Маргарет Мерфи - Падает мрак
— А, Флетчер, — произнесла она, будто это все объясняло. Она собиралась навестить адвокатскую фирму, где работала Клара Паскаль.
Флетчер, слегка обескураженный отсутствием реакции с ее стороны, решил излить разочарование Кэт Янг, молоденькой девушке-констеблю из новичков. Они вместе ждали офицера, который должен был раздать им план действий.
— Когда я только начинал служить, буква «Д» в аббревиатуре «ДК»[2] означала «детектив», от слова «раскрывать». Раньше думали люди, а не компьютеры.
Янг вспыхнула, замявшись с ответом, и ей на выручку пришла сержант Доун Тайрел. Бросив на Флетчера грозный взгляд через голову другого офицера, протянувшего руку за своим планом действий, она язвительно заметила:
— Чтобы думать, нужны мозги, а буква «Д» может также означать «дефективный».
Офицер рассмеялся. Доун жестом подозвала Янг и подала ей компьютерную распечатку.
— Знаешь, что с этим делать? — спросила она.
— Отследить, идентифицировать, исключить, — прилежно отрапортовала Янг. — Заполнить форму, внести в компьютер.
— Ну ты-то справишься, я не сомневаюсь! — Тайрел одобрительно тряхнула Сэл за плечо. — А теперь, мистер Флетчер, — сказала она, оборачиваясь с лучезарной улыбкой, — что бы это мне такое придумать, что заставило бы напряженно работать ваши маленькие серые клеточки?
Глава восьмая
Темнота. Пиппа! — была ее первая мысль. Потом в голову полезли воспоминания — непрошеные, нежелательные: с опаской приближающаяся к фургону Пиппа, она плачет, кричит, отказывается уходить. Душащий страх, холодный и противный, как клейкая лента, залепившая рот. Кларе казалось, что она падает: хотя она лежала на холодном полу, ее тело словно парило в свободном падении, уходя из-под контроля мозга. Она втянула полные легкие холодного воздуха, с облегчением понимая, что рот наконец-то не стянут липкой лентой. Кожа вокруг рта и носа воспалилась и горела — возможно, от ушиба.
Клара заставила себя собраться и проанализировать все, что она слышала и видела после нападения. Кричит Пиппа, человек что-то орет. Потом он оказывается в фургоне за рулем, чем-то стучит, раздается стонущий звук металла, ударяющегося о металл. А Пиппа? Да! Пиппа кричит и рыдает навзрыд, ее крики постепенно удаляются, в то время как фургон несется вниз по узкой улице. Он не взял Пиппу! Она задохнулась от облегчения, с трудом выправила дыхание.
Темнота как будто пульсировала опасностью, и на мгновение Клара замерла, прислушиваясь.
Она лежала лицом вниз на гладкой, немного липкой поверхности, скорее каменной, а не бетонной. На глазах все еще были подушечки, и поверх повязок Клара ощущала все ту же пульсирующую неумолимую темноту.
Как долго она пролежала без сознания? Она напрягалась, силясь разобрать малейший звук — шорох одежды ее похитителя, осторожный выдох.
Ничего — только быстрый глухой стук ее собственного сердца. А вдруг он все-таки здесь, ожидает ее пробуждения?.. Кларе пришлось буквально заставить себя собраться с духом и попробовать сесть. Ее запястья и лодыжки были по-прежнему крепко связаны, и она вскрикнула от пронзившей ее от бедра до колена боли. Звук быстро оборвался, это означало, что она находится в небольшом помещении. Если бы похититель сидел рядом с ней, он бы уже заговорил. Она осмелела.
— Хорошо, — прошептала она. — Каменный пол и… — Она ощупала пространство позади себя: неровные стены, дышащие холодной сыростью, которая, казалось, сочится из каменных плит.
Клара попыталась встать, но лодыжки были связаны так крепко, что косточки больно вдавились одна в другую. Она вскрикнула и тяжело откинулась назад. Порыв воздуха всколыхнул мелкую рябь непонятных движений и звуков: шуршание, шепот, шелест. Клара в панике пригнула голову, ожидая, что неизвестное существо вот-вот сползет на нее из черной как смоль темноты. Шуршание стихло так же мгновенно, как началось, и она поняла: бумага, на стенах есть бумага.
Она не могла дотянуться до веревки (или это вовсе не веревка?), обвитой вокруг ее лодыжек. Ей пришлось бы для этого встать на колени, а после сесть на пятки. Сделав несколько глубоких вздохов, Клара с трудом начала поворачиваться. Веревка врезалась в ее плоть, и давление на кости стало почти невыносимым.
Она едва сдержалась, чтобы снова не закричать.
— Ну же, Клара! — пробормотала она. — Ты можешь это сделать! — И она это сделала — после двух новых попыток, постанывая от боли и вспотев от усилий.
