Наталья Андреева - Вид на жительство в раю
Я даже не заметила, как он вырос! Теперь мне приходится задирать голову, чтобы выслушать, когда он придет домой после вечеринки, и уговорить, чтобы прислал SMS. Я не выношу, когда он возвращается за полночь! Хотя бы предупреждал. Но со мной никто не считается. Женю нельзя винить, он во всем берет пример с отца. Михаил ни в грош меня не ставит, уходит и приходит, когда захочет, не считает своим долгом сообщать, где проводит время и с кем. Он — хозяин положения. А я…
Вы удивитесь, если узнаете, что у нас нет прислуги. При том, что мы так богаты. А зачем? Ведь прислуга — это я! Все равно мне нечем заняться. Кроме как уборкой квартиры. Она напичкана ультрасовременной бытовой техникой. Стиральная машина с сушкой, пылесос моющий, для жирных кастрюль имеется посудомоечная машина. Мой труд по дому облегчен до предела. Поэтому у меня остается много свободного времени. Будь оно проклято! Мне даже готовить не для кого! Муж обедает, а зачастую и ужинает вне дома, сын тоже взял моду ходить с друзьями в кафе, вместо того чтобы пользоваться моими услугами. Золотая молодежь, денег полные карманы. Я им не нужна. Теперь не нужна. Мои мужчины стали такими самостоятельными! Они друг с другом прекрасно ладят, а меня не замечают. Иногда я думаю: лучше бы у меня родилась девочка.
Господи, о чем это я? Женька — смысл моей жизни. Я сумасшедшая мать. Если бы он еще позволял любить себя! Он высок ростом, широк в плечах, мало того, у него уже усики пробиваются. А наш телефон обрывают девочки. В Питер наверняка поехали не одни ребята. Деньги у Женьки есть, на этот счет папа не скупится. Ведь Женька — единственный сын, наследник, продолжатель дела. Меня сын откровенно стесняется. Я — ноль. Домохозяйка. Все правильно: за что меня уважать? За то, что я загружаю белье в стиральную машину, а кастрюли — в посудомоечную? Отец — другое дело. Он глава компании. У него в подчинении человек триста, офис почти в самом центре Москвы, склады на окраине.
А теперь хочу рассказать главное: как я дошла до жизни такой. В чем причины странных поступков, которые я совершила за последние полгода. О роковой роли новой норковой шубки и красного чемодана. О том, почему в моей сумочке лежали два билета на поезд. И почему я ни одним из них не воспользовалась.
О том, как Галя Зайкина, в замужестве Конанова, умерла у подъезда собственного дома. И очутилась в аду.
Но сначала о рае…
В АДУ
Проходите, гражданка.
В дверь робко, бочком вошла женщина средних лет с бледным ненакрашенным лицом. Хлынов, сравнивавший всех со своей красавицей женой, невольно вздохнул. Эта небось скандалов супругу не закатывает. Тихая, скромная, одета непритязательно.
— Присаживайтесь.
— Если вы насчет телефона, то Бог с ним. — Она махнула рукой. Так и не присела, и во время всего разговора косилась на дверь. Словно хотела сбежать.
— То есть как? — оторопел Семенов.
— Это все муж. Телефон — его подарок. Должна же я была как-то ему объяснить? Я и сказала: украли. А он: «Иди в милицию! Или ты врешь!» Мне все знакомые сказали, и на работе тоже, что дело безнадежное. Только время зря потратила Но я ради мужа…
— Ну, это вы не правы, гражданка! — разозлился вдруг Хлынов. — Хотите сказать, что мы даром хлеб едим? Все так говорят! Ругают милицию! А преступник меж тем пойман! Сейчас вы должны будете его опознать.
— Как это? — испугалась женщина. И торопливо заговорила: — Темно было. Я его почти не разглядела. И лицо не запомнила. Я вообще его не видела!
— Преступника? — усмехнулся Хлынов.
— Лицо.
— Но хоть что-нибудь?
— Высокого роста, волосы светлые, — неохотно сказала женщина. — И еще нос картошкой. Он его портил.
— Преступника?
— Лицо. Что вы меня путаете?
— А зачем вы обманываете? Говорите, что не разглядели!
— Не разглядела. Я замужняя женщина. Чего мне чужих мужиков рассматривать?
— Хорошо. Как говорится, проехали. Как дело было? Подробнее.
— Шла вечером с работы. Темно уже было, десятый час. На улице почти никого. Вижу — навстречу идет мужчина. Я о своем думаю. Дети, работа. Когда он меня за плечо схватил, я даже не сразу поняла, что происходит.
— А он?
— Пригнулся и шипит: «Давай сюда сумочку». И тянет за ремешок. Я испугалась и отпустила. Говорю: «Только не убивайте! У меня дети!»
— Почему вы так сказали?
— Не знаю. У него было такое лицо…
— Страшное?
