Алексей Пронин - Страж державы
Главное, что теперь, на могиле жены и дочери, он больше не будет стыдливо отворачивать лицо от смотрящих на него с немым укором любимых глаз. Он был уверен, что теперь их лица будут излучать любовь и нежность.
Так, как когда они были живы…
Глава 2. Возвращение блудного полковника
Париж. Отель «Негреско»
03.15 местного времени
Холл отеля поражал воображение своими высокими потолками и настенными барельефами. Обслуживающий персонал, предельно вежливый и внимательный, не портил очарование шедевра архитектуры времен Третьей Республики.
Миссионер в сопровождении членов своей группы, а также дядюшки Лаза и Сары, на лицах которых блуждали блики нешуточной усталости, благополучно добрался до места своей дислокации на ближайшее неопределенное время. Отдав Мари последние наставления по поводу того, какие действия должны последовать с их стороны в случае возникновения внештатной ситуации, он вышел из машины вслед за поднимающимися по ступеням парадного входа дядюшкой Лазом и Сарой.
– Будь осторожен, Алекс, – напутствовала его напоследок Мари.
– За меня не беспокойтесь. Покрутитесь полчасика вокруг и отдыхайте. Как только Стиклер даст о себе знать, я сразу же выйду на связь.
Подмигнув Мари и пожав руку Сержу, Миссионер пожелал им спокойной ночи. Лазарь Рубин, нетерпеливо перебиравший ногами у входа в отель, с облегчением взглянул на приближающегося старлея Слобцова, цепкий взгляд которого не отпускал окружающие его картинки действительности до того момента, пока они не оказались перед нужными апартаментами.
Дядюшка Лаз, разрушив определенные стереотипы, навеянные старлею Слобцову подборкой анекдотов из национального фольклора, оказался весьма щедр на проявления благодарности и заказал в номер роскошный ужин. Да и отчаянная феминистка Сара, сбросив, как змеиную шкуру, свою холодную маску, почти с порога окутала его флюидами неотразимой женственности. Выйдя из ванной комнаты, где он мало-мальски привел себя в порядок, Миссионер застал ее в коротком полупрозрачном халатике. Зрелище было не для слабонервных.
– Извините меня, Алекс, за мою резкость в самом начале нашего знакомства. – Сара, прихорашиваясь, стояла перед зеркалом. – Я обещаю исправиться, если, конечно, мне представится такая возможность.
Разительная перемена в линии поведения Сары Абельман заставила его ненадолго задуматься о природе столь резких изменений. Наверное, только подвиг Геракла способен растопить сердце отчаянной феминистки и сделать послушной рабой, спешащей со всех ног для выполнения любых пожеланий своего хозяина. Может, мир перевернулся с ног на голову оттого, что мужчины перестали совершать отчаянные поступки во имя своих возлюбленных?
– А где дядюшка Лаз? – Миссионер не без труда заставил себя оторваться от созерцания полуобнаженной натуры гражданки Израиля.
– Ушел спать, – ответила Сара. – Он из ортодоксальных евреев и свято соблюдает Шаббат. С вечера пятницы до вечера субботы – строгий пост. А у вас на родине есть ортодоксы?
– Климат не располагает, – уклончиво ответил Миссионер, разглядывая сквозь полупрозрачное одеяние волнующий вид сзади.
– Ох уж эти мужчины! – притворно вздохнула она, перехватив в зеркале его взгляд. – Вечно они оценивают нас, как лошадей на конной ярмарке.
– Что делать? – ответил Миссионер. – Такова мужская природа. Превалирующий инстинкт продолжения родословной.
Оторвавшись от зеркала, Сара стремительно прошла мимо него к столику и, открыв бутылку коньяка, налила по чуть-чуть в небольшие изящные рюмочки.
– Проявление твоего превалирующего инстинкта я успела отметить еще в ночном клубе, – съязвила она, намекая на состояние Миссионера, вызванное жарким танцем Фатимы.
– Это издержки молодости, – ничуть не смутился старлей Слобцов, садясь в кресло.
Рядом на столике клубился ароматными запахами ужин – коньяк, шампанское в ведерке со льдом, фуа-гра, тигровые креветки. Как он сможет потом вернуться к не балующему гастрономическими изысками российскому рациону?
– Ты не будешь против, если я на некоторое время оставлю тебя в одиночестве? Мне нужно принять душ. – Приблизившись к нему на максимально короткое расстояние, Сара многообещающе заглянула в его глаза.
– Я думаю, что «Луи XIV» скрасит мне минуты ожидания, – ответил Миссионер, вдыхая аромат эксклюзивного коньяка и провожая глазами колыхания полупрозрачного халата.
