Петр Северцев - Слабое место жесткого диска (сборник)
Поминутно я ловил на себе заинтересованные женские взгляды и думал о том, что ни я, ни, скорее всего, они не имели секса уже достаточное время… так что непонятно, чего в данной ситуации хотелось больше – убежать или подрочить.
Но подростковый оптимизм, который пробуждало во мне это многоглазое женское внимание, гасился, причем весьма жестко, постоянным самонапоминанием о тяжести и безысходности ситуации, в которой я оказался.
К моменту, когда до двух осталось пятнадцать минут, я успел продуться в пух и прах четыре раза. И меня не оставляло неприятное чувство, что надо мной издеваются, маскируя доброжелательностью, панибратством и юмором грядущее убийство.
– Не везет в картах, – спокойно заметила Маша, – повезет в любви.
Черт, если бы я мог тогда знать, как именно мне повезет!..
– Хватит, подруги, – прервала Катечка, поминутно смотревшая на часы, – собирайтесь. Надо еще прогреть машину.
Осень на дворе стояла холодная и дождливая.
А потому колымага моя действительно нуждалась в некотором прогревании.
Двор был пуст. Девочки набились в машину; как и раньше, Катя сидела впереди.
– Я пистолет убираю, – вопросительно изогнув бровь, сообщила она. – Мы ведь договорились?
Это было или отличным знаком, или отвлекающим маневром. Приняв к действию второе предположение (логика учила исходить из самого худшего варианта), я все же с осторожной улыбкой кивнул:
– Договорились, конечно!
– Дуй к Октябрьскому ущелью.
Я дунул.
Город спал: не было практически никого. Дороги серыми лентами текли впереди, так и норовя забраться под колеса моего авто… а у меня по-прежнему не было никакого плана.
– Да, сворачивай туда, – указала Маша, предлагая ответвление, которое затем должно было привести нас к «черному входу» в горпарк.
Я свернул.
И именно посредине этой дороги, в удаленности от поселений Октябрьского ущелья, и вблизи от жилых кварталов у городского парка, моя глюкавая машина встала.
Приятель, скорее всего, проклял бы технику и потребовал немедленного апгрэйда, а вот я мгновенно покрылся потом, соображая, что сейчас будет.
– Что там? – холодно спросила Катя, остальные настороженно молчали.
– Двигатель, – бессильно ответил я. – Она старая… надо посмотреть.
– Смотри, – кивнув взгляд на часы, кивнула Катя; в руках ее появился пистолет, она полезла за мной, приказав девкам следить за дорогой во всех направлениях.
– Что с ним?
– Хрен знает, что с ним. Может, пальцы. – сострил я.
– Ты давай поправляй, – ледяным тоном приказала Катечка, не спуская с меня глаз, в том числе и круглого, пистолетного. – А если мы опоздаем!..
Я мысленно пожал плечами, ощущая приобретенный иммунитет к угрозам и многочисленным опасностям, и занялся колымагой.
Результат оказался неутешительным: старый драндулет совсем развалился.
Катечка разве что не зарычала, когда я сообщил ей об этом.
– Твою мать! – заорала она, заражая энтузиазмом девчонок в машине, которые также начали тихонько переругиваться, окидывая меня разнообразными взглядами.
Да, жизнь не сулила ничего хорошего.
Я лихорадочно соображал, в который раз за эту ночь ежесекундно оказываясь в новом тупике, и вывод из всего этого рождался лишь один, причем напрашивался сам собой: хреновы мои дела, ой, как хреновы!..
– Значит, так, – словно о чем-то крепко задумавшись, Катечка окинула взглядом пустую автостраду и спящий город далеко отсюда…
– Значит, та-а-ак… – повторила она, отворачиваясь и внимательно глядя куда-то в сторону, словно найдя некий выход из сложившейся ситуации. Затем кивнула решительно и показала куда-то за моей спиной: – Вон, смотри…
Мгновенно сообразив, что происходит, я сделал вид, что поворачиваюсь, и, шагнув вбок, схватил руку с пистолетом, выворачивая ее назад, вырывая пистолет, всем немалым весом и силой своей швыряя Катечку на асфальт. Краем глаза я заметил, как судорожно задвигались девки, выбираясь из моей машины. Катечка как-то хитро повернулась и врезала коленом мне в пах; но мне так хотелось жить, что я успел со всего размаху ударить ее лбом в переносицу.
Из глаз Кати брызнули слезы, смешиваясь с кровью, обильно текущей из носа, побелевшие пальцы разжались, и я все-таки отшвырнул орущую и шипящую Катечку на землю. Ира и Марина еще только выскакивали из машины, пистолетов у них не было, равно как и другого оружия, – или слишком дорого стоили для начинающей банды, или они не успели их еще приобрести, или просто Катя не доверила столь опасной вещи в руки своих девчонок – в любом случае, мне это было только на руку.
