Ирина Глебова - Честь дома каретниковых
— Господин Каретников! Вы у себя? Отворите!
Говоривший снова постучал. Выпрямляясь, Настя глянула в зеркало. Перед ней стоял ее брат Андрюша. И она ответила совершенно его голосом, даже не подумав, как это у нее получается:
— В чем дело? Иду…
* * *Батюшка был мертв. Врач сказал: он умер почти сразу. В лазарете обмыли лишь его лицо, искалеченное же тело просто прикрыли. Доктор написал свидетельство о смерти, частный пристав, прибывший вскоре, оформил его, как должно. И заверил молодого Каретникова, что дело о гибели его отца будет расследовано со всей строгостью.
Настя сказала, что утром отвезет тело отца в Вольск, сейчас же отправится в похоронное бюро заказать гроб. И попросила управляющего:
— Покойному батюшке будет лучше и достойнее провести ночь в своем номере. И для вас так лучше: вдруг кому-то из постояльцев понадобится лазарет, а там — усопший…
Управляющий пожелал лишь пронести покойника не парадной лестницей, а запасным ходом. Настя согласилась и попросила заодно ключи от выходящей на улицу двери запасного хода. Объяснила:
— Утром прямо туда подвезут гроб, и батюшку вынесем незаметно, не тревожа других жильцов.
Несколько человек гостиничной обслуги подняли покойного на второй этаж. Настя помнила: на полу комнаты осталась кровь. Потому и заставила всех пройти через темную гостиную и зажгла свечи лишь в спальне. Когда батюшку укладывали на постель, одну из его окровавленных простыней она, словно случайно, уронила, вынесла в соседнюю комнату и затерла пятно. Впрочем, теперь даже если остатки крови обнаружат на полу, это никого не удивит.
Настя попросила пожилого коридорного и паренька-рассыльного остаться при покойном, пока она съездит в похоронное бюро. Пообещала:
— С управляющим я договорюсь. И за час, думаю, управлюсь.
Но она задержалась еще немного, присев в гостиной к столу, и быстро, почти не задумываясь, написала записку:
«Милый мой Костя! За несколько мгновений все в моей жизни переменилось. Ты, наверное, уже знаешь о гибели моего батюшки. Умоляю тебя, не делай попытки меня увидеть, не разыскивай ни здесь, ни в отеле, ни в Вольске! Ни за что не возвращайся в Вольск. Езжай туда, куда мы собирались, делай как задумывали, и жди меня. Через месяц, или полгода, или год, но я обязательно приеду к тебе. Прошу, выполни мою просьбу! Этим ты поможешь мне, а иначе — сильно навредишь. Твоя навсегда Анастасия».
Вложив записку в фирменный конверт отеля «Палас» — такие были во всех номерах, — Настя спустилась вниз и у портье оставила письмо для постояльца 32-го номера Журина Константина. Теперь оставалось надеяться, что Костя ее послушается. Тревожила предстоящая встреча с Антониной Мокиной. До сих пор эта женщина не появлялась, но ведь в конце концов объявится… Впрочем, сейчас девушке было не до того: предстояло тяжелое и опасное дело.
Извозчик отвез «молодого господина», как и было велено, в самую дешевую похоронную контору — на окраине города. Настя объяснила, что отец ее умер от несчастного случая в отеле «Палас». Боясь за репутацию, желая уберечь клиентов от неприятных переживаний, владелец и управляющий отелем хотят похоронить погибшего незаметно и поскорее… У хозяина конторы, который самолично вышел поговорить с заказчиком, на лице отразилось сомнение, но Настя тут же показала ему свидетельство о смерти, заверенное по всей форме, а потом достала найденное в вещах отца портмоне, набитое ассигнациями. Она не поскупилась, и потому в считанные минуты было решено, что два копальщика могли сейчас же отправляться на кладбище, а через час повозка с гробом подъедет к черному ходу отеля «Палас».
— Пусть гроб плотно накроют брезентом, чтобы не был виден, — наказала Настя. — И стойте тихо, я сам к вам выйду.
Извозчик ждал у подъезда. С усилием сделав недовольное лицо, она сказала:
— Куда же ты привез меня? Я просил скромное заведение, но не настолько же! И почему так далеко от отеля? Поторапливайся, вези куда надо, а то приедем к запертой двери!
В похоронном бюро рангом повыше она заказала гроб и траурную карету до вокзала, но теперь уже на утро, хотя и к тому же черному ходу.
Когда Настя вернулась в отель, времени до прибытия первого печального экипажа оставалось немного. Спальня Ивана Афанасьевича тускло освещалась свечами. Запах оплавленного воска, тишина и мерцание свечей заставили девушку замереть у входа. Тоска сжала сердце. Черные волосы покойного резко выделялись на белой подушке. Лицо батюшки как будто разгладилось, казалось спокойным, умиротворенным. В руки, сложенные на груди, был вложен тяжелый крест.
