Карин Слотер - Инстинкт убийцы
Ударив кулаком по красной кнопке на стене, он бросился бежать к камере Уоррена. Ключ болтался у него на ремне. Он сунул его в замок и рванул дверь на себя. Петли завизжали под тяжестью металлической двери. Один конец простыни был привязан к ручке двери, а второй туго обматывал шею Уоррена Гриера.
Уилл упал на колени и начал делать Уоррену искусственное дыхание. Билли выхватил рацию и оттарабанил свой код, потребовав срочно вызвать скорую помощь. Когда подоспела помощь, Уилл уже взмок от пота, а руки, которыми он все это время нажимал на грудь Уоррена, сводила судорога.
— Не делай этого! — умолял он. — Ну же, Уоррен. Не делай этого!
— Уилл! — Билли положил руку ему на плечо. — Оставь его. Все кончено.
Уилл хотел оттолкнуть его и продолжать, но тело ему не повиновалось. Во второй раз за этот вечер он стоял на коленях и смотрел на Уоррена Гриера. У него в ушах все еще звучали его последние слова: «Цвета, — сказал Уоррен. Он разгадал систему Уилла, то, как он использовал цвета, чтобы ориентироваться в содержимом папок. — Ты используешь цвета так же, как и я».
Уоррен Гриер наконец-то нашел родственную душу. Десять минут спустя он покончил с собой.
На локоть Уилла легла чья-то рука. Фейт помогла ему подняться. Он даже не осознавал, что она тоже здесь, как не заметил и полицейских, обступивших их плотным кольцом.
— Пойдем, — сказала она, продолжая держать его под руку и увлекая за собой по коридору.
Заключенные провожали их свистом и похабными замечаниями, обычными в ситуации, когда в этом подвале появлялась хорошенькая женщина. Уилл ни на что не обращал внимания. Он боролся с желанием опереться на Фейт или совершить еще более идиотский поступок — обратиться к ней за помощью.
Фейт усадила его за стол Билли. Наклонившись, она коснулась его щеки.
— Ты не мог знать, что он это сделает.
Уилл ощутил прохладу ее ладони. Он накрыл ее пальцы своими и мягко отстранил ее руку.
— Фейт, я не умею принимать утешения.
Она понимающе кивнула, но в ее глазах он видел жалость.
— Я не должен был ему лгать, — сказал Уилл. — Насчет сигаретных ожогов.
Фейт присела, не сводя с него глаз. Он не понимал, поверила она ему или просто не захотела спорить.
— Ты сделал то, что должен был сделать.
— Я надавил на него слишком сильно.
— Он сам обмотал простыню вокруг своей шеи, — напомнила она ему. — И еще он нажал на спусковой крючок. Если бы в тех гнездах были патроны, Уилл, ты был бы уже мертв. Возможно, он вызывал больше жалости, чем Эван Бернард, но он был таким же холодным и расчетливым.
— Уоррен делал то, на что его запрограммировали. За все, что у него было, — за все без исключения! — ему приходилось бороться. Ему никто ничего не дал. — Уилл почувствовал, как его рот сводит судорогой. — Бернард образован, пользуется популярностью у окружающих, у него есть хорошая работа, друзья и родственники. У него был выбор.
— У всех есть выбор. Он был даже у Уоррена.
Уилл знал, что она просто не в состоянии такого понять, потому что никогда не была совершенно одна в этом мире.
— Фейт, я знаю, что Эмма жива, — сказал он. — Мы должны ее найти.
— Прошло много времени, Уилл. Слишком много.
— Мне все равно, что ты говоришь, — ответил он. — Она жива. Уоррен не стал бы ее убивать. Он хотел с ее помощью получить то, чего был лишен. Ты же слышала его на допросе. И ты знаешь, что он ее не убивал.
Фейт не ответила, хотя он читал ответ у нее в глазах: она была так же уверена, что Эмма Кампано умерла, как Уилл верил в то, что девушка жива.
Вместо того чтобы спорить, она сменила тему.
— Я только что разговаривала с Мэри Кларк.
Она рассказала ему о фотоальбомах, которые обнаружила на снимках, сделанных в квартире Уоррена, о телефонном разговоре с Мэри Кларк, подтвердившей ее догадку о том, что много лет назад Уоррен обеспечил Бернарду алиби. Уилл слушал Фейт и видел, как все наконец-то становится на свое место. Бернард был единственным якорем в жизни Уоррена. Ради своего наставника он был готов на все.
Фейт рассказала ему обо всем, что узнала от Мэри.
— Бернард позволял ученикам приходить к нему домой, пить, курить и делать все, что они захотят. Использовав, он вышвыривал их прочь.
— Скорее всего, он занимался с Уорреном, — догадался Уилл. — Наверное, Эван Бернард был единственным взрослым человеком в его жизни, который пытался ему помочь, а не обращался с ним так, будто у него не все в порядке с головой.
Теперь Уилл был убежден, что Уоррен лег бы на рельсы перед приближающимся поездом, если бы Бернард приказал ему это сделать. Отказ молодого человека давать показания против учителя внезапно обрел новый смысл.
— Это указывает на то, что его обращение с девушками подпадает под определенную модель, — закончила свой рассказ Фейт. — Если Мэри расскажет присяжным о том, что с ней случилось, Бернард получит более длительный срок.
Уилл не верил в то, что у Мэри Кларк найдется достаточно сил, чтобы противостоять насильнику.
— Я хочу, чтобы он умер, — пробормотал он. — Все эти девушки, которых он изнасиловал… С таким же успехом он мог их убить. Кем должна была стать Мэри Кларк до того, как попала в зависимость от Эвана Бернарда? Какая ее ожидала жизнь? Все это вылетело в трубу, как только он положил на нее глаз. Пойми, Фейт, та девушка, которой должна была стать Мэри, умерла. Сколько еще девушек он убил таким же образом? А теперь погибли Кайла и Адам… И один Бог ведает, через какие испытания проходит Эмма. — Он замолчал, пытаясь справиться с эмоциями. — Я хочу видеть, как ему в руку введут иглу. Я сам хочу загнать ее ему в вену!
Его неистовство до такой степени потрясло Фейт, что несколько секунд она сидела молча, не решаясь заговорить.
— Мы можем найти других свидетелей, — наконец сказала она. — Должны быть и другие девушки. Стоит связать их с историей в Техе, и ему дадут лет тридцать, а то и сорок.
Уилл покачал головой.
— Фейт, Бернард убил Кайлу и Адама. Я знаю, что он сделал это не своими руками, но он знал, на что способен Уоррен. Он знал, что всецело его контролирует, что Уоррен выстрелит, если нажать в нужном месте.
Уилл думал об Уоррене, о том, как отчаянно тот пытался хоть для кого-то быть своим. Он, наверное, нигде так не чувствовал себя частью семьи, как тогда, когда сидел в доме Бернарда с другими ребятами, пил с ними пиво и обсуждал неудачников, оставшихся в школе.
— Тринадцать лет назад у него в доме была точно такая же комната, как та, которую мы увидели в его нынешней квартире, — прошептала Фейт. — Он занимался этим все эти годы, Уилл. Как только в новостях покажут его фотографию, у нас появятся…
— Где он? — перебил ее Трент. — Мэри сказала, где находился его дом?
— Я думала, ты проверил его предыдущее место жительства.
— Да, проверил. — Уилл почувствовал, как последний кусочек головоломки встал на место. — Я выяснил, что у Бернарда был дом, который он купил пятнадцать лет назад, но продал три года спустя. В тот момент я не обратил на это внимания, но…
Фейт вытащила из кармана мобильный и набрала номер.
— Мэри знает, где находится этот дом.
Фейт вела «мини» по Норт-авеню, следуя за патрульной машиной полиции Атланты. Полицейские включили мигалку, но сирена молчала. Уилл тоже молчал. Он продолжал думать об Уоррене Гриере, все еще ощущая под ладонями мягкую податливость его грудной клетки, в которую пытался вдохнуть жизнь. Что заставило его обмотать шею простыней и лишить себя жизни? Боялся ли он того, что не выдержит нажима Уилла и выдаст Эвана Бернарда? Или самоубийство стало лишь средством достижения цели, реализацией отчаянного и грандиозного плана Уоррена навеки воссоединиться с Эммой Кампано?
Патрульный автомобиль, подпрыгивая на ухабах, промчался мимо освещенных фонарями строительных площадок напротив здания «Кока-колы». Фейт сбросила скорость, чтобы не лишить автомобиль днища.
— Я не хочу обнаружить ее тело, — пробормотала она.
Уилл смотрел на ее профиль, на бледное лицо, озаряемое синими сполохами мигалок. Он понимал, что она имеет в виду: она хотела, чтобы Эмму Кампано нашли. Просто она не хотела быть тем человеком, который ее найдет.
— Она будет жива, — возразил Уилл. Он просто не мог думать иначе, особенно после Уоррена. — Эмма будет жива, и она расскажет нам, что все это дело рук Эвана Бернарда, который управлял Уорреном.
Фейт оставалась при своем мнении, неотрывно глядя на дорогу и, по всей вероятности, думая, что Уилл дурак.
По одну сторону дороги тянулись дома, обветшалые особняки в викторианском стиле и давным-давно заколоченные одноэтажные домишки. Идущая впереди патрульная машина выключила мигалку, подъехав к бывшему жилищу Эвана Бернарда. Здесь фонарей не было. Луну закрыли тучи. Время близилось к полуночи, и единственным источником света служили включенные автомобильные фары.
