Анатолий Степанов - Привал странников
— А я не знаю, — с идиотским смешком ответил Смирнов.
— Темнишь? — попытался догадаться Казарян.
— Зачем мне это нужно?
— Тогда объясни, почему и куда копаешь, — предложил Алик. Смирнов начал издалека:
— Помните, у меня собачка была, Бетькой звали. Замечательная была собачка, добрая, умная, к миру расположенная, всех любила. Единственное, что ее приводило в ярость — аномалии. Помню, однажды гуляли мы с ней в скверике нашем, а там парочка одна вместо того, чтобы на скамейке сидеть, на травке расположилась. Так Бетька, миролюбивая Бетька, такой скандал учинила! Всякая аномалия — непорядок, а непорядок терпеть нельзя. Налицо явный непорядок. Открывается кафе, только для того, чтобы закрыться, милиционеры с крыш падают…
— Зачем тебе все это, Саня? — перебил его Казарян.
— Я же объясняю: я, как Бетька, в ярость впадаю от аномалий.
— И больше ничего сказать не можешь?
— Пока ничего.
— Ну, хоть соображения ума имеются?
— Соображения ума имеются.
— Мы чем можем помочь? — вступил в разговор Алик.
— Кстати, я узнавал в ОДТС, — сказал Казарян. — Заказов на сторону по искусственному кирпичу цех не выполнял.
— Значит, ворованный, — решил Смирнов. — Концов, следовательно, не найдешь.
— Так чем же мы тебе можем помочь? — повторил свой вопрос Алик.
— Подождите пока, ребятки. Пусть вначале свечусь я один.
Наконец он застал Ночевкина. Одуревший к концу дежурства младший лейтенант долго пялился на Смирнова, пока не сообразил, кто перед ним. Сообразил и обрадовался своей сообразительности:
— Так мне о вас лейтенант Перфилов говорил!
— И что он обо мне говорил?
— Что вы интересовались, кто последний с Юрой Трындиным разговаривал. Так это я разговаривал.
— Тогда у меня к тебе, лейтенант, несколько вопросов. Первый: говорил Трындин тебе, что получил анонимное письмо о наркотиках?
— Нет.
— А о наркотиках вообще в этот день разговор был?
— В этот день не было. А вообще-то он этими делами очень интересовался. Я капитану Махову из МУРа об этом уже рассказывал.
— С Маховым я побеседую про наркотики. А ты мне об этом дне расскажи поподробнее. Ну, вспомни, вспомни, Ночевкин! У тебя же хорошая память!
— Не жалуюсь, — согласился Ночевкин и обратился к своей хорошей памяти. — Первый раз он забежал к нам часов в двенадцать, начальника спрашивал, а начальника не было. Тогда он решил в райисполком сходить…
— Ну и?..
— Ну и пошел. Через час вернулся и опять начальника спросил. А начальник все еще с совещания не возвращался. Тогда Трындин решил пообедать и по участку прогуляться. Больше я его не видел. А в пять все это случилось…
— Подробности, подробности, Ночевкин! Что он о визите в райисполком говорил?
— Говорил, что чертовщина какая-то получается, путаница, не понять ничего…
— А что он хотел понять?
— Кто его знает. Наверное, об этом с начальником хотел посоветоваться.
— Страна Советов, — сказал Смирнов. — Спасибо тебе, Ночевкин.
— Так помог чем-нибудь? — обрадовался старший лейтенант.
— Еще как!
Суббота была, ленивая летняя суббота. Алик уехал на дачу к жене своей, которая пасла там свою любимую внучку Ксюшу. Уехал временным, на два дня, подпаском. И для Романа суббота была святым армянским семейным днем. Так что приходилось гулять в одиночестве.
Смирнов доковылял до центра. У чумового "Детского мира", на остановке сорок восьмого троллейбуса с устрашающей табличкой "Посадки нет", пользуясь видимыми признаками своей инвалидности, влез в салон и выбрал местечко посимпатичнее.
Троллейбус повернул на Кузнецком мосту и через Большую Лубянку поплыл к Сретенке. Москва, Москва! Мещанская, Крестовский мост, Ярославское шоссе. Вот и сельскохозяйственная выставка.
К входу в полуцилиндр "Космоса" Смирнов добирался довольно долго — не по его ногам стала эффектная лестница. У хода бдел швейцар. Но на что-то хитрое имеется кое-что с винтом. Смирнов извлек книжечку. Книжечка была красного сафьяна с золотом. Такие простым смертным не дают. Швейцар Смирова пропустил.
Бар искал самостоятельно, без расспросов. Нашел-таки, в конце концов, по табличкам, благо знал, как слово "бар" по-иностранному пишется.
Мило, очень мило, главное — малолюдно. Не время еще, не вечер; лишь в углу настойчиво наливалась шампанским четверка молодых громадных скандинавов, да за стойкой тихо грустил под импровизацию Дейва Брубека искомый Денис. Повезло на этот раз. Только вот опять на высокий стульчик лезть.
