса, что если по каким-то причинам, скажем, из-за собственной моей психики, эксперимент не удастся, они вынуждены будут ликвидировать меня.
С удовлетворением отметив, что на самом деле в этот раз кодовая фраза не оказала на меня абсолютно никакого действия, я закатил глаза и начал постепенно замедлять биение своего сердца…
Доктор держал руку на моем запястье, считая удары пульса вслух, чтобы остальные, то есть мистер Адамс и Кутер, могли убедиться в действенности его метода. Когда число ударов достигло тридцати в минуту, доктор обычными в таких случаях мерами "привел меня в чувство".
— Мистер Майнер, вам нужно отдохнуть. Я немного озабочен вашими повторяющимися припадками. Прошу вас, выпейте вот это. — Старый лицемер поднес к моим губам бокал.
— Спасибо… Я пойду, лягу. У меня еще кружится голова… Скажите, это не опасно?
— Нет, не думаю. Не беспокойтесь, я уверен, что через два-три дня все пройдет. Все же вам нужно было бы обследоваться как следует. Знаете, проверить содержание сахара в крови, сделать кардиограмму и тому подобное.
— Может быть, следует временно прекратить сеансы, доктор? — спросил озабоченный и слегка напуганный силой моего последнего «припадка» Кутер.
— Какие сеансы? — Я смотрел на него с непонимающим видом.
Мои собеседники многозначительно переглянулись.
— Мистер Кутер имеет в виду наши ежедневные застольные беседы после ухода дам, — пояснил Адамс. — Кажется, мы действительно несколько злоупотребляем спиртным, учитывая жару. Не у всех такая закалка, как у сэра Робинса.
— Да, да, — подхватил доктор. — И лучше было бы вам отказаться от мяса, хотя бы на время. Зашлакованность организма, знаете ли… Переходите на овощи, фрукты. Цветная капуста, картофель в умеренных количествах, киви…
