Полина Дашкова - Питомник
— Да погодите вы, ребенок спит спокойно, не плачет.
— У вас накурено. Ребенку вредно этим дышать.
— Ну я уже открыл окно и не курю, хотя очень хочется. — Капитан Мельников тронул ее ледяную дрожащую руку. — Вы же взрослый человек. Сначала кто-то влез к вам в квартиру, потом преследовал вас на улице. И вы ничего не хотите сообщить? Подумайте о ребенке, в конце концов. Посмотрите на этих людей. Возможно, и в квартиру влез кто-то из них.
— Я вряд ли его узнаю. Он был в темных очках.
— Так, уже неплохо. Давайте попробуем по порядочку. Какого он роста?
— Невысокий. Около ста семидесяти пяти. Худощавый, но плечи широкие. Волосы светлые, короткие. Глаза… кажется, карие, но не уверена. Без очков я видела его всего несколько секунд, лицо… у него очень правильное, какое-то плакатное лицо, и, наверное, ему просто изменить внешность. — Она говорила и разглядывала фотороботы, скользила глазами по картинкам и вдруг замолчала на полуслове, как будто зацепившись взглядом за одну из них. — Да, он очень неприметный, и возможно, это главная его особенность… все среднее, рост, возраст, телосложение, одет был в синюю футболку, голубые джинсы, белые новенькие кроссовки…
Она смотрела не отрываясь на один из семи фотороботов. Капитан понял, на какой именно, и молча ждал, не торопил ее.
Ориентировка на серийника, убившего двоих и ранившего младшего лейтенанта милиции, поступила еще вчера. А сегодня, буквально час назад, пришло сообщение, что его видели во дворе поблизости, причем именно во дворе, примыкающем к дому, в котором была прописана эта молоденькая нервная мамаша с младенцем. Вполне возможно, что бригада, приехавшая ночью, ошиблась, решив, что вызов был ложным. Капитан Мельников знал, как ведет себя его коллега капитан Смачный не только с подозреваемыми, но и с потерпевшими. Не всегда, конечно, а когда поскандалит с женой. Видимо, как раз накануне дежурства поскандалил и был такой злой, что искры летели. А если квартира, в которую приехали по вызову, выглядела шикарно, то ничего хорошего от капитана Смачного ожидать не стоило. Богатеньких он всегда терпеть не мог и в состоянии крайнего раздражения способен был сильно обидеть человека только за то, что тот проживает в дорогом интерьере.
— Вот этот, — прошептала Солодкина чуть слышно и так побледнела, что капитан Мельников испугался. Пальчик ее в этот момент уперся именно куда надо, в фоторобот серийника.
— Вы видели этого человека? — отчеканил капитан, кашлянув. — Где, когда и при каких обстоятельствах?
— Кто он? — спросила она и вскинула такие огромные, такие голубые и испуганные глаза, что капитану стало совестно за своего хама-коллегу, который, вместо того чтобы разобраться, стал обвинять потерпевшую черт знает в чем, за тетку-гадину, обозвавшую девочку воровкой просто так, для собственного удовольствия.
— Мы его ищем, — неопределенно ответил капитан, — и нам очень нужна ваша помощь.
— У него пистолет, — медленно проговорила Ксюша, — он чуть не убил нас. Он вошел в квартиру ночью, дверь открыл ключом, потому что отмычкой наш замок открыть невозможно. Он совершенно спокойно умывался в ванной. Я пальнула ему в лицо дезодорантом, погасила свет, заперла его в ванной снаружи и убежала. Разумеется, он выбрался довольно скоро. Послушайте, у вас разве нет протокола? Я ведь все очень подробно рассказывала тем, которые приезжали ночью. Но они мне не поверили, и этот ваш, как его? Смачный, кажется. Очень выразительная фамилия. — Она усмехнулась. — Так вот, этот Смачный сказал, будто я все придумала, чтобы потихоньку обворовать собственную свекровь.
— Так и сказал? — покачал головой Мельников.
— Именно так. Он разговаривал со мной как с преступницей.
— Ладно, примите еще раз наши извинения. Значит, если я вас правильно понял, преступник выбрался из ванной и выбежал за вами во двор? И вы видели у него в руках пистолет?
— Да. Я думаю, этот человек сумасшедший. Вместо того чтобы удрать, он отправился нас убивать. А потом, утром, явился опять, позвонил в дверь, представился сотрудником милиции. К счастью, у нас есть задвижка, и я закрылась на нее. Знаете, в какой-то мере я вашему Смачному даже благодарна. Если бы ночью он повел себя по-человечески, я, возможно, и открыла бы утром дверь. Правда, кроме обиды была еще одна деталь. Я посмотрела в глазок, а там было темно. Вряд ли милиционер стал бы залеплять глазок жвачкой. Он повопил, постучал и ушел.