Настя перекрестилась и подошла к двум мужчинам, сидевшим на стульях у стены.
— Все ладно, господин Каретников, — сказал старший из них.
Не глядя, Настя дала им по ассигнации, попросила:
— Побудьте еще недолгое время…
Неторопливо пряча деньги в карман, коридорный закивал:
— Конечно, конечно!.. Понимаем, хлопот у вас нынче много.
Открыв ключом свою комнату за углом, Настя, не заходя в спальню, к брату, собрала свои немногие вещи, сложила их в купленный вчера новый саквояж, перенесла все в номер Андрея. Вернувшись, прошла к брату, села на край кровати, как около спящего. Канделябр с тремя свечами она поставила на стол, в их желтом свете лоб Андрея казался мраморным. И холоден он был, как мрамор. Настя провела ладонью по волосам брата — впереди они оставались чистыми, шелковистыми, кровь слепила их, спутала дальше, у затылка.
— Прощай, Андрюша, братик милый… Мы были с тобой как две половинки чего-то одного. Теперь мне одной быть за двоих.
Она говорила шепотом, перебирая его волосы, словно объясняя.
— Разве матушка переживет твою смерть? Ты же знаешь, одна у нее радость в жизни — ее сыночек. Я-то что, уехала, и ладно — всегда была своевольной. И батюшку надо пожалеть. Вот он, здесь, рядом с тобой лежит, через стенку. Мучительную смерть сам себе назначил, искупив вину.
Настя замолчала, прислушалась. Встала с постели, поклонилась мертвому, сказала:
— Прости меня, Андрюша, что все так тайно и наспех делается. Обещаю тебе, что потом, когда можно будет, тебе и памятник, и отпевание…
И, перекрестясь, туго завернула тело брата в простыни как в саван, вышла из номера, закрыв его на ключ, и запасной лестницей спустилась во двор. Было уже совершенно темно, но Настя сразу увидела горбатую, крытую брезентом повозку. Два человека стояли рядом, ждали. Она подошла, тихо сказала:
— Идемте за мной.
Никем не замеченные, они снесли тело Андрея к повозке, откинув брезент, уложили в гроб… Могила была вырыта на одной из тихих аллей кладбища. Светя себе фонарями, двое могильщиков и двое приехавших с Настей быстро опустили гроб, быстро забросали его землей. Деревянный крест без надписи легко вошел в рыхлый холм…
Утром через тот же запасной ход но при многочисленном скорбном эскорте служащих отеля, вниз снесли тело Ивана Афанасьевича Каретникова. Дубовый полированный гроб поставили в траурную карету. Бледный, осунувшийся юноша — сын покойного — сел рядом с кучером, сказав хрипло:
— На вокзал…
Глава 8
Свой отчет о поимке убийцы-маньяка Викентий Павлович отправил в столицу с курьером. Приложил туда же и просьбу продлить командировку еще ненадолго. Написал: «…в связи с открывшимися обстоятельствами нового дела». В Саратове же он перебрался жить в отель «Палас». И не просто поселился там…
От Каретниковых Петрусенко уехал на следующий день после разговора с Анастасией. С Марией Петровной простился в доме, Настя же вышла проводить его до калитки — в щегольском тулупчике, бобровой шапке, меховых унтах… Ладный паренек, да и только!
Еще ночью в полутемной Андреевой комнате Петрусенко спросил девушку:
— Почему же ваш жених вас не разыскивал, как думаете?
— Уважил мою просьбу, — ответила Настя, не замечая, что голос ее стал грудным и нежным. — А даже если разыскивал, то не нашел. Из отеля исчезла, здесь, в Вольске, не появлялась. Я уверена, он справлялся через друзей. А что ему могли ответить: в доме живет мать с сыном.
— Да, возможно, что и так, — согласился сыщик. — Но как же вы предполагали дальше быть? Какой выход?
— Поначалу об этом даже не думала. Времени и сил не было. Господи, сколько всего свалилось на голову! А тут еще каждую минуту помни, кто ты, не выдай себя!.. Ну, теперь… что ж, конечно, кое-что предполагала. Например, уеду вроде бы за границу на несколько лет. Там мог влюбиться в иностранку, жениться… Матушка, конечно будет страдать, но все же знать, что сын жив, здоров.
Теперь, идя по расчищенной от снега аллее к воротам, оба молчали — обо всем переговорено. Искоса поглядывая на Настю, Петрусенко думал: «Что за молодец девушка! В такой трагической ситуации не потеряла рассудка. Наоборот! Совершила невозможное. А какой острый ум! Сколько деталей и мелочей подметила, хотя и растеряна была, и взволнована…»
