Миньон Эберхарт - Две богатеньких малышки
– Кстати, – сказала Эмми, – можешь снять свой роскошный бархатный сюртук и помочь мне с ужином.
– Хорошо, – покладисто ответил Джастин. – С удовольствием. Вот только выпью еще рюмочку. Да, прискорбные новости. Убийство. В доме Дианы. Кошмар, да и только! Ты иди, Эмми, а я подойду через пару минут. Кстати, Агнес сказала, в холодильнике что-то есть.
Эмми сбросила пиджак, допила последний глоток, еще раз мечтательно подумала о том, как хорошо было бы наградить отчима звонкой пощечиной, и двинулась в кухню. Оказалось, что Агнес оставила начищенный картофель и спаржу.
Эмми уже заканчивала делать приправу для спаржи, сбивая масло с лимонным соком, когда Джастин, уже без бархатной куртки, появился в кухне и доложил, что готов помогать. Эмми не без злорадства указала подбородком на большой передник Агнес, висевший на двери в кладовку, и велела Джастину облачиться в него, поскольку ему придется иметь дело с бифштексом. Джастин безропотно повиновался и даже заикнулся о грибном соусе. В конце концов Эмми, конечно же, готовила бифштекс сама – и пережарила его. Джастин и тут смолчал, только достал из буфета красного дерева самые острые ножи и резал мясо с преувеличенной торжественностью.
К тому моменту, как они перебрались в гостиную и приступили к кофе, Джастин уже вполне стал самим собой и гораздо оживленнее, чем хотелось бы Эмми, выспрашивал у нее подробности убийства. Но когда она резко сказала, что желала бы поскорей забыть эту историю, отчим внезапно посерьезнел:
– Ты никогда не забудешь ее, Эмми. Это – на всю жизнь...
В этот миг раздался звонок в дверь. Это был Сэнди. Бледный, усталый, он прошел мимо открывшей ему Эмми прямо в гостиную, опустился на диван и попросил кофе. Эмми поспешила в кладовку за чашкой.
– Ну, что? – живо спросил Джастин. – Что они там делают? Кого-нибудь уже арестовали?
– Нет, – ответил Сэнди.
Эмми вернулась и быстро налила ему кофе.
– Ты ужинал?
Сэнди посмотрел на нее, точно сквозь:
– Не помню. Кажется, нет... Забыл.
– Есть холодный бифштекс, мой мальчик, – сказал Джастин. – Можем сделать тебе сэндвич. Еще сыр... Принесешь, Эмми?
– Принеси сам, – распорядилась она и села рядом с Сэнди. – Рассказывай...
Джастин, поколебавшись, махнул рукой и двинулся на кухню, всем своим видом выражая негодование. В серо-зеленых глазах Сэнди заплясали смешинки:
– Что у вас тут стряслось? Поссорились?
– Нет. То есть да. Он связался с ростовщиком.
Сэнди нахмурился:
– Джастин? Это худо.
– Ничего, я постараюсь все уладить. Оказывается, ростовщик ему угрожает. А он не хотел мне ничего рассказывать. Он попросил у Дианы денег взаймы, и... Ох, Сэнди, ты не знаешь, полиция делала обыск в ее столе? Дело в том, что Диана отказала Джастину, и он написал ей, по его словам, "гневное письмо".
– Но убили-то не Диану, правда? – сказал Сэнди, точь-в-точь как Джастин. – Не знаю, как там насчет стола и писем, но... они нашли пистолет.
– Сэнди! Где?
– Тебе будет неприятно это услышать. В кухне, в холодильнике.
– Пистолет Ди!
– Вне сомнения. Зарегистрирован на ее имя. Вероятно, там ее отпечатки пальцев. Они проверят. Главное в том, что полиция склонна считать: только женщина способна сунуть пистолет в холодильник, вместе с морковкой и прочей чушью... и, боюсь, они решат, что эта женщина – не кто иная как Ди... Эмми, ты ведь не прикасалась к пистолету?
– Нет! Я же тебе говорила. Мы не нашли его. Искали, искали... а потом приехала полиция.
Сэнди вздохнул:
– Ладно. Но там было всего две женщины – Диана и ты. По крайней мере, насколько известно полиции. И, конечно же, тот факт, что пистолет найден среди салата и морковки, еще не доказывает, что его положила туда именно женщина... А это правда, что Гил повсюду появлялся с Дианой?
– Да, но только потому, что Дуг был слишком занят – репетиции, поездки, все такое – и не мог ее никуда водить. Но, если честно, Сэнди, – Диана была равнодушна к Гилу. К тому же, он был помолвлен с Корриной Харрис. Ди не была влюблена в него. Поверь. Господи, Сэнди, ну не думаешь же ты, что она убила его в приступе ревности и тому подобную чушь?
Сэнди выпрямился и уперся локтями в колени:
– Ди хочет, чтобы приехал старик Бигэм. И я тоже этого хочу.
– А он берется за уголовные дела? – Эмми замерла, пораженная собственными словами. – Сэнди... но они же не могут обвинить Ди в убийстве?
