Павел Генералов - Юность олигархов
— Вон, вон тот мужик, что у подъезда отирался!
Синяя дутая куртка как раз в это мгновение скрылась за дверью кинотеатра. Штандантерфюрер и друг его Нур бросились в погоню. «Казаки–разбойники» оборачивались «Зарницей».
— Билеты, билеты, молодые люди! — заверещала пожилая билетёрша.
— Пропуск. Мы с «Мосфильма», — бросил Гоша, и это почему–то сработало.
Народу в фойе было немного. Но синяя куртка будто сквозь землю провалилась. Хотя спрятаться здесь было практически негде. Обе двери в зал были задёрнуты чёрными шторами. Нур рванул к правым, Гоша — к левым. Эффектно и почти синхронно, словно всё и вправду происходило в кино, а не в затрапезной киношке, они отдёрнули шторы. За ними оказались лишь запертые на замок двери — первый сеанс начинался лишь через десять минут.
Они стояли в центре фойе под изумлёнными взглядами школьников–прогульщиков обоего пола, которые только и могли прельститься столь ранним сеансом с дешёвыми билетами.
Переглянувшись, Гоша и Нур бросились по лестнице вниз, к туалетам.
Туалет был девственно пуст. Гоша по очереди распахнул дверцы всех четырех кабинок, но кроме унитазов и швабры с ведром ровным счётом ничего не обнаружил.
Они метнулись назад.
Синяя куртка невозмутимо и совсем не торопясь поднималась вверх по ступенькам.
— Гад, в женском туалете отсиживался, — процедил Гоша, махнув Нуру рукой.
Взяли они синюю куртку на самом верху, аккуратно и жёстко подхватив под руки и заломив их за спину. Злоумышленник пискнул. Нур сорвал дутый капюшон и обомлел.
— Больно же! Совсем обалдели? Шизоиды!
Несчастную жертву мгновенно выпустили — рыженькая девушка смотрела на них испуганно и злобно:
— Вам что ли делать нечего? — буркнула она, переводя взгляд с одного на другого. И неожиданно улыбнулась. — Вы чё, из психушки, ребята?
— Проездом из бездны, — криво улыбнулся Гоша.
В общем, ошибочка вышла. Мрачные и задумчивые, они спускались по ступенькам кинотеатра. Погоня вышла хоть куда. Только девчонку до полусмерти напугали.
От стоянки призывно бибикнула красная «пятёрка». Они обернулись на звук — рука мужика в синей найковской куртке помахала им из переднего окошка. Шины взвизгнули и машина резко вывернула к проспекту. Как говорится, не поминайте лихом, штандартенфюрер!
На стоянке валялся лишь флакон спрея, из которого вытекала на асфальт издевательская красная струйка.
***Старший сержант Владимир Полторадядько был суров, но почти доволен жизнью. Насколько это, конечно, было возможно в его положении. Для полной гармонии с миром ему слишком многого не хватало — например, офицерских погон и, в ещё большей степени, самых обыкновенных долларов. Требовалось хотя бы несколько тысяч. И лучше не частями, а сразу. Но так как сразу не получалось, надо было брать частями. Даже мелкими. Курочка, она ведь по зёрнышку клюёт.
Собственно, поводом для кардинального улучшения душевного самочувствия стал случившийся в начале января перевод Полторадядьки на объект, официально именовавшимся муниципальным оптово–розничным вещевым рынком «Лужники». А в народе — просто Лужей.
Среди местных служителей правопорядка Лужа считалась просто золотым дном. Да что там — дном! Сияющей вершиной была Лужа.
Сегодня как раз был день еженедельного чёса. Полторадядько на самом–то деле не очень любил этот процесс. Он же не садист, в самом–то деле! Но результат! Результат оправдывал все нервные затраты организма. Пусть львиную долю и приходилось отдавать, что называется, «по команде», то есть начальству. Обязательная «подотчётная» сумма спускалась сверху. Вроде как директива. Однако ведь и им самим с напарником в один этот день перепадало больше, чем государство платило в месяц. Такая вот вытанцовывалась се ля ви.
О существующей системе знали все продавцы Лужи и особо не возмущались. Места были прикормленные и лишаться их никто не торопился.
Время от времени, в соответствии с уровнем инфляции, сумма обязательных поборов повышалась. Тогда появлялись и недовольные. Но недовольство своё они высказывали совсем негромко. Так, едва слышно бормотали.
— Знаешь, Савельев, давай–ка немножко опередим время, — деловито сказал Полторадядько, привычным жестом поправляя заиндевевшие на лёгком морозце усы.
Они с напарником шли на работу, как на праздник. Праздник, который всегда с тобой. Ну, пусть не всегда, но раз в неделю — наверняка.
