Анатолий Ромов - Бесспорной версии нет
- Поздновато. Да и здесь тоже сочиняли какие-то басни. Не к лицу это вам. Да, кстати, почему грабитель стал "племянником"? Кому пришла эта идея?
- Он сам предложил. Как только вошел, сразу достал пистолет, сел и стал объяснять, что и как. Во-первых, я должен был тут же позвонить секретарше: важное дело, буду очень занят, пусть никого не впускает. Во-вторых, я ведь тоже не сразу согласился. Мол, у меня просто нет таких денег. Потом, когда понял, что дело серьезное... А понял - стали сообща выяснять, как я могу передать ему двадцать тысяч. Он спросил: "У вашей жены деньги на книжке есть?" Раз есть, значит, я должен сказать, что он - мой племянник. Ну и... всю остальную сказку.
- Вы не заметили, какой системы у него был пистолет?
- Насколько я понял, наш пистолет. Армейский. Системы Макарова.
- А внешность этого "племянника"?
- Высокий. Да, высокий и крепкого сложения. Черные волосы, черные усы. Лицо... такое, как бы сказать, неприятное. Нос небольшой, курносый. Глаза светлые. Говорил он с легким акцентом. Думаю, кавказец. А вот кто точно... Грузин, армянин, азербайджанец... Не знаю.
Подписав протокол допроса, Гарибов ушел.
Иванов набрал его домашний номер. Трубку сняла хозяйка.
- Алло? Слушаю вас.
- Здравствуйте, Светлана Николаевна. Это Иванов, из милиции. Помните?
- Д-да. Конечно.
- Светлана Николаевна, нам надо встретиться. Есть серьезный разговор. Как у вас со временем завтра? Скажем, в первой половине дня... В час дня? Пропуск будет выписан. Адрес вы знаете. Жду. Всего доброго, Светлана Николаевна.
Сообщив о заявлении Гарибова дежурному на Петровку, 38 и договорившись о направлении опергруппы на квартиру Гарибовых, набрал номер отдела. Сказал снявшему трубку Линяеву:
- Сергей, ты или Хорин свяжитесь с Петровкой. Заявление Гарибова есть, я им уже сообщил. Выезжайте с ними на квартиру Гарибовых.
- Понял, Борис Эрнестович.
Разглядывая в окно мокрую мостовую, подумал: "По сути, о "кавказце" мы по-прежнему ничего не знаем".
Алексей Павлович
До вечера пришлось заниматься текущими делами. Вся опергруппа была в сборе. Хорин упорно звонил по всем мыслимым и немыслимым окраинам, выясняя, не видели ли там Кудюма. Линяев сообщил: следы пальцев, взятые в квартире Гарибовых, отправлены в лабораторию.
Иванов уже собирался уходить, когда раздался звонок. Он снял трубку:
- Иванов вас слушает.
Он явственно слышал чье-то придыхание. Наконец мужской голос спросил:
- Простите, Борис Эрнестович?
Голос довольно мягкий. Но вопрос прозвучал твердо, без колебаний.
- Борис Эрнестович. Извините, кто это говорит?
- Я звоню вам по поводу Гарибова.
- По поводу Гарибова?
- Да. Вернее, обстоятельств, связанных с Гарибовым. Вы ведь в курсе.
- Сначала скажите, кто вы? Я ведь должен знать, с кем говорю?
- Вы это узнаете. Но я хотел бы сказать вам об этом лично.
Человеку, который с ним говорит, наверняка за сорок. Судя по голосу, занимает в жизни не последнее место.
- Вы хотите со мной встретиться?
- Да. Но только на нейтральной почве.
- Как понять "на нейтральной почве"?
- Где-нибудь в городе. Это возможно?
Может быть, это кто-то, связанный с "кавказцем"? Вряд ли. "Кавказец" не из тех, кто сам полезет в петлю. Скорее, звонивший как-то связан с Гарибовыми. Иначе откуда этот человек узнал его телефон?
- Возможно. И когда вы хотите встретиться?
- Чем скорее, тем лучше. Сейчас вы можете? Скажем, минут через сорок. Вас это устраивает?
- Вполне. Где мы встретимся?
- В кафе. - Голос назвал кафе в центре, в котором собиралась главным образом молодежь. - Но вы должны обещать, что придете один.
Иванов не любил давать обещаний. Но в любом случае в кафе он отправился бы один. Поэтому сказал:
- Хорошо. Я приду один.
- Спасибо. Буду ждать вас в кафе. На первом этаже, столик в дальнем углу. Там может быть очередь, на всякий случай я предупрежу швейцара. Скажете ему... Скажете, что вы к Алексею Павловичу. На мне будет серый костюм, очки. А как я узнаю вас?
- Я подойду и представлюсь.
- Значит, через сорок минут. До встречи.
- До встречи.
Положив трубку, Иванов посмотрел на часы. Без пятнадцати шесть. По манере говорить - голос культурного человека. Как минимум, с высшим образованием. Интересно... В кафе он должен быть в двадцать пять седьмого. Время еще есть. На встречу он пойдет один. Но подстраховка нужна.
Он нажал кнопку и вызвал Хорина и Линяева. Через минуту они сидели у него в кабинете.
- Только что мне позвонил какой-то человек. Сказал, что хочет поговорить по поводу Гарибова. Назвался Алексеем Павловичем.
Линяев промолчал. Хорин скорее из вежливости отозвался:
- Интересно...
- Встреча назначена на восемнадцать двадцать пять, в кафе. Этот Алексей Павлович попросил, чтобы я пришел один. Я и без его просьбы пошел бы один. Но поскольку все это касается не только Гарибова, но и Садовникова, сами понимаете.
- Понимаем, - кивнул Линяев.
- Придется вам посидеть в машине. Подъедете чуть позже меня. Встаньте и ждите. Если я выйду и просто сяду в свою машину, поезжайте следом. Когда остановлюсь - поговорим. Остальное - по обстоятельствам.
...У кафе Иванов остановил машину почти у входа, осмотрелся.
На ступеньках небольшая очередь. За стеклянной дверью - пожилой швейцар. Фуражка с золотым галуном, как положено. Табличка "Мест нет". Очередь человек десять. Девочки, мальчики - самым старшим не больше двадцати. За окнами кафе темно, вспышки светомузыки.
Стараясь не привлекать внимания очереди, Иванов вышел из машины. Подошел к двери, постучал в стекло. Встретившись взглядом со швейцаром, показал глазами: надо. По виду его сейчас можно было принять за лицо свободной профессии. Возраст неопределенный. Одежда - тонкая кожаная куртка, свитер, узкие брюки, ботинки, рассчитанные на уличную слякоть. Все, как надо.
Швейцар приоткрыл дверь:
- Вам что, молодой человек? Мест нет, все занято.
Чуть надавив, Иванов быстро проскользнул в образовавшуюся щель. Очередь подалась было за ним. Из-за этого швейцар отвлекся, накидывая скобу. Не давая опомниться, Иванов тихо, со значением проговорил:
- Мне очень надо. Вас должны были предупредить, Алексей Павлович.
Не дожидаясь ответа, прошел в зал. Здесь по-прежнему вспыхивала светомузыка, но уже смешиваясь с глухими ударами из динамиков и общим шумом зала. Огляделся. Кафе, в основном, заполнено такими же мальчиками и девочками, что стоят снаружи. А вон и столик в дальнем углу. Лицом к залу сидит человек в сером костюме и очках. Невысок, худощав. Волос на голове почти нет, а их остатки на неровном черепе аккуратно подстрижены. Маленькие светлые усики. На вид - немного за сорок. Достает сигарету из лежащей на столе пачки.
Иванов подошел, остановился у столика. Сигареты достаточно редкие, "Фифс авеню". И зажигалка не из дешевых, электронный "Ронсон".
- Простите, вы Алексей Павлович?
- Совершенно верно. Алексей Павлович. А вы Борис Эрнестович?
- Борис Эрнестович.
- Садитесь. Не знал, что вам заказать, поэтому пока взял только себе.
- Мне только кофе. - Иванов сел.
Мужчина смотрит, чуть улыбаясь. В прищуренных серых глазах настороженная приветливость. Похоже, взгляд отработанный. Для своего возраста моложав. Тонкая голубая рубашка, подобранный в тон галстук, на левом безымянном пальце кольцо-печатка.
- Слушаю, Алексей Павлович. Вы хотели со мной поговорить?
- Хотел. - Алексей Павлович протянул пачку. - Пожалуйста. Вы курите?
- Не курю.
- Прекрасно. А я - если позволите. - Алексей Павлович взял зажигалку, не спеша прикурил. Глубоко затянулся, осторожно выпустил дым в сторону. Сделав несколько затяжек, положил сигарету на край пепельницы:
- Понимаете, все это... Звонок вам по телефону, встреча здесь... Все это я затеял по собственной инициативе. Сам. Но толкнула меня на это забота о безопасности нескольких людей... Им угрожает серьезная опасность. Очень серьезная.
- Кому "им"? Что это за люди?
- В первую очередь, конечно, это я сам. Во-вторых, это мои друзья.
- Кто именно?
- Люди в высшей степени порядочные. Со всех точек зрения. В том числе и с точки зрения закона.
- Прекрасно. Ну а остальное?
- Что остальное?
- Кто они? Их имена, фамилии? Где живут, работают?
- Могу назвать только одного человека. Гарибов Георгий Константинович. Вы ведь его знаете?
- В какой-то степени. А вы хорошо с ним знакомы?
- Это мой друг. Давний и очень близкий.
- И что же Гарибов? Что ему угрожает?
Алексей Павлович вздохнул:
- Борис Эрнестович, вы ведь все знаете про Гарибова. Давайте говорить начистоту.
- Давайте. Я с самого начала за это. Так что же я про него знаю?
- Вы прекрасно знаете, что на него напали. Знаете, что под угрозой жизни его заставили отдать двадцать тысяч рублей. Вам все это известно.
