Карин Слотер - Инстинкт убийцы
Уилл протянул руку, чтобы закрыть ей глаза, и осторожно нажал кончиками пальцев на веки, пытаясь их опустить.
— Прости, — повторил он, зная, что этого недостаточно.
Зная, что этого никогда не будет достаточно.
Глаза Эммы снова открылись. Она моргнула и посмотрела на Уилла.
Она была жива.
Глава 21
Фейт стояла в больничной палате, глядя на Абигайль и ее дочь. В комнате было темно, и единственным источником света служили сигнальные лампочки аппаратуры, к которой была подключена девушка. Физраствор, антибиотики, смеси химикатов, нацеленные на то, чтобы поставить ее на ноги. Но ничто не могло исцелить ее дух. Ни один медицинский прибор не мог возродить ее душу.
Во время беременности Фейт втайне решила, что ее ребенок обязательно будет девочкой. С белокурыми кудрями и ямочками на щечках. Фейт мечтала покупать ей розовые платьица, заплетать ленты в косички и слушать рассказы о школьных влюбленностях, музыкальных группах и потаенных желаниях.
Джереми быстро развеял эти мечты. Душа ее сына лежала к незамысловатым увлечениям вроде футбола и триллеров. Его музыкальные вкусы были столь плачевны, что о них не стоило даже говорить. Его желания трудно было назвать потаенными: игрушки, видеоигры и — к ужасу Фейт! — живущая по соседству рыжеволосая шлюшка.
В последние несколько дней Фейт позволяла своим мыслям заглядывать в темные закоулки сознания, в которых время от времени бывают многие родители. Она спрашивала себя, что будет делать, если зазвонит телефон или в дверь постучит полиция и какой-то человек сообщит, что ее ребенок умер. Этот ужас таится в сердце каждой матери. Эти страшные мысли казались ей талисманом, предотвращающим истинное несчастье, как если бы она постучала по дереву или осенила себя крестом.
Глядя на спящую Эмму, Фейт поняла, что бывают вещи похуже такого телефонного звонка. Ребенка могли вернуть, отняв его личность, его сущность. Кошмар, который пришлось пережить Эмме, был написан на ее теле: кровоподтеки, ссадины, следы укусов. Уоррен пользовался девушкой, как хотел, реализуя с ней все извращенные фантазии, какие только могли прийти ему в голову. Он не давал ей ни еды, ни воды. Эмма была вынуждена опорожняться в комнате, в которой спала. Ее руки и ноги были связаны. Он регулярно ее душил, а после того, как она теряла сознание, снова возвращал к жизни. Девушка столько кричала, что ее голос превратился в еле слышный хриплый шепот.
Фейт ничего не могла с собой поделать. Она испытывала непередаваемую жалость не столько к ребенку, сколько к матери. Она вспоминала слова Уилла о том, что Эван Бернард фактически убил Мэри Кларк. Теперь было две Эммы Кампано: та, которой она была до Уоррена, и та, которой она стала после него. Хорошенькая девочка, которую Абигайль кормила грудью, с которой она играла в «ку-ку», которую она каждое утро отвозила в школу, а по выходным брала с собой в кино или за покупками, исчезла. Ее больше не было. На ее месте теперь находилась пустая оболочка, сосуд, наполненный чужими и незнакомыми мыслями.
Было ясно, что Абигайль думает о том же. Она не решалась прикасаться к дочери. Ей приходилось делать над собой усилие, чтобы взять Эмму за руку. Фейт избегала встречаться с ней глазами. «Как можно оплакивать смерть своего ребенка, в то время как он жив?» — спрашивала она себя.
— Она проснулась, — прошептала Абигайль.
Фейт подошла к кровати. Они попытались расспросить девушку по пути в больницу, но Эмма молча лежала на каталке, устремив невидящий взгляд в потолок кареты скорой помощи. Первые ее ответы были монотонными и односложными, но по мере осознания того, что произошло, Эмма вела себя все более возбужденно и наконец свернулась в комочек, пытаясь спрятаться от окружающих ее людей. Потом она начала биться в истерике, и ей пришлось ввести успокоительное. Ее реакция удивительным образом напоминала поведение ее матери.
— Привет, милая, — сказала Фейт. — Ты меня помнишь?
Девушка кивнула. Ее веки оставались очень тяжелыми, хотя действие лекарств давно окончилось. Часы на кардиомониторе показывали шесть тридцать три. Сквозь металлические жалюзи на окне в комнату пробивался свет. Солнце встало, пока она спала.
Они быстро поняли, что Эмма остро реагирует на мужчин. Она запаниковала, как угодивший в ловушку зверек, когда парамедики начали ее осматривать и даже когда Уилл попытался просто взять ее за руку. Один вид врачей-мужчин был для нее невыносим. Даже появление отца расстроило девушку так сильно, что ей стало физически плохо.
