Валентина Демьянова - Страсти по Веласкесу
Глава 4
Я шагнула из подъезда на тротуар и застыла на месте, стараясь унять расходившееся сердце. На улице похолодало, с неба сыпался крупный, частый дождь. Редкие прохожие ежились под зонтами и, втягивая головы в плечи, трусцой пробегали мимо. Будь я в другом настроении, тоже опрометью кинулась бы к своей машине, торопясь поскорее укрыться от непогоды в ее уютном, пахнущем кожей и духами салоне. Но я покинула квартиру Бардина в таком смятении, что испортившаяся погода казалась не более чем досадной мелочью. Запрокинул голову, я подставила лицо под струи дождя и закрыла глаза. Было приятно ощущать, как холодные капли падают на щеки и лоб, скатываются по подбородку и уже значительно потеплевшими стекают на грудь. Казалось, они смывают с меня не только косметику, но и напряжение, в котором я пребывала в последнее время.
Постояв так немного, я медленно побрела вдоль улицы. Ни холода, ни липнущей к плечам одежды, ни хлюпающей в туфлях воды я не замечала, перебирая в голове наиболее запомнившиеся моменты недавней встречи. Не совершила ли я глупость, разоткровенничавшись с Бардиным? Откровенность вообще не та черта, которую следует приветствовать в отношениях с малознакомыми людьми, а уж для человека моей профессии она и вовсе недопустима. Эту прописную истину я взяла на вооружение очень давно и всегда неуклонно ей следовала. Обидно будет, если, невольно изменив своим принципам, я ошиблась. Одно утешение — винить в этой глупости, кроме самой себя, будет некого.
Я подошла к машине и уже собралась достать из сумочки ключи, когда услышала за спиной торопливые шаги. Сердце громко ухнуло и забилось в три раза быстрее, чем ему полагалось. Меня бросило в жар, а руки почему-то вдруг стали ледяными. Стараясь справиться с взбунтовавшимся организмом и убрать хотя бы с лица признаки предательского волнения, я закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула.
Когда шаги раздавались уже совсем рядом, я медленно обернулась, и вид у меня при этом был самый что ни на есть безразличный. Глядя на меня, никто, в том числе и внимательный Бардин, не смог бы заподозрить, что нервы мои в этот момент были натянуты как струна. По крайней мере, я очень надеялась на это. Запыхавшийся искусствовед подбежал ко мне:
— Вы еще здесь! Как хорошо!
— Забыли что-то сказать? — улыбнулась я.
— Забыл сказать? Нет! А в общем… да! Забыл! Только не сказать, а спросить!
Бардин запнулся и вдруг широко улыбнулся. Вот уж не думала, что он умеет такулыбаться! Сердце зашлось в бешеном ритме румбы, и мне показалось, что я вот-вот грохнусь в обморок.
— Представляете, вы ушли, а я стою у двери и не могу понять, отчего мне так муторно. Послонялся немного по квартире, и вдруг в голову пришла мысль, что вы исчезли навсегда, и я не смогу вас увидеть. Ведь вы не оставили ни визитки, ни номера телефона, а я, кроме имени, ничего о вас не знаю.
Я, отказываясь поверить в услышанное, недоверчиво спросила:
— Так вы ради этого бежали за мной?
— Конечно! А зачем же еще?
Казалось, мой вопрос вызывает у него искреннее недоумение.
— Ну, не знаю. Мало ли… — пожала плечами я.
— Дадите мне свой телефон? — снова улыбнулся Бардин.
Сердце подпрыгнуло и замерло.
— А почему бы и нет? — сказала я и улыбнулась в ответ.
После встречи с Бардиным настроение у меня явно улучшилось, и теперь мне даже вспоминать было смешно, в каком унынии и тревоге я пребывала еще совсем недавно. Теперь мне все виделось в розовом свете, к поискам картины хотелось приступить немедленно, не теряя ни единой драгоценной минуты, а что касается таинственного заказчика, так ничего странного в его поведении я уже не находила. Ну, не пожелал человек представиться, захотел остаться анонимным. Так это же его право! Он ведь платит, значит, может и музыку по своему вкусу заказывать.
Я невольно расплылась в улыбке, представив себе этакого толстячка с потной лысиной и огромными усами, трясущего пачкой баксов и требующего сыграть любимую «Семь сорок».
Бритоголовый детина в серебристом «лексусе», стоящем рядом со мной на светофоре, решил, что улыбка адресована ему, и, высунувшись из окна, спросил с ухмылочкой:
— Девушка, телефончиком не снабдите? Вместе повеселимся. Поехали в сауну со мной, а?
— Отвали, урод! — фыркнула я и, воспользовавшись его замешательством, резко рванула вперед.