— Этого словами не выразишь. Он взял сумочку, открыл и начал в ней копаться. А меня словно парализовало. Я только потом сообразила: надо было бежать. Что мне в этой сумочке? Жизнь-то дороже! Но от страха все позабыла. Даже о том, что умею ходить. Ноги отнялись. Стою ни жива ни мертва. Над нами был фонарь…
— А сказали, что темно! — не выдержал Семенов.
— На улице да, темно. Но он же искал кошелек. Потому вышел на свет. На пальцах я заметила татуировку. Пять букв. «Толян», кажется. Я не отрываясь смотрела, как он копается в сумочке, потом в кошельке. А там ничего не было. В кошельке. Мелочь. Рублей пятьдесят. Я все потратила на продукты. А телефон у меня дорогой. Подарок мужа на день рождения. Он увидел телефон, обрадовался, схватил его, а сумку бросил. Потом прошипел: «Кому расскажешь, сука, найду и пришью». И убежал. Я подняла сумочку, кошелек и пошла домой. Все.
— Гражданка Милованова, сейчас мы пройдем в соседнюю комнату.
— А что там? — испугалась женщина.
— Обычная процедура. Главное: ничего не бойтесь.
Ее пришлось подталкивать в спину, женщина шла неохотно. Увидев трех мужчин, выстроившихся вдоль стены, невольно попятилась. Лицо у нее стало испуганным.
— Вы кого-нибудь узнаете? — с нажимом спросил Хлынов, придержав ее за плечо.
— Нет.
— Вы уверены?
Ее взгляд уперся в Пенкина. Из всех троих он был самый симпатичный. Семенов гадал: она смотрит на Пенкина по этой причине или узнала?
— Я… Темно было.
— Ну же, Мария Федоровна. Соберитесь.
—Я… Вроде бы… — Она решилась и ткнула пальцем в Пенкина. — Вроде бы он.
— Вы уверены? По каким приметам вы его узнали?
— Нос… Похож… — прошептала женщина. — Волосы светлые… И вообще… Ой, я не знаю!
— Чего вы боитесь? Преступник пришел с повинной.
— Олег! — предупреждающе сказал Семенов.
— Я не… Татуировка на правой руке. Вроде бы он.
Семенову показалось, что Пенкин вздохнул с облегчением. Во время всей процедуры у него был такой вид, будто «да» из Миловановой он хочет вытащить клещами.
— Значит, вы узнали его по следующим приметам: высокого роста, светловолосый, нос характерной формы. На правой руке татуировка.
— Да.
— Подпишите протокол, — со вздохом обратился к женщине Семенов. — И понятые.
Женщина ушла. Следующей была яркая блондинка, полная противоположность Миловановой. Но с фамилией Тихих. Она после короткого колебания указала-таки на Пенкина:
— Этот похож больше всех!
— По каким приметам вы его узнали?
— Да по всем! — фыркнула блондинка. — Я ж сказала: похож!
— Так он похож на человека, который сорвал у вас с шеи мобильный телефон, или это он? Пожалуйста, уточните.
— Тот был симпатичнее!
— Значит, не он?
— Он!
«Мать твою…» — мысленно выругался Семенов.
— Да я это, я, — с усмешечкой сказал Пенкин.
— Молчать!
— Дамочка стесняется.
— Пенкин!
— Я стесняюсь?! — взвизгнула гражданка Тихих. — Да ты, козел, у меня точно сядешь! Ты что мне сказал тогда?! А?! Ты с какими словами ко мне подкатился?!
— Скажи лучше «сделал», — подмигнул Пенкин. -Ты уж и ноги была готова раздвинуть.
— Он это! Он! Пишите!
Проводив блондинку, Семенов сказал Олегу:
— Заметил? Он ее провоцировал. Этот Пенкин великолепно разбирается в людях. При Миловановой молчал, видел, что дамочка робкая. Давить на нее — толку не будет. Испугается и замкнется. А Тихих напротив. Все делает назло. Пенкин ее намеренно оскорбил, и женщина сорвалась. Уверен: она его не узнала.
— Нам-то что? У нас по факту два опознания.
Третья женщина категорически сказала «нет».
— Я никого из этих людей не знаю.
— Внимательнее посмотрите.
— Никого не знаю.
— Я беру свои слова обратно, — сказал вдруг Пенкин. — Ведь я вам угрожал. Теперь я решил добровольно во всем признаться.
— Анатолий Иванович, вы нарушаете правила! Вы должны сидеть и молчать!
— Молчу, молчу!
— Может быть, и он, — неуверенно сказала женщина. — Скажите, а телефон мне в таком случае вернут? Если нет, могу я рассчитывать на материальную компенсацию?
— Милиция денег не выдает, — сердито сказал Хлынов. — Это не к нам вопрос. Здесь давайте по факту. Он или не он?
— Вроде бы он. Если компенсация. Телефон десять тысяч стоил!
— На суде вам придется это повторить.