— Это как? — Савельев дышал ритмично и громко. Недавно вычитал у жены в журнале «Лиза» про методику «рыдающее дыхание» и теперь применял ее на практике. По Лизиной методике это самое дыхание лечило ото всего на свете — от склероза и насморка до СПИДа и сифилиса.
— Накинем «кошелькам» пару процентиков сверху, — объяснил Полторадядько.
— Так ведь недавно повышение было? — удивился Савельев, старательно дыша.
— Да не сопи ты так, — одёрнул напарника Полторадядько. — А что насчёт повышения, так это для кого было? В чей карман пошло, в твой, что ли? Инфляция, брат, она не стоит. Ну и мы пойдём. Ей навстречу.
— А вдруг «кошельки» взбухнут?! — Савельев и вовсе перестал дышать. Его синеватый подбородок даже отвис от чрезмерной нагрузки на мозги. Столько информации сразу! Да ещё с ранья–то!
— Ничего, перетопчутся торгаши, не обеднеют, — отмахнулся Полторадядько. — Следуй за мной. И учись, учись пока я жив. Главное — правильно выбрать жертву. Психология, брат Савельев!
Полторадядько попытался втянуть живот и выпятить грудь. Получилось ровно наоборот. Но вид у него всё равно был довольно бравый. Потому что исключительно решительный.
Полторадядько с Савельевым шествовали по центральной дорожке рынка, оглядывая пестрые торговые ряды и скупо, лишь лёгким кивком головы отвечая на приветствия «кошельков». Здесь, в центре им ловить было нечего. Это была чужая территория. Их делянка располагалась в северо–восточном секторе, по правую руку от бронзового Ленина. А так как все ларьки и торговые места недавно были пронумерованы, то граница протекала ровно по тринадцатому ряду.
Савельев дышал что было сил. Ему хотелось вылечить хронический гастрит, единственное, что ему удалось заработать за многолетнюю армейскую службу.
Первым делом собрали с ответственных за ряды законно положенное. С этой суммы им на двоих с Савельевым полагалось десять процентов: то есть ровно по пять на нос.
— Ну, давай, Савельев. Не сопи! — Полторадядько решительно замедлил шаги.
На четвёртом месте по шестнадцатому ряду торговал турецкими перчатками, портмоне и прочей кожаной дребеденью юркий азербайджанец Юсуп с тонкими усиками и пронзительно чёрными весёлыми глазами.
— Здравствуйте, товарищы началники! Кофэ горячего не жэлаете? — приветливо засуетился Юсуп, как только Полторадядько с Савельевым остановились возле его прилавка. Он достал огромный китайский термос с аляповатой розой на боку и, не дождавшись ответа, принялся скручивать крышку. Глаза его так и бегали — он прямо нутром чуял угрозу.
И эта угроза не замедлила материализоваться.
— Нарушаем?
— Щто нарущаем? — опешил Юсуп. Замахав руками, он опрокинул пластмассовый стаканчик с уже налитым жидким кофе. — Щто нарущаем, товарищ?
— Ты чем торговать должен? Кожей?
— Кожей, кожей, прямые турецкие поставки. Наценка минимальная. Себе в убыток торгую, — пожаловался Юсуп.
— А это что у тебя? — Полторадядько царственным пальцем указал в угол палатки, где висели разноцветные мохеровые шарфы.
— Это? — обернулся Юсуп. Он уже понял, что влип. Ходкий сезонный товар он прикупил оптом здесь же, на рынке, чтобы подзаработать на рознице.
— Это, это, — подтвердил Полторадядько. — У тебя разрешение на торговлю — чем? А? Или вообще никакого нет?
— Как нэт? Извини, начальник! На оформлении разрешение, мамой клянусь! — схватился за сердце Юсуп.
— Мама мамой, у меня тоже бабушка болеет, а протокольчик придётся составить, — вздохнул Полторадядько. — Давай, Савельев!
— Может не нада праткол? — взмолился Юсуп. — Сваи люди, дагаваримся! — правой рукой Юсуп, словно фокусник, сделал круговое движение, и несколько купюр оказались в левом накладном кармане Полторадядькиной куртки.
Следующую жертву они поймали прямо на месте преступления. Огромный мужик, бывший майор от артиллерии, а ныне продавец камуфляжной амуниции, не таясь, наливал водку в гранёный стакан.
— Так, распитие спиртных напитков в неположенном месте, — вкрадчиво прокомментировал Полторадядько.
— Да ты чего, сержант? — опешил майор. — Тут околеешь без подогрева. Целый же день на морозе, как фриц под Москвой.
— Не положено! — отрезал Полторадядько.
— Ладно, мужики, виноват, — въехал майор. — Этого хватит?