– Стоять! – заорал я, уставив пистолет в грудь вылезшей уже, самой ближайшей ко мне девушки – Ирины. – Руки за голову! Не двигаться!
Они замерли.
Катя на земле замерла, шмыгая разбитым носом.
Я замер, решая, как именно с ними поступить. Н-да, удача второй раз предоставляла мне великолепный шанс – я мог прямо сейчас отправиться к ближайшему телефонному автомату, чтобы вызвонить Наташу и сдать наконец это опасное дело!
– Сейчас вы залезете обратно в машину. Ее – указал на Катю свободной рукой, – тащите с собой. Одно неверное движение – и я стреляю. Учтите, на учениях я выбивал не ниже восьмерки на всех мишенях.
Они учли, бессмысленно и бессильно переглянувшись.
– Все понятно?
– Не-а, – сказал наглый мужской голос где-то за спиной. – Ниче не понятно!
Все дернулись синхронно – и я, и девки, и лежащая Катя. Сзади стояли двое мужиков и злорадно ухмылялись. Оба держали в руках пистолеты, направленные на меня. Подошли они, очевидно, на шум, так как никакой машины в пределах досягаемости видно не было.
– Непонятно, как вы, голубки наши, такого урода до пушки допустили, – ласково продолжал один из них, ростом пониже. – А еще непонятно, какого хрена опоздали на уговоренное место.
– Это понятно, – мрачно заметил второй мужик, настоящий громила, кивая на открытый капот моей машины.
– А-а, вот оно как, – задумчиво протянул первый и тут же обратился ко мне: – Ты пистолетик-то брось, родимый. А не то убьешься невзначай. Им надо уметь пользоваться.
– С-сейча-ас! – заикаясь в крайнем испуге, ответил я, начиная медленно опускать пистолет дулом вниз, вытягивая руки, будто сейчас уроню на землю.
– Только вы не стреляйте! – взмолился я, не прекращая невыносимо медленного процесса.
– Да мы и не будем стрелять, – примирительно заметил низенький. – На кой нам стрелять-то?
Именно в этот момент я и прыгнул – не на преступников, чтобы их незамедлительно покарать, не на одну из девушек, решившись взять ее в заложницы, а просто пролетел, ведомый вдохновенной жажды жизни, над обочиной и Катькой, проломил придорожные кусты и, слегка петляя, помчался вперед, углубляясь в лесные овраги.
Вслед мне прожужжало несколько неточных выстрелов, но все они ушли куда-то мимо. Лес чистосердечно и добросовестно защитил бегущего частного детектива.
Но бежал я недолго, а по мере бега стремительно соображал, что делать дальше, поглубже загоняя клокочущее во мне торжество.
Наконец остановился, укрывшись непроницаемой стеной деревьев, и стал решать.
Итак, я убежал от преступников, освободился – с неожиданной для самого себя решимостью. Верно говорят: к стенке припрет, так наверх полезешь. Отбежал я, кажется, всего метров на двести, что в лесу составляло порядочное расстояние. Видеть меня они не могли, слышать – тоже, потому что я стоял тихо и смирно.
А вот если бы злонамеренные жлобы и сопровождающие их девицы решились преследовать отважного беглеца Мареева, добрые осенние листики и веточки, трещащие под ногами при каждом шаге, предупредили бы меня о таком преследовании издалека.
Поэтому свобода моя теперь была гарантирована. Ну как они могут найти и уж тем более догнать меня?
Кроме того, если на шестерых у них всего два мужицких пистолета, победа по очкам может и вовсе оказаться у меня – стреляю я действительно неплохо, и если драка все же завяжется, шансы всецело на моей стороне, если только я сумею напасть первым, неожиданно, и уложить одного из мужиков.
Это, конечно, кровожадные мысли, но для того, чтобы лишить частного детектива его свободы на расследование, необходимо изрядно постараться.
«Короче, Мареев! – приструнил себя. – Думай о будущем! Не забывай о деле!»
Дела были весьма и весьма запущены.
Несмотря на очевидные успехи и продвижения в заказанном мне деле, а гонорар мой, включающий доплату за непредвиденные опасности и трудности, рос как на дрожжах, несмотря на то, что я ознакомился с каждой девушкой поименно и в лицо, несмотря даже на то, что я знал ближайшие планы банды, хотя и весьма смутно, я снова упускал девиц из виду.
Судьба дважды предоставила мне потрясающую возможность – вести расследование из уникального положения человека, которого в этом ведении следствия никто заподозрить не мог… И если в первый раз я все проделал отлично, узнав, где базируются проклятые девки, то второй раз я их явно упускал.