– Могут, – спокойно ответил Сэнди, – если соберут достаточно улик. Причем веских; иначе Хейли не передаст дела в суд.
– Сэнди, ты обещал мне: если ее обвинят, ты будешь вести дело.
Он задумался:
– В моей практике были уголовные дела, правда, мелкие. Мне давали их вести, потому что я моложе всех в фирме и не имею права отказаться. Вообще, мы крайне редко беремся за уголовные дела, однако иногда приходится. Но Ди может и отказаться от моих услуг... Ладно, зачем искать брод, не дойдя до реки. А вот и сэндвич.
Действительно, подоспел сэндвич, кривой и громоздкий. Принесший его Джастин выглядел удрученно.
– Тебе надо выпить, мой мальчик, – он направился к столику с напитками. – Виски? С содовой или с водой?
– С содовой. Спасибо.
Джастин налил ему виски, критически осмотрел свой кулинарный шедевр и произнес:
– Ну? Расскажи нам.
Сэнди отхлебнул, откусил огромный кусок и с набитым ртом ответил:
– Пока нечего.
– Гм-м, – Джастин сел и эффектно закинул ногу на ногу. – Я бы не удивился, если бы оказалось, что это – дело рук Дианы. Весьма крутая особа.
– Боже правый! – Сэнди поперхнулся. – Что вы говорите? Она же ваша падчерица!
– О да. Но она вся в своего отца. Внешностью, конечно, в мать, зато характером... Я знал его немного. – Джастин деланно вздрогнул. – Жесткий был человек. Эмми тоже порою бывает крута, но на самом деле она больше похожа на мать. Когда я признался ей, что – то есть вынужден был признаться, – что мой кредитор мне угрожает, она сразу сказала, что выручит меня. – Джастин перевел взгляд бледно-голубых глаз на Эмми, затем снова на Сэнди. – Нельзя сказать, чтобы она пришла в восторг от этой новости. Не мудрено. Я понимаю. Но она пообещала помочь. А Диана отказала наотрез. Заявила, что ей наплевать, что со мной случится, и что это послужит мне уроком. Вся в папашу. Говорю вам: в жилах у него текла не кровь, а ледяная водица!
Может, внезапно подумала Эмми, потому ее мать и вышла за Джастина? Она почти не помнила отца, зато отлично помнила нежность и привязанность матери ко второму мужу.
Джастин вздохнул:
– Да, я не удивился бы, если бы Ди попросту схватила пистолет и пальнула в этого Гила Сэнфорда. Подозреваю, он этого заслуживал. Слишком много женщин...
– Слишком много? – уставился на него Сэнди. – Но откуда вы знаете?
Джастин беспечно пожал плечами:
– У него это было на лице написано. Помяни мое слово, мальчик мой, здесь замешена особа прекрасного пола. А то и не одна, – добавил он мрачно.
Сэнди глубоко вздохнул и снова взялся за сэндвич:
– Но стреляла-то в него только одна особа, и нужно еще доказать, что это была женщина.
– А тут и доказывать нечего. Вот увидишь. – Джастин помолчал несколько мгновений, затем спросил: – Что они там делают? Я имею в виду полицию.
– Обыскивают дом. У них уже есть ордер на обыск. Ищут улики. Допрашивают Ди и Дуга. Те говорят, что ничего не знают.
– Полиция нашла пистолет, – сказала Джастину Эмми.
Он едва не подпрыгнул:
– Пистолет, из которого убили Гила? Постой-ка, это ведь оказался пистолет Ди, верно?
– Да, – с набитым ртом подтвердил Сэнди, – но это еще не значит, что стреляла именно Ди.
– А где был пистолет?
Сэнди вкратце рассказал. Джастин взъерошил свои редеющие волосы:
– Ну, что я тебе говорил? Только женщина могла выбрать такое место.
– "Могла" – не значит "выбрала", – сказала Эмми. – Джастин, ты не должен так говорить о Ди. Кто-нибудь может услышать и подумать, что ты серьезно.
– А я серьезно, – парировал Джастин. – Еще виски, Сэнди?
– Нет, спасибо. Кажется, я начинаю приходить в себя.
– Тогда кофе? – Джастин встал, проворно подскочил к кофейному подносу и налил кофе. – С сахаром? Нет? А зря. Это придало бы тебе энергии. Ну, как знаешь, – снисходительно добавил он.
Эмми спросила:
– Сэнди, а что они делают? Я имею в виду Ди и Дуга.
– Когда я уходил, – сухо сказал Сэнди, – Ди как раз пыталась оторвать Дуга от телефона, чтобы заказать ужин на дом. Дуг обзванивал актеров и каждому говорил, что это трагическое событие, разумеется, никак не должно отразиться на премьере. Это его слова.
– Но в них есть резон, – заметила Эмми. – Он в ответе перед актерами. Спектакль – их хлеб.
– Кроме того, это первая постановка Дуга на Бродвее. – Сэнди вздохнул. – Кажется, я так и не смог вбить ему в голову, что свершилось убийство. Он... понимаешь, он ведет себя так, словно все это происходит на сцене.
