Михаил Март - Принц с простудой в сердце
— А это мы еще увидим, кому из нас слабо! — Она поднялась, и они вышли в центр танцевальной площадки.
Неожиданно для всех грянул оркестр, и заиграла «Цыганочка» с переходами в «Очи черные». Кто-то попытался вскочить с места, но пара танцующих начала свой заход по всему кругу. Они были настолько красивы и легки, что даже пьяные не решились ломать картину.
Музыка нарастала, девчушка развязала ленту на голове, и на ее плечи упали густые шикарные волосы. Ее партнер хлопнул в ладоши и что-то крикнул оркестрантам. По воздуху пролетел бубен, и он его ловко поймал.
Люди поднимались с мест и образовывали круг по периметрам столиков. Музыка усиливалась. Началось представление. Такого уже давно никто не видел. Танцующие были настолько азартны, казалось, они ничего не слышали, кроме музыки, и никого не видели, кроме друг друга. Они отплясывали так, словно последний раз в жизни. Публика взревела и начала похлопывать в такт. Оркестранты и сами были поражены увиденным и выкладывались в полную силу. Милиция и та забыла о своих обязанностях и присоединилась к зрителям. Лишь одни собаки оставались равнодушными.
Танец привел публику в восторг и когда «цыганка» упала на руки «цыгану», раздался гром аплодисментов с выкриками «бис» и «браво»! Оркестр заиграл тушь.
Артем схватил партнершу за руку и побежал с ней к проходу, по пути зацепив под руку Юлю. Публика перед ними расступалась, продолжая отбивать ладони. Те двое милиционеров, стоявших на выходе, ничем не отличались от остальных. Они кричали «браво», хлопали и посторонились, когда троица проскочила мимо них на улицу. Им еще долго аплодировали вслед.
Артем держа девушек за руки, пробежал сквозь парк, выскочил на улицу Кирова, остановил первую же машину и кинув водителю пять крупных купюр, сказал:
— Три минуты, тебе приятель, и мы сидим за столиком «Ай-Петри».
— За три не успеем. За десять?
— Уговорил.
Шофер сдержал обещание. Через десять минут они сидели в прохладном зале уютного ресторана при свечах, и официант в белоснежной сорочке наливал им в бокалы настоящее шампанское.
У Вероники горели глаза, она была в таком восторге, что ничего не видела вокруг и даже не пони-мала, где они находятся. Взяв из рук сестры фужер с шампанским, девушка выпила его до дна.
— Ника! Что ты делаешь? — возмутилась Юля.
— Ничего. Пью за свой успех. Но почему мы не продолжили? Нам кричали «бис»!
— Мы убежали от скоропалительных успехов, принцесса,— улыбаясь, сказал Артем.— Тебе еще рано привыкать к аплодисментам. К тому же ты получила их не от ценителей классического танца, а от подвыпивших курортников. Мы просто дурачились. Экспромт. В театре это называется капустником. А педагоги по танцу нам выставили бы двойки.
— Ты сноб, Артем. Зрительные залы театров заполняет такой вот контингент, а не педагоги по сценической речи и учителя танцев. К тому же, как мне кажется, цыганка Маша из упомянутого тобой «Живого трупа» Толстого, вряд ли училась классическим танцам. Она пела и танцевала душой и сердцем. И хватит тебе разговаривать со мной как с ребенком. То же мне папочка нашелся. Ты мне в мужья годишься.
— Ника! Угомонись! — Юля залилась краской.
— Смелое заявление,— рассмеялся Артем.
— Зря смеешься. Погоди лет пять, и я тебя отобью у Юльки. Она к тому времени уже старухой будет.
Юля не знала, куда деваться от стыда.
— А ты никогда не слышала, что девушку украшает скромность?
— Конечно. Если у нее нет других украшений.
— Вопрос в другом, принцесса. То, что ты такая самоуверенная, это неплохо. Актриса должна быть настойчивой и целеустремленной. Только пять лет — это большой срок. За эти годы в твоей жизни все ценности изменятся. Вряд ли ты будешь смотреть на меня теми же глазами. Как, впрочем, и на все остальное.
— Не тебе судить. Всезнайка! Как скажу, так и будет. А теперь отвезите меня в гостиницу, и я лягу спать, а вы можете продолжить свое воркование на берегу моря. Шум прибоя успокаивает нервы и способствует романтическому настроению.
— Ты права. Тебе действительно лучше лечь спать! — уже твердым голосом сказала старшая сестра.
Они и вправду последовали ее предложению и, отправив Веронику в отель, отправились к берегу, не подозревая, что девочка наблюдает за ними с балкона и скрипит белыми острыми зубками.