А на полках-то, на полках! И советское, и заграничное, и полное, и початое — пей — не хочу! Хорошо быть иностранцем! Денис вопросительно, не узнавая, посмотрел на Смирнова.
— Налей коньяку сотку. И водички запить, — сделал заказ Смирнов.
Денис без улыбки (не уважал аборигенов) заказ мгновенно выполнил. Смирнов споловинил, запил водичкой и приступил к демонстрационному разглядыванию Дениса.
— Что-нибудь еще? — не выдержал Денис.
— Не узнаешь? — спросил Смирнов.
— А почему я вас должен узнавать? Вы — киноартист? — изысканно хамя, вопросом на вопрос, ответил поднаторевший во всем бармен. Смирнов извлек из кармана мятую пачку "Беломора", коробок спичек, закурил. Морщась от плебейского дыма, Денис придвинул к брошенной на стойку пачке фирменную мальборовскую пепельницу. Воспользовавшись барменовской любезностью, Смирнов осторожно уронил в пепельницу обгоревшую кривую спичку и сказал назидательно:
— Ты, как высокий профессионал, клиента с первого раза срисовывать должен.
— Я, как высокий профессионал, должен обслуживать клиента быстро и вежливо. И все.
— Следовательно, со мной разговаривать не хочешь?
— А, собственно, о чем?
— О "Привале странников", например.
— Я туризмом не увлекаюсь. — И глазом не моргнул. Ушлый паренек.
— А чем ты увлекаешься, если не секрет? Не нумизмат ли?
— В каком смысле?
— В самом прямом. Как любитель и коллекционер денежных знаков. Смирнов допил сотку и ухмыльнулся, обнажив хищную искусственную челюсть. Налей-ка еще сто.
— Мне кажется, что вам достаточно, но что ж? — Денис тоже улыбнулся и артистично налил.
— Ты еще и консультант, — отметил Смирнов, придвигая стакан.
— Извините, я на минуту отлучусь, — сообщил Денис и исчез за незаметной дверью в деревянной стене. Смирнов самую малость поскучал один, а потом от нечего делать обернулся к гуляющим скандинавам: любопытно было, чем они там занимаются. Самый здоровый и веселый тотчас поймал его взгляд и, приветствуя, поднял полный фужер. Смирнов салютовал стаканом. Тогда скандинавы — все — вскричали:
— Гип-гип ура!
А Смирнов ответил:
— Давайте, ребятки, давайте!
Поняли друг друга и продолжили занятия. Каждый — свое: скандинавы открывать очередную бутылку, Смирнов — двигать пепельницу по стойке. Вернулся Денис. Спросил холодно:
— Чем еще могу быть полезен?
— Рассказом о "Привале странников".
— Я вас не понимаю, гражданин.
— Тебя Денисом зовут?
— Могли бы вы обращаться ко мне на "вы"?
— Вас Денисом зовут?
— Да, меня зовут Денисом.
— Три дня тому назад вы, Денис, обслуживали меня в кооперативном кафе "Привал странников". Вы и сейчас в нем работаете?
— Вы что-то путаете, гражданин. Работаю я здесь.
— Да ну? — удивился Смирнов и махом принял вторые сто граммов. Выдохнул, запил и продолжил: — Учти, мой петушок, я приду с двумя свидетелями, и ты расколешься до задницы.
— Вы — работник правоохранительных органов?
— Я — пенсионер.
— Тогда вот что, гражданин пенсионер. Выметайтесь-ка из помещения.
Смирнов через стойку схватил Дениса за грудки, но словесно оформить свои действия не успел, потому что за его спиной негромко и строго спросили:
— Что здесь происходит?
Смирнов отпустил Дениса и обернулся. Молодой человек с приятным малозначительным лицом, в идеально сидящем на нем светлом, в тонкую полоску костюме благожелательно смотрел на него. Смирнов медленно сполз с высокого стульчика, а Денис пояснил:
— Гражданин выпил лишнего и буянит.
— Подробнее, — предложил изложить молодой человек.
— Обвиняет меня в каких-то непонятных грехах, ругается непристойно, руки распускает. Вы же сами видели.
Молодой человек извлек из нагрудного кармана опять же красную книжицу и сказал, сочувствующе глядя Смирнову в глаза:
— Пройдемте, товарищ.
Товарищ Смирнов обернулся к Денису и пообещал:
— Мы еще увидимся, Денис.
Они пошли. Они шли длинным коридором до тех пор, пока молодой человек не сказал, тронув сзади Смирнова за плечо:
— Сюда, пожалуйста.
Уютный такой закуток — кабинет в миниатюре. Столик, стульчик, два креслица. Молодой человек прошел за столик, сел на стульчик и, жестом пригласив Смирнова в креслице, представился и приступил к своим служебным обязанностям:
