Олег Будилов - Беспокойный отпуск
Я уселся на поваленную березу и поставил ружье между ног.
Коля привез с собой Петрова. Лидский был экипирован по высшему разряду: дорогое ружье, широкий нож с вычурной рукояткой, отличные ботинки и одежда, возможно купленная в Москве или заказанная через интернет. Сашка пришел в своей обычной куртке, только на ноги надел болотные сапоги.
— Привет! — окликнул я их.
— Ух, ты! — воскликнул Коля, — да ты вооружен.
— Ерунда, — отмахнулся я, — все равно патроны старые, стрелять нельзя. Взял у тети Норы на прокат.
— Дай посмотреть, — доктор потянулся за двустволкой, — какой калибр?
— Двенадцатый, — ответил я, протягивая ему ружье.
Он сразу завладел оружием и начал исследовать его с видом бывалого охотника. Петров улыбался. Действительно, Лидский выглядел очень забавно в камуфляже и высоких ботинках, а патронов он взял столько, что казалось патронташ сейчас лопнет.
— Мои подойдут, — сказал он, — дам тебе пару штук с пулями.
Он достал два патрона и протянул мне.
Я пожал плечами.
— Спасибо.
Охотники все прибывали.
— Народу-то сколько, — присвистнул Петров.
— Всем хочется оборотня подстрелить, — сказал Лидский и почесал нос.
— И Вы туда же, — не выдержал я, — какой к черту оборотень?
— Все говорят, — ответил Сашка, — вот у Коли даже пуля серебряная есть.
Я с удивлением уставился на друзей.
— Точно, — Коля порылся за пазухой и достал патрон, — специально сделал один.
— Совсем рехнулись, — буркнул я и стал смотреть на охотников.
— Пьяных много, — заметил Петров, — как бы не перестреляли друг друга в лесу.
Я кивнул. Предстоящая прогулка начинала нравиться мне все меньше и меньше.
К нам подошел участковый.
— Добрый день, Николай Александрович, — поздоровался он с Лидским, — Вы с друзьями тоже на охоту собрались?
— Да. Хотим поучаствовать.
Полицейский с сомнением оглядел нас с ног до головы.
— Мы с Вами не знакомы, — сказал он мне.
— Это наш школьный друг, из Петербурга приехал. — вступился за меня Коля.
— Очень приятно, — откликнулся участковый, — у Вас разрешение на оружие имеется, охотничий билет?
— У меня ничего нет, а ружье мне дала соседка Нора Петровна Выхина из 8 квартиры, — честно признался я.
Участковый хмыкнул и повернулся к Петрову.
— А Вы господин художник, я смотрю, вообще без оружия?
Вместо ответа Сашка расстегнул куртку и показал, подвешенный к поясу, туристский топорик.
Полицейский вздохнул.
— Ну вот что, господа, в облаве Вы участвовать не будете. Останетесь здесь, парк охранять.
— Но, позвольте, — Коля попробовал переубедить участкового, но тот не стал его слушать.
— Все из-за Вас клоуны несчастные, — ворчал Лидский, бросая на нас недовольные взгляды, — и черт тебя дернул топор ему показать.
— Коля, — сказал Петров, — поезжай с остальными, а мы с Витей здесь подождем.
Он достал из кармана фляжку.
— У меня и коньяк есть, так что скучать не будем.
— Точно, — поддакнул я, — иди оборотня убивай, а нам и здесь хорошо.
— Дураки, — буркнул доктор.
К облаве привлекли не всех, многих, порядком выпивших граждан, отправили по домам. На поле осталось четверо охотников, которые сказали, что пойдут к высоковольтке стрелять по банкам, они позвали и нас, но мы отказались. У Сашки в рюкзаке оказался сыр, шоколад и одноразовые стаканчики. Мы разлили коньяк и выпили.
В парке и во дворе, который отсюда был хорошо виден, было пусто. Жители соблюдали указания городских властей и сидели по домам.
Со стороны леса раздались выстрелы.
— Теперь точно всех бездомных дворняг перестреляют, — с сожалением сказал Петров.
— Жалко барбосов, — согласился Лидский.
— Вы на похороны пойдете? — спросил Сашка.
Я с удивлением уставился на него.
— На какие похороны?
— Как, на какие? — удивился Петров, — последняя жертва оборотня — Пашка Грушин. Послезавтра хоронят.
Я присвистнул.
Друзья удивленно уставились на меня.
— Что Вы так на меня смотрите? Я не знал, что это его убили. Думал опять какого-нибудь алкаша местного.
Я сокрушенно покачал головой.
— Бедная тетя Нора. Наверно, теперь ее уволят. Она же у Пашки работала.
Лидский затушил сигарету и потянулся к фляжке.
— Не думаю. Грушин рынком не занимался, там всем заправляла жена, а он только за деньгами приезжал. Будет твоя тетя Нора, работать, как всегда, просто выручку придется отдавать не Пашке, а его жене.
— Вдове, — поправил Петров.
Коля кивнул.
Мы выпили не чокаясь. Никто из нас с Грушиным не дружил. Сын директора местного универсама, он всегда одевался лучше всех, был заносчив и жесток. Пашка первый начал курить, выпивать и встречаться с девчонками и казалось знал о жизни, что-то такое, о чем мы все даже не догадывались. Отношения у нас с ним были ровные и я, в отличие от остальных, когда-то даже побывал у него на дне рождения. После школы наши пути окончательно разошлись, и мы совсем перестали общаться.
— А ведь они все вместе учились, — задумчиво сказал Петров, — все, кого оборотень загрыз, из одного техникума.
— В одной группе? — спросил я.
— Нет. Лорд был старше. Он уже диплом писал, когда Пашка на первый курс поступил.
— Странно, — сказал Петров, — Грушин из такой обеспеченной семьи, а закончил только техникум, в институт поступать не стал. Вроде и учился хорошо, и отец бы взятку дал при поступлении, но не захотел, почему-то.
Скоро фляжка опустела, и мы заскучали. Наверно надо было отправляться по домам, но охота еще продолжалась, из леса доносились редкие выстрелы, и мы решили посидеть еще немного. Вышло холодное сентябрьское солнышко. Я сидел и думал о всякой ерунде, Лидский прилег рядом на поваленную березу и задремал, а Петров достал из кармана записную книжку и сделал несколько набросков спящего Николая, специально дорисовывая ему непропорционально большой, гротесковый нос. Так прошло минут двадцать. Неожиданно из-за угла больницы выскочил паренек и со всех ног помчался к нам.
— Похоже не все решили отсиживаться по домам, — задумчиво сказал Сашка. Лидский сел, потер лицо и уставился на бегущего мальчишку.
Что-то с этим ребенком было не так. Расстояние до него было довольно приличное, но я сумел разглядеть, что он, как-то странно, придерживает левой рукой, правую.
Я взял ружье. Следом за парнем, из-за угла, выскочила лохматая собака. Я встал, еще не понимая, что происходит. Увидев нас, мальчишка припустил еще сильнее. Он летел сломя голову и вдруг закричал высоким дурным голосом.
— …ец! — сказал Петров, отложил блокнот и стал медленно подниматься.
Быстрее всех среагировал Коля. Он вскочил и поднял ружье.
— Вот он оборотень! Стреляйте, а то мальчишку сожрет.
Я замешкался.
Парень бежал изо всех сил, но было очевидно, что от собаки ему не уйти.
— Стреляйте! — не своим голосом завопил Петров.
Парень бежал не прямо на нас, а немного вбок, так чтобы оказаться ближе к открытым воротам. Лидский прицелился и выстрелил.
Пес был большой и облезлый, он не лаял, а просто бежал вперед. От выстрела он остановился, присел и повернулся к нам. Я тоже выстрелил.
Собака взвизгнула, подпрыгнула и упала в песок, подняв тучу пыли. Она еще сучила лапами, когда Петров перехватил мальчишку, а Лидский подошел и выстрелил в нее почти в упор.
Когда из больницы прибежал полицейский, мы сказали ему, что собаку застрелил Коля.
Я постарался, как можно быстрее скрыться с места происшествия, чтобы избежать лишних вопросов, и оставил Лидского и Петрова объясняться с представителями власти. Документов на оружие не было, а проблемы тете Норе и мне были не нужны.
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что кобель не такой уж большой и страшный. Оказывается, несколько подростков, в тайне от родителей, отправились патрулировать улицы и встретив бездомную собаку, попытались забросать ее камнями. Псина покусала дураков, а когда мальчишки бросились в рассыпную, побежала за одним из них.
На терроризирующего город «оборотня» убитая нами собака не тянула, тем не менее Николай сразу стал героем и о его подвиге написали местные газеты, о Сашке в статье тоже упомянули.
Двустволку я почистил и спрятал в кладовку, а оставшийся патрон вернул Лидскому.
Теория Станиславского о ружье, которое в любом случае, когда-нибудь должно выстрелить, мне совсем не нравилась, поэтому я постарался убрать его, как можно дальше.
Охотники застрелили несколько собак и волков, и администрация поспешила сообщить о том, что страшный зверь убит. Город вздохнул свободно. Вечером на улицах появились гуляющие парочки и пьяные. Не знаю, как ко всему этому отнеслись мои друзья, но я официальным властям не поверил.