Им казалось, что теперь они уже не расстанутся. Курортные романы всегда проходят бурно и быстротечно, но если речь идет о людях, которые дома оставили семью или имеют возлюбленных, то да. Вспышка, бенгальский огонек, которому способствует море, особый воздух, атмосфера, звездные ночи и уйма свободного времени. В данном случае все имело другие корни. Конечно, Артем был слишком интересным парнем, чтобы проводить время в одиночестве. Но никому еще не удавалось добраться до его сердца. Его увлечений хватало ненадолго. Когда очередная красавица сдавалась перед ним, он терял к ней интерес, а если она хотела оставаться неприступной, то он не настаивал. Стоит ли тратить время впустую, когда вокруг тебя полон сад с опущенными ветвями сладких плодов? Он не был сторонником поговорки «Запретный плод сладок». На женщин его амбиции не распространялись.
Что касается Юли, то тут особый разговор. Она встретила свою первую любовь. Поздно по нынешним понятиям. Девушке уже исполнилось двадцать. Идя вдоль берега, она восторгалась тем, как он чудно читал стихи, его интонацией, голосом и не выпускала из ладони его горячую руку.
А потом они целовались до утра на краю волнореза, осыпаемые морскими брызгами.
Когда над морем взошло солнце, он достал из кармана коробочку, вынул колечко и надел ей на правую руку.
— Что это?
— Только без вопросов и без ответов. Этот жест не подлежит обсуждению.
— Ты ставишь меня в неудобное положение. Я измучаюсь в догадках.
— Мучайся. Значит, будешь помнить.
— Конечно, каждую минуту, каждую секунду. Всегда.
— То, чего я и добиваюсь.
— Уже добился.
— Тебя добиться невозможно, ты недоступна, как звезда из Млечного пути. Но стать спутником своей звезды, если ты ее нашел среди бесконечности, и есть самое великое счастье.
— Смешно.
— Я смешен?
— Нет. Так может происходить только во сне. Я очень боюсь проснуться. Тогда это будет самым большим несчастьем. Как же мне жить тогда? Ведь для меня всегда будет существовать эталон, встреча с которым реальна так же, как найти свою звезду в бесконечности. Ты обрекаешь меня на одиночество. Не уходи мой сон…
Но сон ушел, и он проснулся. Кто-то стучался в дверь. Артем открыл глаза и увидел над собой балдахин. Он лежал на широченной кровати в полосатой пижаме и ощущал, как пощипывает лицо.
В спальню вошли двое. Доктор с невероятной головой и торчащими в разные стороны волосами и Варя, увешанная сплошными кружевами.
Они подошли к кровати, и доктор поставил к тумбочке инкрустированную серебром трость.
— Разбудили? Прошу пардону. Мы не виноваты. Пришел милиционер и принес вашу сумку из машины, требует, чтобы вы расписались в получении. Но я велел ему ждать внизу. Сначала завтрак.
Варя поставила поднос на тумбочку и молча вышла.
— С костылем придется походить недельки три. Привыкайте ступать на пятку. Это не сложно. Швы с лица снимем через неделю.
— А как чувствует себя Анна Дмитриевна? — тихо спросил Артем.
— Я колю ей успокоительное. Сейчас она спит. Но еще вчера хотела вас видеть. Через час-другой я вас познакомлю. Старайтесь быть терпимее с ней. Она женщина странная или такой может показаться тем, кто ее плохо знает. Особенно теперь, когда в доме горе. Вам ли это не понимать?! Ах да: ваша сумка за дверью. Сейчас я ее принесу, и вы сможете одеться. Лейтенант мне все же отдал ее, понимая, что в голом виде вы к нему не выйдете. Но сначала завтрак. Вам нужны силы.
— Кажется, вас Илья Романович зовут?
— Насколько я помню, всю жизнь откликался именно на это прозвище.
— Огромное вам спасибо за заботу.
— Бросьте, душа моя, я выполняю свою работу. Только благодаря покойному отцу Анны Дмитриевны — великому Дмитрию Данилычу — я и смог стать врачом. Я обязан этому дому всей своей жизнью. Да и не я один. Ладно, не буду вас задерживать.— Доктор принес сумку из коридора и, оставив ее у кровати, удалился.
На подносе стыл кофе. Артем съел тост, выпил кофе и занялся сумкой. Элегантных костюмов, к которым он привык, здесь не нашлось. Все джинсы да свитера, ни одного костюма. Придется перевоплотиться в харьковского дизайнера с малыми запросами, не имеющего даже собственного телефона.
Джинсы и свитер сидели мешковато, но хоть по росту подходили, и то хорошо.
Прежде чем спуститься, он еще раз взглянул в паспорт, спрятанный под подушкой, и запомнил подпись Вячеслава Бородина. Закорючка не казалась ему сложной и не требовала предварительной тренировки.
Сначала Артем спустился на первый этаж, где в каминном зале его ждал лейтенант со значком автоинспектора ГИБДД. Он его уже видел вчера на дороге, когда прикидывался полутрупом.
