Маргарет Мерфи - Падает мрак
Если у нее получится, подумал Бартон. Если он согласится ее отпустить.
Какая она тяжелая! Впрочем, чему тут удивляться? Ему ведь знакомо выражение «мертвый груз», и у него даже была возможность убедиться в его точности. Он поставил фургон на обочине дороги, собираясь внести Клару в дом на руках — так, как это проделывают в мелодрамах: ее голова покоится на изгибе его локтя, обнажая трогательную уязвимость молочно-белого горла. Да только вот нести женщину совсем не так просто, как хотят показать киношники.
Ее тело согнуто, она не будет ровно лежать на его руках, к тому же она слишком тяжела. Он выходит из фургона на мшистую дорогу. Вокруг никого, эта дорога заброшена, как он и рассчитывал, когда выбирал дом с максимальными предосторожностями.
Похититель хватает Клару за лодыжки и вытаскивает из фургона. В борьбе ее волосы растрепались, они шлейфом волочатся за ней, собирая с пола частички пыли и грязи. Достигнув кромки борта, ее ноги падают. Он заглядывает ей в лицо. Возле носа появился коричневатый кровоподтек. Через некоторое время он потемнеет, нальется, станет синевато-лиловым.
Его вдруг захлестывает волна ненависти — черная, отвратительная, необъяснимая. Он вцепляется в лацканы ее пальто и тянет к себе. Голова женщины откидывается назад с внятным стуком. С минуту он стоит в нерешительности. Едва различимое биение пульса на сонной артерии сводит его с ума, нужно совсем немного, чтобы завершить работу.
Но ведь он не за этим ее сюда привез. Не сейчас. Многое нужно закончить.
Он еще некоторое время пристально смотрит ей в лицо. С глазами и ртом, скрытыми под клейкой лентой, оно выглядит пустым и бессмысленным. Похититель подносит ладонь поближе, так близко, что ощущает едва различимое тепло Клариного дыхания, прерывистыми толчками вырывающегося из ноздрей.
Однако его останавливает вовсе не жалость. И не сострадание. Клара Паскаль не достойна ни того, ни другого. Он и так потратил немало усилий, чтобы привезти ее сюда, в эти камыши; так пускай она за все заплатит — и побольше. Он не убил ее только по одной причине: она не заслуживает безмятежной смерти. Пусть сначала все узнает.
Глава седьмая
С десяти часов утра на втором этаже Музея полиции, примыкавшего непосредственно к полицейскому участку на Дива-стрит, работали электрики: тянули кабель, ставили розетки. Расположенное над музеем помещение отдали в распоряжение Лоусона и его команды, состоящей из восьми человек. Сейчас эти счастливцы в поте лица волочили сюда свои собственные столы и стулья из грузового фургона, припаркованного у старого здания отделения полиции. Лоусон встретил на лестнице довольно хрупкую на вид женщину-констебля. Она тащила диапроектор и в ответ на предложение инспектора помочь ей только рассмеялась.
Персональные компьютеры, телефоны, факс следовали в торжественной процессии. Картотечные ящики и другие тяжелые предметы предоставили заботам профессиональных грузчиков.
Приехавший Бартон застал такую картину: два столяра вносили большую белую доску через боковую дверь, ведущую к музею.
— Куда ставить, босс? — спросил старший.
— Тащите на второй этаж, — ответил Лоусон, направляя их взмахом руки. — Идите на шум и увидите сами. — Он прижался к стене, пропуская рабочих.
Бартон подошел к инспектору, прижимая к себе целую охапку мешков с вещественными доказательствами.
— Одежда девочки? — спросил Лоусон.
Бартон кивнул. Каждый предмет одежды был сложен в отдельный мешок. Сара Кормиш тщательно свернула и сложила в мешок также лист оберточной бумаги, на котором стоял ребенок.
— Она пошла с констеблем Кормиш в кабинет для допросов, — добавил сержант.
— Хорошо. Отдай это офицеру, отвечающему за хранение вещественных доказательств, а он примет меры, чтобы криминалисты все забрали. Фотографию Клары размножили?
— Да, уже готово. — Бартон сунул руку в нагрудный карман и выудил оттуда кипу четких цветных отпечатков.
— Привлекательная женщина, — прокомментировал Лоусон и двинулся вперед.
Через несколько шагов они наткнулись на манекен, одетый как викторианский бобби. Фигура использовалась в качестве указателя: ее протянутая рука направляла посетителей к центральной экспозиции музея. Бартон вскрикнул от неожиданности, смущенно улыбнулся и спросил:
— А что, другого помещения нам не могли предложить?
