Лабутены для Золушки - Корецкий Данил Аркадьевич

Шарик улегся в выемку с единичкой.

Дама в колье, сверкнув идеально белыми вставными зубами, адресовала Кире реплику на итальянском. В голосе слышалось дружелюбие, старушенция, похоже, старалась ее приободрить. Но Кира лишь напряглась.

Еще один проигрыш. Еще… Все, удача отвернулась!

Она решительно мотнула головой и отошла от стола, предоставив Жаку собрать оставшиеся фишки. За ее спиной послышался вздох сожаления. Зрители рассчитывали на затяжное состязание с судьбой, но лидер в гонке за удачей сошел с дистанции после короткой, хоть и блистательной разминки. Для Киры же та легкость, с какой она простилась с ареной азарта, принесла едва ли не меньшее удовольствие, чем серия выигрышей.

– Пойдем за другой стол? – догнав ее, предложил Жак.

– Да. За гастрономический, в ресторан. Я проголодалась.

На лице Жака проступило искреннее удивление.

– Это все? Ты выиграла три тысячи евро за несколько минут… А осталось только девятьсот…

– Ничего удивительного, – она пожала плечами. – Я просто хотела кое в чем убедиться.

– В чем же?

– Ты же сказал: «Казино не проигрывает…»

– И что?

Кира промолчала. Судьба не открывает постоянный кредит. Но зачем говорить об этом Жаку?

На обратном пути она откинулась на сиденье и позволила прохладному ветру играть волосами. Эмоции переполняли душу через край. Ужин прошел замечательно. Вечерняя трасса была почти пустынной. Жак держал скорость, достаточную для того, чтобы пассажирка могла насладиться мощью и стремительностью авто, но при этом избегал явного риска. Притормаживал на поворотах, уступал отчаянным лихачам, на форсаже проносящимся мимо. Мысли Киры были заняты исключительно спутником. Даже в его манере вождения она находила особенное очарование. Влюбилась? Да. В человека, внезапно очень удачно заменившего Андрея, похожего на него, знающего гораздо больше, чем должен, носящего с собой пистолет, владеющего рукопашным боем… Ну, и пусть! Все прекрасно. Оставалось лишь позволить себе принять у жизни то, что в своей внезапной щедрости она решила подарить. Пусть подарки избыточны, пусть даже достаются ей по ошибке – в конце концов, пока никто не предъявляет счетов!

– Пожалуйста, сядь ровнее, – сказал Жак, заметно снижая скорость.

– Полицейские? – спросила Кира первое, что пришло ей в голову.

– Не совсем.

Наглухо затонированный микроавтобус, какое-то время ехавший перед ними, ускорился, принял вправо – и вдруг встал, развернувшись поперек полосы. Время, как и полагается в подобных ситуациях, растянулось и потекло медленней обычного. Жак с плавностью и спокойствием гонщика, умеющего даже самые нервные маневры выполнять четко, как в тысячный раз на тренажере, прижал «Порше» к правой обочине. Машина прошла юзом и остановилась в облаке поднятой резким торможением пыли.

– Что это?

Кира рефлекторно вцепилась в ручку двери. Она знала – ничего хорошего этот внезапно остановившийся микроавтобус не предвещает.

– Жак, что это?!

– Все нормально, не волнуйся! – Он сунул руку под сиденье.

Из распахнувшейся дверцы микроавтобуса выскочили пятеро мужчин в одинаковых темных костюмах, с пугающей стремительностью они бросились к «Порше». Сквозь клоки оседающей пыли Кира разглядела рослых крепко сложенных африканцев. Она ждала, что Жак развернет машину через разделительную – у них быстрая машина, они уйдут от нападающих. Но Жак сидел неподвижно и явно чего-то ждал. В опущенной руке он держал пистолет – тот самый, который Кира видела у него в сумочке.

Сзади послышался визг тормозов, рядом с «Порше» остановился другой микроавтобус с такой же глухой тонировкой, оттуда высыпала группа таких же крепких, только белых мужчин, которые с ходу врезались в нападающих. Кира с радостью отметила, что их было раза в полтора больше. Черные и белые фигуры перемешались, но происходящее мало напоминало шахматы – скорее регби или американский футбол с элементами рукопашного боя – удары, толчки, отскоки, приемы на корпус… Почерк команд был разный и только знающий человек мог определить, что сошлись сават и лаамб [9], но цель у этих единоборств, в принципе, одна – вывести противников из строя, причем любой ценой.

