Мила Бояджиева - Лабиринты надежд
Анжела оделась продуманно-скромно. Длинный в пол сарафан из легкой индийской ткани изумрудных тонов оттенял зелень глаз и медный блеск распущенных по спине и плечам кудрей, в глубоких разрезах появлялись на обозрение крепкие стройные ноги. В руках у Анжелы была нотная тетрадь.
Она всегда разучивала песни и даже бренчала на фоно по слуху, и в нотной грамоте разбиралась слабо, хотя Саша, окончивший музыкальную школу, настаивал на "обязательном уровне" профессионализма солистки ансамбля. Будет профессионализм и учеба будет. Только прежде надо выбраться на соответствующий потребностям эстрадной звезды уровень. Что ни говори, но для очаровательной юной особы более короткий путь к лаврам пролегает через сердце влиятельного мужчины, а не через консерваторию.
Выбрав место, хорошо просматриваемое с балкона виллы, Анжела присела на разогретый камень, живописно изогнувшись, и углубилась в разучивание мелодий. Потом начала напевать, выбрав песни из репертуара Жанны Бичевской. Наверно, надо было обратиться к американскому репертуару. Анжела вздрогнула - рядом, неслышно появившись из-за кустов, стоял человек в светлом одеянии. Он слегка поклонился и сказал на плохом, но вполне понятном русском языке: "Товарищ Мухаммед Али сейчас спит. Вам лучше, мисс, петь в другом месте". Пухлые губы изогнулись в любезной улыбке. Анжелу окатила горячая волна негодования. Она вскочила:
- Это территория лагеря! Здесь вы в гостях, а не у себя дома.
Певучая тирада спокойного мягкого баритона, донесшаяся с балкона, прервала спор. Там у дубовых перил стоял стройный спортивный парень в белых шортах. Больше на нем ничего не было.
- Извините, девушка, - обратился он к Анжеле. - Ждите, пожалуйста, один момент. - Через пару минут, натягивая на ходу футболку, он появился перед Анжелой. - Вы имеете хороший голос. Я слушал каждый вечер...
- Но я впервые репетировала здесь... Здесь так тихо и никто не мешает. - Она сразу оценила привлекательность смуглого лица и барственную надменность, сочетающуюся с приветливостью.
- Я слушал песни, когда ты пела там, в дансинге. Сюда приходят все звуки... - Он смотрел на неё очень значительно. - Меня зовут Мухаммед Али-Шах.
- Меня Анжела. - Она заколебалась, предложить ли шаху руку.
- Шах - это имя. Мой отец министр. Я изучаю международное право... Не желает ли Анжела стать моей гостьей? Я имею хорошие музыкальные записи и прекрасный кофе.
- Кофе?
- Мусульмане не пьют вино. Но очень любят красивых девушек.
Последнее заявление не понравилось Анжеле. Если она рассчитывает на серьезное продолжительное знакомство, то должа проявить себя чрезвычайно гордой девушкой.
- А русские девушки не ходят пить кофе в дом к мужчине, которого плохо знают. - Она свысока глянула на неподвижно стоящего слугу. Тот превратился в статую, опустив голову и ничем не проявляя своего присутствия.
- Я живу не один и это не мой дом. Я здесь гость и ты гость. Мы хотим слушать хорошую музыку. Это плохо? - Его глаза насмешливо щурились. Анжела сообразила, то московские студентки уже, наверняка, успели растолковать арабу все отступления от морального кодекса строителей коммунизма.
- Спасибо... А если я приду вечером после выступления, с моим другом? - Анжела мгновенно решила разыграть наивность и, конечно же, не брать к арабу Сашу. - Это руководитель нашего ансамбля. Он хорошо разбирается в музыке.
Шах не скрыл разочарования, но согласно кивнул:
- Хорошая идея, мисс... Я буду ждать.
Когда танцы закончились и музыканты начали собирать инструменты, Анжела подхватила на плечо большую лаковую сумку и небрежно бросила Саше:
- Меня не жди. Приглашена в гости. Домой доберусь сама.
- Чего-чего? - губы Саши побелели от нахлынувшего негодования. - Это к кому же? - Он схватил её за руку.
- Пусти. Не купленная. Мы - коллеги, партнеры - и все. У меня своя жизнь... - выдернув руку, она зализала ссадину на запястье, оставленную ногтем Саши. - Дикарь... Я хотела тебя с собой взять, но он сказал, что компания сугубо избранная.
- Кто он?!
- Шейх этот. Приглашает современные записи послушать.
- Идиотка! - Схватившись за голову, Саша метался по сцене. Он даже не замечал, что топчется по шнурам электроинструментов, мешая Витьке упаковаться. - Думаешь, они на русских женятся?
- Почему бы нет? Катька Марцевич мужа в Патрисе Лумумбе нашла.
- Так там же Африка! Дикари! Им нашу девку подкадрить, все равно что тебе за француза выскочить. А этот... этот хмырь чернокожий... Нет, я все же разобью его наглую морду в этом бабьем платке...
- Он одевается нормально, когда дома...
- Ага! Так ты уже проверила! - заорал Самгин, наступая на девушку с плохими намерениями. В городе он слыл драчуном.
Успев залепить ревнивцу звонкую пощечину, Анжела скрылась в кустах. В гости она не пошла - не то настроение.
На следующий день Мухаммед остановил её в аллее парка. Анжела брела на пляж, все ещё переживая вчерашнюю неудачу. На ветру развевался коротенький, не застегнутый полосатый халатик, удачно сочетавшийся с сине-белым раздельным купальником.
- Здравствуйте, мисс Анжела. Не хорошо забывать обещания. Вы испортили мне вечер. - Он говорил строго, как школьный учитель, и выглядел очень странно в черных пластиковых очках и своем арабском балахоне.
- Прошу прощения... Вчера... я хотела... У меня болела голова... Анжела почувствовала себя провинившейся девчонкой.
- Обманывать нельзя. Твоя вина потому есть ещё больше.
Внезапно вспыхнув, Анжела строптиво вскинула голову и шагнула к нему:
- А скажите, господин Шах, мы с другом поспорили, - арабы могут жениться на советских девушках?
- Эта тема должна обсуждаться в другой ситуации. - Он, кажется, не понял насмешки. Сняв очки, явил взгляду девушки огромные, черные, со сверкающими белками глаза в соблазнительных мохнатых ресницах. И снова Анжела почувствовала, что по части женского пола иностранец большой специалист.
- Приходи, если захочешь обсудить брачный кодекс. Я же хочу стать юристом. - Он даже не улыбнулся. Махнул рукой поджидавшему в десяти шагах "компаньону" и величественно удалился по тенистой, усыпанной цветами розовой мимозы аллее.
... - Чего грустим, лапушка? - В Анжелу полетел шарик пинг-понга. Антон Евсеевич Сергачев - главный инструктор лагеря по спортивной работе стоял против двух крепеньких чехов. - Извините, ребята. У меня дело. Подбросив в воздух ракетку с вывертом, он поймал её левой рукой и небрежно кинул на стол, успев сделать классную подачу.
- Здрасьте, Антон Евсеич. - Анжела села рядом с тренером на деревянную, выкрашенную всеми цветами радуги скамейку. За спиной покачивали ветками усыпанные цветами кусты рододендрона, в лицо дул ветер с моря, донося мелкую соленую пыль.
- Слушай, я тебя предупредить хотел. По-соседски. - Сергачев проживал в одном доме с Градовыми. - За тобой Пауль прикадрился, так ты отшей.
- Пауль, немец толстый? - Искренне удивилась Анжела. - Этот за всеми юбками бегает.
- И пусть резвится. А ты в стороне. Стукач он... - Серые глаза Антона Сергачева тоскливо оглядели горизонт. - Вчера со мной под пивко по душам ля-ля... а сегодня Юрий на ковер вызвал: ты, говорит, не лояльно высказался по отношению к руководству страны.
- Да ну?! Спасибо, что сказали... - Она никак не могла перейти с соседом на "ты", поскольку звала стройного спортсмена "дядя Антон" лет с пяти, с тех пор, как он дал ей порулить настоящим автомобилем, посадив к себе на колени.
Автомобиль собрал из старья отец Анжелы, а юный Антоша Сергачев носился на нем по всему городу. Когда появился фильм "Всадник без головы", всем стало ясно, что синеглазый красавец - вылитый Олег Видов. Он нравился девчонкам и зрелым дамам. Женился сразу после армии и уже имел двух детей младших школьников. Так что для Анжелы он остался "дядей", хотя сохранил спортивную гибкость поджарого тела, синеву прищуренных глаз. Антон не носил темных очков и от этого получил массу мелких лучистых морщинок, а волосы у него летом выгорали до льняной белизны.
- Дядя Антон, а мусульмане на русских женятся?
- Предложение наш султан сделал?
- Не такое, как надо, - потупилась Анжела. - А в принципе?
- В принципе, девочка, все возможно. Абсолютно все. Вон видишь, на водных болгарская красотуля несется? А Лара Решетова с фотографом бурно дискутирует. И ведь не замечают, сукины дети, что рядом шахматист толчется. Головастый, между прочим, парень. Пригляделась бы ты к нему лучше. Знаешь, умелая женщина из любого мужика может Наполеона сделать. Если у него, конечно, вот тут, - он постучал по виску пальцем, - извилины шуршат.
- Не вдохновляет, - покачала головой Анжела. - Вы ж, наверно, о празднике Нептуна поговорить хотели? Прошлый - то, майский, прошел, слыхала, без обычного блеска.
- Скучный заезд был. Директор в Москву уехал... Ну, естественно, упились и разгулялись.
- Теперь грандиозные планы. Юрий Кузьмич сказал, что прямо над баром помост сделают. Мы на нем будем петь, после того, как вы из волн появитесь.
