Ольга Хмельницкая - Из бутика с любовью
– Тогда бы получилось, что я виновата, – объяснила Ира. – Понимаете? Я его убила бы.
– Он мог сойти с ума в итоге, – сказал Дима. – Он не виноват, что он в вас влюбился. Он очень уязвим, вы должны были его поддержать. К тому же, положа руку на сердце, не приложили ли вы руку к ситуации? Не флиртовали ли, не имея в виду продолжение? Не играли ли им? Не выдавали авансов, которые не смогли потом оправдать? Если так, то берегитесь – вас может ждать возмездие.
– Я ему сочувствую, – заявил Валерианов и трубно высморкался.
– В общем, я пришла домой и села вязать. При этом одним глазком смотрела телевизор. И все. А как вы меня нашли? У вас же нет моего адреса?
– Это просто. У Петра Петровича был список всех, кто записался на семинар.
О том, что Петр Петрович арестован, Марина говорить не стала.
– Вы никогда не видели Киру раньше? До этого дня? – спросила она.
– Никогда.
Дима повернулся и пошел вниз по лестнице.
– Ирочка, – сказала Марина, – будьте осторожны. На всякий случай. Вас эта история может каким-то боком касаться.
«Рыжая красавица», – подумала Марина, спускаясь по лестнице.
Что-то шевельнулось в ее сознании, какое-то совпадение, которое казалось странным. Которого не должно было быть. Но мысль ускользнула, не успев зацепиться.
Мужчина перестал храпеть, и Вероника подняла голову, оторвавшись от чашки с чаем. Ее глаза округлились. Раздалось какое-то шевеление, трепыхание, потом неуверенные шаги, и в кухню заглянула красная, опухшая и сонная физиономия.
– Ой, – сказала физиономия, сфокусировавшись на Веронике.
«Ну вот, опять», – подумала Вероника.
Ей стало очень грустно. Физиономия между тем справилась с шоком, подтянула телеса к стулу и тяжело приземлилась.
– Воды, – сказал мужчина, снова посмотрел на Веронику и вздрогнул.
Она поставила перед ним стакан с водой.
– Спасибо, – сказал мужчина, – за гостеприимство.
Он смотрел на лицо, покрытое косметикой так густо, что ресницы были похожи на лес после пожара, в котором росли толстые, черные обрубки. На щеки, зарумяненные чем-то ядовито-ненатуральным, как будто перед ним была матрешка. На глянцевое ярко-красное пятно помады, на неподвижный лоб, исколотый ботоксом, и на отсутствующие брови, вместо которых были нарисованы две черные ниточки.
– Вам надо умыться, – строго сказал он.
– Ни за что, – ответила Вероника.
– Будет лучше, – сказал мужчина.
– Вы знаете, сколько все это стоит? – спросила Вероника. – Тут килограмм дорогой косметики.
Мужчина вздрогнул и выпил воду.
– Еда есть? – спросил он.
– Вы всегда такой недипломатичный?
Он вздохнул.
– Значит, еды нет.
– Есть сосиски, чипсы и кофе.
– А что-нибудь человеческое? Типа борща?
Вероника похлопала сильно накрашенными ресницами. Они застучали друг о друга, как маленькие барабанные палочки.
– Ну, разве что вы приготовите, – жеманно сказала она.
– Я-то приготовлю, – сказал мужчина, – если вы умоетесь.
– Нет.
– Вот и я нет.
Он встал и пошел в прихожую.
– Уже уходите? – спросила Вероника.
Еще одно разочарование. Среди тысячи других. Сплошное, бесконечное унижение.
– Я предлагал приготовить борщ, – сказал он, – но вы же не хотите умываться.
– Ни за что, – отрезала Валентина.
Дверь за ним закрылась.
После физической пищи Анастасию потянуло на пищу духовную. Как сорока, которую тянет на все блестящее, она зашла в магазин аксессуаров и погрузилась в блестящую мишуру, не обращая внимания на тяжесть в желудке и мороженое, которое продолжало стоять у нее в горле.
«Объелась, – подумала Анастасия, – ну ничего, не впервой».
Ее взгляд как магнитом притягивали металлические колье с пластиковыми вставками, браслеты со стразами, кольца с блестящими хрусталиками, а также броши с натуральными материалами типа африканского дерева, ракушек и шнурочков. Вот такие украшения – металл плюс дерево, кожа, агат или текстиль – нравились Анастасии больше всего.
Она постаралась не думать, что дома у нее таких уже целый ящик и большинство ни разу не надевались. Рядом с ней перебирали возможные обновки разные девушки, много девушек. Барышня справа примеряла колье с многочисленными стальными звездочками, и Анастасии сразу же захотелось такое же. Она взяла его и посмотрела на цену.
«Ну и ничего, – подумала Анастасия, – совсем недорого. И как хорошо подходит к моим черным волосам».
