Ричард Паттерсон - Глаза ребёнка
Его взгляд смягчился, и он привлек ее к себе.
— Однажды кто-то сказал, — пробормотал Кристофер, — что у мужчин ответов больше, чем у женщин вопросов. Я должен об этом помнить.
Тереза прижалась к его груди.
— Я не могу взять у тебя деньги, которые ты мне предложил, — произнесла она. — И ты не можешь быть моим адвокатом.
— Почему?
— Сегодня утром Рики представил суду сведения о моих доходах. — С этими словами она посмотрела Крису в глаза. — Ты же понимаешь: если я возьму у тебя деньги, муж заявит, что я в состоянии платить ему еще большее содержание. Ко всему прочему он представит все таким образом, что получится, будто ты соблазнил молодую, впечатлительную сотрудницу и склонил ее к тому, чтобы она оставила счастливую семью. Едва ли это пойдет мне на пользу, когда дело коснется Елены.
— Терри, умоляю тебя! — воскликнул Крис. — Мы же не совершаем прелюбодеяния — мы вообще еще ничего не совершили. А даже если и не так, это не имеет отношения к вопросу об опекунстве.
— Он добьется, чтобы это имело отношение. Какими бы ни были наши с тобой отношения, Рики постарается доказать, что они пагубно отражаются на Елене. Поверь мне. — Ее голос окреп. — Крис, мы с тобой юристы — нам ли не знать, какой оборот может принять процесс. И это дело будет проигрышным. Рики пойдет на все — он это умеет: на грязные уловки, подтасовку фактов, психологическую обработку. И это исключительно из-за моего ребенка.
— Но должен же быть какой-то способ откупиться от него.
— Елену он не променяет ни на что. Слишком она нужна ему, — с горечью продолжала Терри. — В этом весь Рики. Он будет изображать из себя мученика, лгать на мой счет, носиться с дочерью как с маленькой феей. Он видит себя глазами девочки, и ему нравится этот человек. И еще — Елена для него предлог, чтобы не работать.
Крис презрительно поморщился.
— Миллионы людей работают. Чем он лучше других?
— Не думаю, что Ариас в состоянии на кого-то работать, — сказала Тереза. — До того как он полностью прекратил работу, он потерял три места в юридических фирмах. А может, сам ушел: я никогда толком не знала причину. Всегда был виноват кто-то, только не он. По словам Рики, его окружали либо дураки, либо бесчувственные, непонимающие эгоисты. Но поскольку я имела деньги и мы встречались с новыми людьми, каждый вечер был точно премьера — великодушный отец семейства со своей верной женой. — В голосе Терри послышались нотки самоуничижения. — И Елена во всем этом принимала участие. Если Рики готовил ужин, то мы обе должны были восхищаться, словно он совершил нечто из ряда вон выходящее.
— Какого же черта ты жила с ним?
Терри задумалась: как объяснить то, чего она сама еще до конца не понимала?
— Я твердила себе, что, возможно, Рикардо приходится трудно, — сказала она, — но что он не так уж плох. А он без конца повторял, что мы семья и как это важно для Елены. Именно этого, Крис, я хотела всю жизнь: настоящей семьи, в которой родители любят друг друга, а дети чувствуют себя под защитой. И он знал это. Иногда мне кажется, что Рики знает обо мне нечто такое, чего я и сама не знаю. Он, оказывается, всю жизнь ждал меня, в полной уверенности, что однажды я достанусь именно ему.
Крис испытующе посмотрел на Терри. Было ясно: он хотел бы расспросить поподробнее, но потом, очевидно, решил, что время для выяснений неподходящее.
— Что же ты будешь теперь делать? — поинтересовался он.
Мысль о предстоящей схватке — один на один — с Рики внезапной тяжестью свалилась на Терри.
— Следующие две недели будут решающими, — медленно произнесла она. — Во-первых, нам предстоит встреча с посредником. Если это ни к чему не приведет, суд будет решать, кого назначить временным опекуном. По крайней мере, на девять месяцев, до бракоразводного процесса. Рики постарается произвести хорошее впечатление, хотя бы в начале — это он умеет, — продолжала Тереза. — Две недели недостаточный срок, чтобы раскусить его. Если мне не удастся показать им Ариаса в его истинном свете, у него будет шанс забрать Елену себе. — Терри снова посмотрела в глаза Крису. — Увидишь, он пойдет на все, чтобы не допустить иного исхода. И твоя карга уже фигурирует в его списке.
Кристофер лишь пожал плечами, давая понять, что ему наплевать.
— Меня беспокоит только, — заметил он, — что ты не хочешь, чтобы я представлял тебя в суде. Если, конечно, в твои планы не входит защищаться самостоятельно.
Терри покачала головой.
— Я плохо знакома с семейно-брачным законодательством. А кроме того, насколько мне известно, окружной судья в Аламеда-каунти терпеть не может, когда в деле об опекунстве фигурируют родители, защищающиеся без адвоката. — Тут голос ее дрогнул. — Крис, я не могу пойти на это. Я не хочу, чтобы ты принимал участие в процессе. Так будет лучше — для тебя и для Елены.
Крис встал и, упершись в бока руками, посмотрел вдаль.
— Может, ты еще заключишь с Рикардо мировую, а я толкаю тебя в пекло. Может быть, вообще не следует давать ему повода…
Терри поднялась и подошла к Паже.
— Я хочу добиться опекунства. А кроме того, мне нужно иметь возможность видеть тебя, просто я должна быть осторожной, вот и все. До тех пор, пока не закончится процесс.
Крис прищурился, о чем-то раздумывая. Его молчание напугало Терри.
— Ты с этим не согласен? — спросила она.
— Я просто думаю о том, что случилось вчера. Эта сдержанность, за которую все равно приходится платить. — Он улыбнулся. — Две недели жить с мыслью, что ты идиот, — это слишком долго.
Терри, почувствовав облегчение, рассмеялась.
— Два часа, проведенные с Еленой, если не добиваешься опекунства, — это тоже долго. Нам надо спасать Карло.
Вернувшись, они нашли Карло и Елену в библиотеке. Девочка устроилась у Карло на коленях; на полу были разбросаны вещи. Мальчик нетерпеливо взглянул на часы, давая понять, что он занятой человек и у него куча дел.
— Мы путешествовали в прошлое, — отчитался он. — Она выудила у меня все секреты и все забавы моего детства — с семи лет до тринадцати. — Карло взглянул на отца. — Ты бережешь все это для моих детей или как? А может, собираешься выставить в Смитсоновском институте[3]?
— Нет, в Куперстауне[4]. В Зале бейсбольной славы, — с улыбкой парировал Крис. — Вместе с твоей бейсбольной рукавицей и суспензорием[5], который ты носил в Младшей лиге[6].
— Что такое суспензорий? — спросила Елена у Карло.
— Пап, ну ты даешь, — с ухмылкой произнес Карло и повернулся к Елене. — Мой папа и сам не знает, что это такое, а я не скажу, пока тебе не исполнится шесть лет. Так, барышня, у вас будет хоть какая-то цель в жизни.
Обхватив его за плечи, Елена принялась бодаться, приговаривая:
— Скажи сейчас же, а то я за тебя замуж не выйду. Никогда.
Крис и Терри с улыбкой переглянулись.
6
Офис посредника по семейным спорам — невзрачная прямоугольной формы комната — располагался в здании окружной администрации в Окленде. Посредник Алек Кин — мужчина сорока с лишним лет, в роговых очках и с бородкой с проседью, — развернувшись из-за стола вполоборота, разглядывал с добродушной иронией сидевших поодаль, у голой стены Терезу и Рикардо.
Терри нервничала, раздумывая о том, какое первое впечатление могло сложиться у Кина. В сером костюме и белой блузке она была похожа на ту, кем, собственно, и являлась, — на женщину-юриста, только что пришедшую с работы. А Рики — в вельветовых брюках, клетчатой рубашке и свитере с закатанными рукавами — напоминал благодушного директора детского садика с творческим уклоном для детей, чьи родители разбирались в керамике и ценили свободную игру воображения. Он смотрел на Кина мягким, выжидающим взглядом. Нужно было быть телепатом, чтобы догадаться о том, что уже знала Терри: Рики так скрупулезно изучил все местные судебные процедуры, относящиеся к брачно-семейному законодательству, что вполне мог сказать вступительное слово вместо Кина.
— Итак, моя главная задача, — резюмировал Кин, — постараться, чтобы вопрос об опекунстве был решен здесь, без передачи дела в суд.
Он сделал паузу, внимательно посмотрел на Терри, затем перевел взгляд на Рики.
— Не сомневаюсь, что мы оба хотели бы этого, — произнес Ариас дрожащим голосом, исполненным осознания ответственности. — Я очень люблю Елену, и я знаю, что и Терри любит ее.
Тереза поняла, что Рики старается войти в роль, чтобы его позиция выглядела безупречной.
— У нас есть тринадцать дней, — сообщил Кин, — до начала слушаний о назначении содержания и временного опекуна. Если вы не придете ни к какому соглашению, я направлю свои рекомендации суду, чтобы способствовать достижению вами согласия, или же суд вынесет решение о назначении постоянного опекуна.