Схватка была жестокой. Африканцы, хоть и оказались в меньшинстве, не были настроены на капитуляцию. Один из них издал пронзительный гортанный вопль, который тут же был подхвачен остальными. Удары сыпались градом с обеих сторон, одни улетали в пустоту, не находя цели, другие врезались в умело поставленный блок, третьи сворачивали скулы и с хрустом прогибали ребра. В первые секунды плохие парни потеснили хороших: ни один из черных не был повержен – более того, на земле оказались двое белых, со всей очевидностью отнесенных Кирой к разряду хороших парней. Рубка продолжалась, и все-таки численный перевес сыграл решающую роль. Один за другим трое нападавших оказались выведены из строя: первый уворачивался от ударов, поддерживая безжизненно повисшую руку, второй отступал, отчаянно хромая и зажимая разбитую бровь, из которой обильно текла кровь, заливающая глаза, третьего, пребывавшего в глубоком нокауте, оттаскивал водитель. Двое африканцев пробились к «Порше», но Жак навел пистолет, и они отступили.

Раздалась резкая команда на непонятном для Киры языке – и чернокожие бойцы вернулись в свой транспорт. Затонированный микроавтобус, скрипя шинами, рванул с места и помчался прочь, быстро набирая скорость. Следом, с такой же пробуксовкой, ринулся транспорт с хорошими парнями, у которых, как заметил Кира, не обошлось без раненых: те двое, которые оказались сбитыми на землю в первые секунды схватки, так и не пришли до конца в себя – забраться в машину им помогали товарищи. На месте столкновения остались несколько пятен крови, пара выбитых зубов, оторванный рукав пиджака и черный, начищенный до блеска мужской полуботинок.

Когда гул форсированных двигателей стих, Кира повернулась к Жаку.

– Это были «Черные леопарды». Один раз они меня спасли, а сейчас хотели убить… Или похитить…

– Какие еще «Леопарды»? – изобразил удивление Жак. – Обычные бандиты. У нас много этнических банд…

– А пистолет тебе достался от дедушки-морпеха? – ядовито спросила Кира.

– Нет. Я купил его для самозащиты. У меня есть разрешение. Вот видишь – пригодился!

– Вижу, – кивнула Кира.

– Ты успокоилась? Я отвезу тебя в отель, и обещаю не превышать скорость.

Кира кивнула. Жак включил поворотник, и отъехал от обочины. Он был очень аккуратен.

– Эти уроды больше не появятся.

– Надеюсь, – проговорила Кира пересохшими губами.

«Порше» плавно покатил по трассе.

– Если нет возражений, я останусь с тобой, – сказал Жак, проводив ее до номера.

Нет, возражений у нее не было.

Утром Кира просмотрела свежие газеты, но не нашла упоминаний об инциденте на трассе Монако – Ницца. Посидела немного перед телевизором, листая каналы, задерживаясь на новостных программах – но и там ничего, ни слова.

Это было странно. А может – и нет…

На залитой лунным светом поляне, окруженной необычайно стройными пальмами, появился отец – живой, молодой, красивый. Он шел неспешной, легкой походкой, повторяя какую-то веселую шутку. Кира понимала, что слышала от него эту прибаутку десятки раз, но разобрать слова во сне не могла. На плече отца покачивалась в такт шагам лопата. Обычная штыковая лопата с перекладиной на конце длинной ручки, девочкой Кира часто видела у него такую. Посреди поляны отец остановился и обернулся. Кира знала, что он обернулся к ней – она ясно разглядела насмешливые искорки в прищуренных глазах, морщины на загорелом лице. Отец подмигнул ей.

– Бояться не надо. Это дикие суеверия, – сказал он и принялся копать.

Земля была мягкая и податливая. Отец бодро раскидывал влажный чернозем по сторонам от быстро разраставшейся продолговатой ямы. Он ушел в нее почти по колено. И вдруг отпрянул, выскочил на возвышающийся неровный край, перехватив лопату наперевес, как винтовку со штыком.