Она купила еще длинные бусы, сделанные в виде двух завязанных кистей, и большое пластиковое белое кольцо с мелкими фианитами, вдавленными в произвольном порядке. А впереди ее ждали сумочки, шапочки и шарфы. Анастасия выбросила из головы все мысли о тающем выигрыше и принялась перебирать и примерять ассортимент, ликуя при виде каждой блестящей вещицы и твердо решив, что жизнь слишком коротка, чтобы экономить. Между тем ее желудок бунтовал все сильнее, а ноги, обутые в туфли на высоких каблуках, начали уставать и отекать.
Ира вышла на улицу и посмотрела направо и налево. Ну и где его искать? Куда он мог уйти? Где он живет? Как его фамилия?
Ира не знала о своей «настойчивом поклоннике» ничего, кроме имени. Впервые они встретились, когда он стоял за Ирой в очереди в супермаркете. Он дышал ей в ухо, она повернулась и улыбнулась.
Сто тысяч раз она потом корила себя за эту улыбку и зарекалась улыбаться случайным мужчинам на улице.
– Привет, – сказал он, глядя ей в лицо.
– Привет, – ответила она.
Этот «привет» до сих пор стоял у нее в горле, как будто она день за днем грызла опилки.
– Давай я донесу, – сказал он.
– Спасибо, – сказала Ира. – Донеси.
Сейчас она готова была вечно таскать все покупки мира, лишь бы не попадать больше в ситуацию, когда оказывается, что она вовсе ничего не имела в виду, давая согласие проводить ее, болтая о разных глупостях, и донести сумку до дома. Потом она сказала ему, что они не могут быть вместе, но оказалось, что уже поздно.
– Я просто хочу быть рядом, – сказал он. – Мне больше ничего не нужно.
Он ходил с ней, за ней, рядом с ней, перед ней и ничего не говорил. Бессловесная тень. Ира пыталась прогнать его. Но за что? За что?
По ночам она рыдала в подушку, оплакивая вместо него его неудачную любовь. Ей было его жаль.
Сейчас она снова корила себя, на этот раз за то, что не взяла у него телефон или не заглянула разок в паспорт, хотя Ира и не представляла, когда и при каких обстоятельствах она могла это сделать. Она также не представляла, связан ли факт убийства Киры и пропажи Александра. Но совпадение этих событий во времени ее настораживало.
Девушка, которая открыла дверь Марине и Диме, была очень похожа на Киру, только старше и полнее. Такие же большие глаза, такие же восхитительные светлые волосы с приятными натуральными переливами, похожие на слегка подсушенную солому – не такую, какой обычно представляют солому, а настоящую – местами сероватую, местами желтую, местами выбеленную на солнце до цвета каменной соли.
– Здравствуйте, – сказала она.
Потом девушка увидела майора и охрану Димы и нахмурилась.
– Вы сестра Киры Хорьковой? – спросила Марина. – Нина?
Вопрос больше походил на утверждение. Сестра кивнула. На ее лице нарастало беспокойство.
– Вашу сестру убили, – сказал Дима.
Нина Хорькова осталась стоять. На ее лице появилась неуверенная улыбка.
– Спасибо, что сказали, – вежливо сказала она.
Марина выдержала паузу. Улыбка на лице сестры медленно меркла. Проступала гримаса, потом в глазах появился ужас, она начала кусать нижнюю губу. Руки задрожали.
– Ужасная трагедия, – сказала Марина. – Мы ищем того, кто это сделал.
– Как это произошло? – спросила Нина.
Осознание случившегося было поверхностным, как зыбь. Оно еще не стало штормом, буря собиралась, но пока не грянула.
– Ее кто-то зарезал, – сказала Марина, – мы пока не знаем, чем, кто и из-за чего. Тело было обнаружено на парковке возле нашей машины. Поэтому если вы что-то предполагаете, скажите нам. Вы жили вместе?
– Она снимала квартиру, – сообщила Нина.
Это Марина и Дима уже знали.
– Но мы часто общались, – добавила сестра, – Кира же ничего не ела, у нее была анорексия. Она экономила на еде. Якобы. Но на самом деле не могла затолкать в себя ни кусочка.
Марина кивнула. Что-то вроде этого она и подозревала.
– Это началось потому, что на ее зарплату было невозможно купить хоть что-то, – продолжила Нина, – а Кира еще и квартиру снимала. Вот и перестала есть. Сначала ей очень хотелось съесть хоть кусочек, но она боролась с собой. Потом у Киры начались проблемы... я пыталась подкармливать ее, но пищеварение уже было нарушено. Желудок ничего не принимал. К тому же ей больше почти никогда не хотелось есть. Зато удавалось накопить то на дорогие туфли, то на хорошее платье.
– Бедняжка, – сказал Дима.
– Нашла бы себе кого-то, – произнес майор, – кого-то, кто бы покупал ей обувь и платье. Многие, посмотрим правде в глаза, именно так решают материальные затруднения. Просто выходят замуж. У вашей сестры был молодой человек?