— Ты уверена, что хочешь это сделать? — спросила у Эммы Фейт.
Она кивнула.
— Я должна задать тебе несколько вопросов, — продолжала Фейт. — Как ты думаешь, ты сможешь говорить?
Эмма снова кивнула, поморщившись от боли, которую причинило даже это простое движение.
Пальцы Абигайль коснулись руки дочери.
— Если это чересчур…
— Я этого хочу! — возразила Эмма голосом, который, казалось, принадлежал женщине гораздо старше ее юных лет.
— Расскажи, что ты помнишь, — попросила Фейт, зная, что она, скорее всего, делает все, что может, лишь бы забыть.
— Это была Кайла, — уверенно сказала Эмма. — Мы услышали ее крик. Адам вышел в коридор, и я увидела, как этот человек ударил его ножом.
— Уоррен?
Она кивнула.
Абигайль потянулась к стакану воды на тумбочке с кроватью.
— Выпей что-нибудь, милая.
— Нет, — отказалась от воды Эмма. — Я должна рассказать.
Фейт удивила ее смелость, но потом она вспомнила, что Эмму Кампано уже дважды списывали, считая мертвой, и дважды девушка возвращалась к жизни. Она умела бороться.
— Расскажи, что было потом, — попросила Фейт.
— Адам велел мне спрятаться в шкафу. — Эмма помолчала. На мгновение решимость ей изменила. — Следующее, что я помню, — это я в комнате, а на мне этот мужчина.
— Он тебе что-нибудь сказал? — спросила Фейт.
— Он сказал, что любит меня. — Эмма покосилась на мать. — Я ответила, что тоже его люблю. После этого он стал со мной помягче.
— Молодец, — похвалила Фейт. — Ты сделала все, что могла, чтобы не позволить ему выйти из себя.
— Вы уверены… — Она зажмурилась. Прерывисто гудел кардиомонитор. Из вентиляционного отверстия над кроватью дуло холодным воздухом. — Это точно, что он умер?
— Да. — В это короткое слово Фейт попыталась вложить всю свою уверенность. — Я видела его собственными глазами. Он умер вчера вечером.
Эмма все не открывала глаз.
— Ты уверена, что там больше никого не было?
Это был самый первый вопрос, который она задала девушке, и сейчас ее ответ был таким же однозначным, как и тогда:
— Не было.
Фейт не могла просто принять такой ответ. Она должна была убедиться, что это действительно так.
— Может, Уоррен кого-нибудь упоминал? Или кто-нибудь входил в твою комнату?
Глаза Эммы были по-прежнему закрыты, и Фейт подумала, что она заснула. Но девушка медленно повела головой из стороны в сторону.
— Никого не было, — повторила она. — Я была совсем одна.
Абигайль снова потянулась к ней, чтобы утешить, но отдернула руку, не зная, в каком месте может коснуться дочери, не причинив ей новую боль. Она так об этом и сказала, признавшись:
— Я не знаю, что делать.
Фейт взяла ее за руку и положила ее пальцы на пальцы Эммы.
— Один раз вы ее уже потеряли. Теперь только от вас зависит, не потеряете ли вы ее снова.
В конце коридора, за дверью палаты Эммы, стояли Уилл и Аманда. Оба как по команде подняли головы и выжидательно посмотрели на Фейт. Она покачала головой, давая им понять, что Эван Бернард по-прежнему в безопасности.
Аманда вытащила из кармана телефон, и Уилл что-то сказал, чтобы ее остановить. Фейт не слышала его голоса, да, честно говоря, ей было все равно. Она подошла к одному из пластиковых стульев, выстроившихся вдоль стены, и со стоном опустилась на него. Она была так измотана, что у нее кружилась голова. Все, что ей было нужно, — это сон. Хотя бы несколько минут, после чего она была готова отправиться с Уиллом заново осматривать квартиру Уоррена Гриера. Они перевернут вверх дном его кабинет в копировальном центре, опросят всех, кто когда-либо его знал или с ним общался. Мэри Кларк вспомнила о связи между Эваном Бернардом и Уорреном Гриером. Должны были существовать люди, которые знали даже больше, чем она.
Фейт вздрогнула и поняла, что задремала. Громко звонил ее телефон. Она вытащила его из кармана и посмотрела на экран. Снова Виктор. В настойчивости ему не отказать.
— Ты ответишь? — спросил Уилл.
Фейт подняла голову и посмотрела на него. Он тоже выглядел невероятно уставшим.
— Перезвонит. — Она сунула телефон обратно в карман. — О чем вы там спорили?