— Почему же вы не позвонили в милицию?
— Об этом спросите у Смачного. После знакомства с ним я решила, что никогда больше не буду обращаться за помощью к вам. Это мой первый и последний опыт.
— Ну ладно, Ксения Михайловна, у нас тоже разные люди служат. Значит, преступник ушел. А потом вы увидели его на улице, и поэтому закричали? Погодите, а как вы поняли, что это был именно он, если не видели, кто стоял за дверью?
— О Господи, ну кто же еще? Я же сказала, он сумасшедший. Он вернулся потому, что забыл в ванной нож.
— Какой нож? — Капитан не выдержал, выбил из пачки сигарету, но, покосившись на ребенка в коляске, закуривать не стал.
— Очень странный нож. Я не знаю, возможно, он принадлежал моей свекрови, она занимается антиквариатом, и преступник пришел за ним, нашел, отправился умываться в ванную и забыл в спешке. Но, возможно, это его нож, он открывал им шкатулку с драгоценностями. Она была взломана.
— И где сейчас этот нож?
— Там и лежит, в ванной. Он старинный, дорогой, на ручке инкрустация, и лезвие, как шило, ромбовидной формы.
«Оба на!» — рявкнул кто-то в голове капитана. Дело в том, что к ориентировке на серийника прилагалось примерное описание орудия убийства. Речь шла о ноже с ромбовидным лезвием, как у кортика.
— То есть лежит в ванной, а у преступника есть ключ от квартиры? — уточнил капитан, вскакивая и вылетая из кабинета.
«Ну вот, сейчас пришлют вооруженную группу, — подумала Ксюша, — в квартире устроят засаду. Напрасно. Ножа там уже нет. За это время он мог десять раз успеть».
Из сумочки она достала зеркало, взглянула на себя и впервые за последние месяцы самой себе улыбнулась. Вместо всяких чужих злобных безобразных физиономий, которые она привыкла видеть в зеркалах, на нее смотрела она сама, живая, красивая, счастливая.
— Что же такое хорошее сегодня у нас случилось? — спросила она веселым шепотом у спящей Маши. — К кому сегодня вечером мы отправляемся в гости? Может, все это не правда, минутный порыв, может, он в очередной раз поссорился с очередной стервой, и звонок пришелся кстати? Даже если так, не важно.
— Вы с собой, что ли, разговариваете? — удивился капитан, появившись на пороге.
— Нет, с ребенком.
— Но она же спит.
— Ничего, она и во сне все слышит. А что вы собираетесь делать?
— Ловить бандита. Вы не могли бы одолжить ключи от квартиры?
— Надеетесь схватить его на месте преступления?
— Пожалуйста, дайте ключи. Очень мало времени. Вы посидите здесь еще минут сорок, а потом мы вас проводим домой.
Глава 32
Иван Косицкий оставил машину на небольшой площадке у ворот дачного поселка и к дому Солодкиных отправился пешком. Бесшумно открыв калитку, пройдя несколько шагов, он услышал, как на первом этаже звякнуло и распахнулось окно. Вдоль фасада росли высокие кусты сирени, окон не было видно.
— Отстань, — донесся хриплый, тяжелый бас, — и закрой, комары налетят.
«У него был очень низкий голос», — вспомнил капитан слова официанта, на цыпочках подошел к дому, спрятался за кустами под окном, с большим интересом прослушал разговор между Солодкиным и домработницей и только потом постучал в дверь.
Олег даже не потрудился встать с койки, когда в столовую вошел капитан милиции.
— Вот, Олежек, это к тебе, — шепотом сообщила Раиса и обратила к капитану испуганные глаза. — Только, пожалуйста, скажите сразу, что случилось? Да вы присаживайтесь, может, вам кофейку? Или вот, морс у нас есть клюквенный.
— Спасибо, — улыбнулся ей Косицкий, — от кофе не откажусь, и от морса тоже. Олег Васильевич, — обратился он к бледному, опухшему чучелу на диване, — когда вы в последний раз встречались с Коломеец Лилией Анатольевной?
— А в чем дело? — спросил Солодкин без всяких эмоций, однако все-таки сел и спустил ноги с дивана.
— Пожалуйста, отвечайте на вопрос.
— Нет, ну что случилось? Вообще, кто вы такой и как сюда попали?
— Я уже представился. Капитан Косицкий, уголовный розыск. Вот мое удостоверение.
— Да к черту удостоверение. Почему вы спрашиваете о Лиле? Что с ней? — Он как будто немного ожил, пришел в себя и уставился на капитана выпуклыми шоколадными глазами.
— В ночь с шестого на седьмое июня Лилия Анатольевна Коломеец была жестоко убита в своей квартире. Восемнадцать ножевых ранений.