Откинувшись на пятки, Клара почувствовала, как тысячи иголок пронзили ее лодыжки, но упорно продолжала теребить перевязь, ощупывая, исследуя, потягивая материал. Вот палец оказался возле маленького отверстия. Она продвинула его внутрь, сильно натягивая связанные запястья, не обращая внимания на адскую боль в лодыжках и плечах.
Отверстие расширилось, и она нащупала две разные поверхности: одну — пушистую и мягкую, другую — грубую и колючую, как кошачий язык. Липучка? — озадачилась Клара. Палец заработал еще быстрее. Она ковыряла и тянула, прерываясь лишь тогда, когда боль в запястьях делалась невыносимой и руки начинало сводить судорогой. Наконец, задохнувшись от последнего усилия, она услышала знакомый звук расходящихся поверхностей липучки и ее ноги — о счастье! — освободились. Клара выждала несколько минут, пока восстановится кровообращение, не решаясь сразу встать. Ноги ее были босы, а камни под ногами холодны как лед, но хуже всего оказалось невыносимое ощущение вонзившихся в плоть булавок и иголок, вернувшееся, когда ноги вновь обрели чувствительность.
Клара слегка расслабилась и, присев, подождала, пока пульсирующая, зудящая боль не ослабеет. Стена позади нее была ровной, только в нескольких сантиметрах от пола торчала странная металлическая петля. Что-то вроде основания для крюка, подумала она. Крюк для двери? Чтобы не хлопала?
Медленно, опираясь на стену позади себя, она поднялась на ноги, исполненная решимости двигаться дальше. Бумага. На стенах действительно была бумага! Клара почувствовала прилив радостной энергии, обнаружив даже такую незначительную информацию о своем узилище. Ощупав стены, она обнаружила, что бумага крепилась при помощи клейкой ленты и была разной на ощупь. Газетная бумага, решила Клара, и глянцевые журнальные постеры, похожие на те фотографии любимых поп-звезд, звезд мыльных опер и прославленных футбольных игроков, которыми Пиппа увешала стены своей спальни. Предательские слезы защекотали Кларе нос. Она остановилась, прислонившись к стене, и несколько раз глубоко вздохнула.
Она должна выяснить, где находится. И постараться не кричать: это ей не поможет. Подавив страх, Клара начала мерить шагами свою тюрьму. Что, если она натолкнется на стену? Один, два, три, четыре… Она делала мелкие, осторожные шажки, ощупывая пол пальцами ног, страшась ступенек или препятствий. Дергалась и вздрагивала от воображаемых звуков, от легкого прикосновения паутины…
Что ему нужно?
Ему нужна ты, Клара. Иначе зачем бы он пошел на похищение? — подсказывал ей холодный рассудок.
Но для чего я ему нужна? И главное: ему нужна именно я или…
Или любая женщина? Он не изнасиловал меня. Ты в этом уверена? Я не хочу об этом думать.
Тебе придется, рано или поздно. Так почему не сейчас?
Потому что я не чувствую…
Не чувствуешь чего? — спросило ее холодное, циничное «я». — Не чувствуешь себя изнасилованной? Да ведь ты была без сознания, Клара.
Нет! Если бы она могла, она закрыла бы уши ладонями. Я больше не стану думать об этом.
Неумолимый рассудок заговорил снова — голосом одного из ее наставников: Секрет удачной защиты — тщательная подготовка.
Тут Клара добралась до другого конца комнаты.
— Хорошо, — громко сказала она. — Хорошо. Я почти уверена, что он не изнасиловал меня. — Она заставила себя выбросить из головы зловещее слово «пока», так и просившееся в конец ее фразы.
Она вернулась к тому, с чего начала: что ему нужно? Начала мерить шагами пространство от центра к дальней стене. Один, два… Если б знать, чего он хочет, можно было бы вычислить, как с ним договориться, какой следовать линии — соблазнять или угрожать… Три, четыре… Она заставила себя подумать, не связано ли ее похищение с делом Касаветтеса.
На прошлой неделе мужчины в Клариной адвокатской конторе шутили довольно однообразно; в лифте, на пути в библиотеку, один из них склонился к ее уху и прохрипел с присвистом, подражая Марлону Брандо в фильме «Крестный отец»:
— Держись подальше от семьи, а не то дорого за это заплатишь.
Она засмеялась, потому что именно этого от нее ожидали, но теперь ей было не до смеха. Если бы свидетели обвинения выступили как должно, Рэю Касаветтесу светило пятнадцать лет отсидки в тюрьме строгого режима.
Пять, ше… Клара стукнулась обо что-то ногой и чуть не упала вперед. Ступени… Так, на ощупь из дерева. Она начала подниматься по лестнице, проверяя ногой прочность каждой ступени, прежде чем перенести на нее весь свой вес. До верха она насчитала семь ступеней. Дальше наткнулась на дверь, похоже, металлическую, без ручки. Потом Клара спустилась вниз и присела на нижнюю ступеньку, благодарная хотя бы за то, что не приходится сидеть на ледяном каменном полу.