Пригубив коньяк, он с наслаждением смаковал его многогранный вкус. Просто праздник какой-то. Но… В который уже раз это треклятое «но»…
Но аскетическое либидо старшего лейтенанта российской полиции не могло позволить ему с головой окунуться в волны чувственных удовольствий, накатывающие на него со стороны преобразившейся израильтянки. Безопасность концессии превыше всего. После такой выдержанной в духе истинного профессионализма самонакачки его рука автоматически потянулась во внутренний карман пиджака, извлекая из него упаковку с сильнодействующим снотворным. Небольшая таблетка, исчезнув в изящной рюмочке, предназначенной для Сары, мгновенно растворилась в шедевре местных виноделов.
Иудейка, после душа примостившаяся у него на коленях, не ожидала от охотника за головами такого возмутительного коварства, поэтому с удовольствием согласилась выпить с ним на брудершафт. Чувственный рот, открывшийся для поцелуя, остановил свое движение в паре миллиметров от губ старлея Слобцова. Призывно выгнутый стан утратил гибкость, и, подхватив спящую красавицу, он бережно уложил ее на кровать, укрыв одеялом.
Прежде чем в одиночестве насладиться остывающим ужином, следовало проделать ту же нехитрую операцию с дядюшкой Лазом. Подойдя к двери комнаты, за которой спал Рубин, Миссионер услышал равномерный устойчивый храп. Загнав в глубокое подсознание остатки этикета, он позволил себе войти без стука. Старина Лаз громким всхрапыванием отреагировал на несанкционированное вторжение. Осторожно открыв ему рот, Миссионер ловким движением уложил таблетку точнехонько под его язык.
Мари с де Линаром в полном молчании доехали до двухэтажного частного дома на одной из окраин Парижа, окруженного глухим забором и купленного Марией Семеновой на подставное имя полгода назад. Напряжение плотного на события вечера уступило место удовлетворению от его удачного завершения. Может быть, поэтому, но скорее всего потому, что дело было обставлено с величайшим профессионализмом, ни она, ни де Линар не заметили за собой слежки.
Несколько машин, сменяя друг друга, вели их до самого дома, закончив свою работу только тогда, когда темно-синий «Рено» скрылся из глаз наблюдателей за въездными воротами.
Миссионер очнулся от вежливого стука в дверь. Убедившись, что посторонний шум не потревожил никого, кроме него, он, прикрывшись простыней, подошел к двери.
– Кто там?
– Это посыльный отеля, вам просили кое-что передать.
Приоткрыв дверь, старлей Слобцов еще какое-то время внимательно изучал личность прибывшего, пребывая в готовности отразить любое проявление агрессии со стороны визитера. Вид стоявшего перед ним мужчины убедил Миссионера в том, что он именно тот, за кого себя выдает.
– Месье Гангренуар? – спросил посыльный, чтобы окончательно убедиться в правильности своих действий.
– Ты попал в точку, дружище. Давай, что там у тебя?
Посыльный протянул ему небольшой бумажный сверток, стянутый лентой.
– Чаевых не надо, мне уже за все заплатили. Извините за беспокойство.
Миссионер с облегчением вздохнул, поскольку у него не было никакого желания плестись обратно в поисках мелкой купюры, и закрыл дверь. Соблюдая меры предосторожности, он развернул сверток. Внутри оказался мобильный телефон. Как только он взял его в руки, тот сразу же зазвонил.
– Месье Гангренуар? – Миссионер узнал голос Стиклера и ответил: – Я слушаю.
– Вам хватит полчаса на то, чтобы собраться и выйти из гостиницы?
– Думаю, да.
– Хорошо, я перезвоню через тридцать минут. Не забудьте захватить с собой телефон.
Связь с невидимым собеседником оборвалась так же неожиданно, как и началась. За эти полчаса Миссионер успел принять душ, на всякий случай поддеть под рубашку легкий израильский бронежилет, изъятый из сумки предусмотрительной Сары, нежно поцеловать ее в щечку на прощание и выйти из номера, накинув на дверь табличку: «Не беспокоить».
Ровно через полчаса старлей Слобцов стоял на улице перед отелем. Пломба с микропередатчиком в одном из коренных зубов только что сдетонировала тремя короткими импульсами. Это означало, что Де Линар и Мари уже где-то поблизости и находятся в состоянии полной боевой готовности. Уик-энд, который Миссионер по роду службы проводил в Париже, пока проходил не так уж и плохо. Три раза незаметно сплюнув, чтобы не сглазить, он поднес к уху разразившуюся мелодичной трелью трубку.