Лоусон пожал плечами:
— В графстве сейчас ведется еще несколько крупных расследований. Им тоже надо где-то сидеть, верно? А мне необходимо обеспечить рабочими местами всех членов команды да еще ребят из подразделения, обслуживающего полицейскую базу данных ХОЛМС. Так что пространства не хватает катастрофически. Спасибо, что хоть эти комнаты выделили!
— В штаб-квартире ХОЛМС для нас клетушки не нашлось?
— Да они сами друг у друга на головах сидят, — пренебрежительно скривился Лоусон.
Когда в середине восьмидесятых высокие технологии пришли в Честер, компьютеров, да и сотрудников ХОЛМС было значительно меньше. Шли годы. Небольшое помещение офиса перестало соответствовать современным требованиям, и речи быть не могло о том, чтобы впихнуть туда команду Лоусона.
Бартон был вне себя от гнева.
— Можно подумать, мы в дартс собрались поиграть, а не проводить расследование! — воскликнул он.
— Мне предложили на выбор: перебираться в район Элсмир-Порт либо разместиться здесь. Базируясь в этом здании, мы недалеко от места происшествия. Начальство желает, чтобы мы каждое утро представали пред его светлые очи для проведения оперативных совещаний, а не наживали множественные язвы желудка в утренней и вечерней кутерьме на М53, добираясь в Элсмир.
Лоусон и Бартон поднялись тем временем по лестнице. Инспектор толкнул дверь пожарного выхода, ведущую в центральный коридор второго этажа. Стук молотков и шум электродрелей сделались еще громче.
— Музей не слишком активно посещается в это время года, — пояснил Лоусон. — А если общественность сделается слишком любопытной, мы его совсем прикроем.
— Они здесь надолго? — спросил Бартон, кивая в сторону рабочих и морщась от шума.
— Надеюсь, что нет, черт возьми! — с чувством ответствовал Лоусон. — Старший инспектор Макатиер должен быть здесь с минуты на минуту, и он наверняка рассчитывает, что работа у нас так и кипит. — Он провел Бартона коротким путем вдоль коридора к маленькой комнате. Ее только что удалось очистить от заплесневелого барахла, часть которого копилась там с прошлого столетия. — Комната для хранения вещественных доказательств, — кивнул он и оставил Бартона регистрировать одежду Пиппы Паскаль.
Подразделение ХОЛМС расположилось немного дальше по коридору. Лоусон заглянул в открытый дверной проем тесного кабинета. Узкие, но высокие окна впускали лишь малую толику рассеянного света, так что остальное освещение обеспечивали люминесцентные трубки. Столы офицеров, принимающих и регистрирующих информацию, стояли под прямым углом друг к другу. Остальные столы были установлены спина к спине, всего их было девять. Тихо жужжали процессоры, кто-то щелкал по клавиатуре, печатая данные опросов, полученные от вчерашнего обхода соседей. Другой член команды боролся с застрявшим в принтере листком бумаги. В комнате царили относительная тишина и спокойная деловая атмосфера, оказавшая на Лоусона успокоительное действие. На столе женщины-констебля, принимающей сообщения, уже лежала груда розовых листочков, она подняла глаза, улыбнулась и продолжила прочитывать разрозненные листы, надписывая, сортируя, раскладывая по лоткам для входящих по степени важности и срочности. Еще больше листков покоилось в пластиковых подносах, расставленных по периметру комнаты, замусоривало столы, громоздилось рядом с фотокопировальным устройством. Через неделю бумаг станет столько, что они обрушатся на головы ни в чем не повинных полицейских подобно снежной лавине.
Старший инспектор Макатиер появился в конце коридора в ту самую минуту, когда освободившийся Бартон вновь подошел к Лоусону.
Строгое лицо Макатиера отнюдь не красил второй подбородок. Человек он был суетный и из самолюбия не пользовался очками, а поскольку на протяжении долгих лет ему приходилось читать горы документов, глаза его окружала густая сетка морщин. Волосы старшего инспектора казались подозрительно темными для человека пятидесяти с лишним лет, а костюмы, которые он заказывал у Дживса и Хоукса в Честере, уже не в силах были скрыть нездоровую полноту.
Он обменялся рукопожатиями с обоими мужчинами и обратился к Лоусону:
— Стив, я хотел бы перекинуться с тобой парой слов до начала совещания.
Бартон понял намек.
— Скажу ребятам, чтоб готовились к оперативке, — сказал он, кивая в направлении продолжающегося шума. — Но для начала избавимся от гражданских.