Машина с незадачливым ухажером осталась далеко позади, и я тут же про нее забыла, вернувшись в мыслях к своему странному клиенту. Все-таки любопытно, кто он, этот Крез. Нужно позвонить Гере и узнать, выяснил ли он что-нибудь.
Свободной рукой я извлекла из кармана мобильник и набрала Герин номер. В этот раз, в отличие от предыдущего, он взял трубку стразу, вот только голос звучал несколько неприветливо:
— Слушаю!
— Гера, ты? — по привычке спросила я.
— Конечно, я! А кого ты рассчитывала тут застать, если звонишь мне? — сварливо осведомился он.
— Да ладно тебе… — начала было я, но тут из телефонной трубки донесся звон разбиваемого стекла и пронзительный женский визг:
— Вы меня еще не знаете! Всех вас выведу на чистую воду! И тебя, Герочка, тоже. Не рассчитывай на мое прощение! Нет, ну надо же, защитник выискался! Ненавижу!
— Слушай, ты, истеричка! Закрой дверь с той стороны и больше никогда здесь не появляйся. Я твоими закидонами сыт по горло! Я с тобой уже сам неврастеником стал! — в ярости заорал Гера, забыв, что держит в руке трубку.
— Пожалуйста, уйду! Только я этого так не оставлю! — прозвучало в ответ, а следом раздался страшный грохот.
— Что там у тебя? Стена обвалилась? — осторожно поинтересовалась я, боясь вызвать у Геры новую вспышку гнева.
— Лизка дверью шарахнула.
— А перед этим что-то вроде разбилось?
— Она стаканом в окно запустила, — тусклым голосом пояснил Герасим.
Мне стало жаль Геру. Он, конечно, не подарок, а временами бывает просто невыносим, но оказаться в эпицентре женских истерик — это и врагу не пожелаешь!
— По какому поводу собачитесь?
— Лизка дурью мается. Она вторую жену своего отца ненавидит, и из-за этого у нее временами желчь разливается. В такие моменты с ней сладу нет — скандалит и все крушит, что под руку попадается.
— Она вроде и на тебя орала… или я чего-то не поняла?
— Все ты правильно поняла. Я, видишь ли, не поддержал ее в нападках на мачеху.
— Да ты что?!
— Угу. Сказал, что она нормальная баба… и даже очень симпатичная.
— Да ты что! Кто ж такие вещи под горячую руку говорит?!
— А ну вас всех! — в сердцах заявил Герасим. — Ты сама-то чего звонишь?
— Моей проблемой занимался?
Вопрос Гере не понравился, но оправдание себе он нашел быстро:
— Некогда мне было. Ну ты ж сама слышала — то одно, то другое! За компом спокойно посидеть возможности нет!
— И когда можно надеяться на результат?
— Как сделаю, так сразу и позвоню, — ответил Гера и, не желая развивать тему, повесил трубку.
Мы с Дашей сидели на ее кухне и пили чай. Нет, не так! Это я, закутанная в ее толстый банный халат, сидела с чашкой в руках и делала вид, что наслаждаюсь крутым кипятком. Что же касается Дарьи, то она моталась из угла в угол и сердито бубнила:
— Ну, как можно быть такой легкомысленной? Выложить всю подноготную первому встречному! До этого ж додуматься надо!
С тихой улыбкой я наблюдала за подругой и в нужных местах покорно кивала. Спорить настроения не было, тем более что права она была на все сто! Я и сама бы все это себе сказала, причем в куда более емких выражениях.
— Чего молчишь? — ворчливо поинтересовалась Дарья.
— Слушаю и соглашаюсь, — миролюбиво откликнулась я ей в спину.
Дарья швырнула ложку в кастрюлю, развернулась ко мне и, уперев руки в крутые бока, воскликнула:
— Соглашается она! Ты ж вроде говорила, что этим делом заниматься не будешь?
— Говорила, — покаянно вздохнула я.
— Так зачем поехала?!
— Из любопытства.
— Врешь ты все! — притопнула ногой подруга. — Врешь! Деньги отдавать тебе жалко стало. И не строй из себя лапочку, на меня твои ужимки не действуют, я тебя как облупленную знаю!
Ох, правду говорила подруга! Конечно, занялась я этим делом исключительно из-за денег, отрицать это было бы глупо. Но… и это главное! Я вовсе не собиралась этого стыдиться!
— Ну что ты разошлась, честное слово? Да, я на деньги позарилась. Так ведь и сумма не маленькая! Согласись, нужно умом тронуться, чтоб не попытаться их заработать. А что касается неприятностей с Бардиным… так, может, даст Бог, ничего такого и не случится, а мы еще и в прибыли окажемся.
— Если случится, поздно каяться будет, — проворчала Дарья, но по голосу чувствовалось, что гнев ее пошел на убыль.
Уже в следующую минуту Дарья вдруг подсела к столу и, заговорщицки понизив голос, произнесла:
