Нина Васина - Ангел Кумус
– Вы играете в преферанс?
ЭлПэ попробовал покивать головой, но не смог лежа.
– Нам нужен партнер, давайте, а?
– Который час?.. – ЭлПэ сел на ступеньках, он уже догадался по голосу, что это не длинная манекенщица, как он называл соседку, а девочка, которая вытолкала его в окно на простыне.
– Час преферанса, – она подошла сзади и попробовала поднять его, схватив подмышки, – Вы пьяный или ушиблись?
– Спасибо, я не пью. Я упал.
– Ну, это я заметила, так как на счет преферанса? Ну давайте, а? Понимаете, – она опять присела на корточки поближе к нему, – у моей мамы нервный срыв, она совсем не спит, то поет, то танцует, мы резались в дурака два часа, она тогда хотя бы сидит и не мелькает перед глазами.
ЭлПэ стал сначала на четвереньки, потом осторожно выпрямился. Су, не вставая с корточек, пододвинулась к его ногам и стала зашнуровывать ботинок.
– А на что мы будем играть? – ЭлПэ окончательно убедился, что у него не галлюцинация после сотрясения мозга.
– На раздевание. Так она сказала, а я считаю, что вы – самая подходящая кандидатура, – Су взяла его за руку и повела по лестнице вверх, – Вы – мужчина, это раз, потом вы – совершенно безопасный!
– Почему это я безопасный? – тупо спросил ЭлПэ, он опять перестал верить в происходящее.
– Ну вы же уже видели нас обеих совершенно голыми, что тут непонятного!
Стол накрыли зеленой скатертью, Вера, хихикая, одевала сверху платья безрукавку, потом накидывала платок, колготок она надела двое. Су не усложняла свой гардероб, она в недоумении, зевая, разглядывала Веру, потом принесла ей еще тонкие кожаные перчатки.
– А ты почему не одеваешься, так не интересно? – поинтересовалась та, натягивая перчатки.
– Я не проиграю.
– Ну смотри! Вас как зовут?! – кричала Вера.
– Лев.. Лев Полипар.. Поликарпович меня зовут.
– Будем играть, Лев Поликарпович, в преферанс по-маленькому, азартно бормотала Вера, мешая карты.
ЭлПэ наклонился к Су и спросил, что такое «по-маленькому»? Су объяснила.
– Это не преферанс! – возмутился ЭлПэ после первой неудачи.
– Снимайте пиджак, – сказала Вера.
Додик отковыривал отверткой хорошо покрашенную раму окна. Руки у него тряслись, в дверь стучали. Отец с матерью напоминали о курсах английского, которые он пропустил уже два раза, в голосе матери слышались истерические нотки с примесью слез.
– Надоело. Все надоело. Больше ничего не будет. Не будет ничего больше никогда.
Рама не поддавалась.
Додик отчаялся и выбежал в кухню, за ним, пошаркивая тапочками в четыре ноги шло маленькое толстое животное. На спине – небольшая щетинка, две головы, крошечные копытца в тапочках, розовые складочки жира от груди к животу.
– Брысь!
– Но Додик,.. – законючило оно, – Как же так,что с тобой случилось, мы ужасно волнуемся…
– Кто пустил эту гадость в дом? – заорал Додик, пробиваясь в кухню, отталкивая ногой двухголового. Щетинка стала дыбом, на одной голове почти сваливались с носа очки, – Брысь!!
Додик захлопнул за собой дверь кухни, подождал и осторожно выглянул. Отец с матерью застыли в коридоре с открытыми ртами.
Отец, наконец, сумел поправить очки, откашлялся и заговорил:
– Давид. Прошу тебя, соберись. У тебя опять срыв, просто нервный срыв, ты перезанимался, мы все понимаем. Более того, учитывая твое особенное физиологическое состояние, мы решили…
– Это мое состояние! – заорал Додик, открывая окно.
– Однако же, – не унимался отец, – Мы обслуживаем тебя… да, во всех смыслах. Мы знаем о твоих проблемах и искренне хотим помочь. Дело в том, что в твоем возрасте у многих мальчиков происходит то же самое…
– В смысле, в попку? – Додик открыл окно и стал на подоконник.
Отец продолжал говорить как заведенный и не слышал его вопроса. Маленькая толстая женщина в бигудях и ярком атласном халате с ужасом закрыла рот рукой – она услышала.
– Здесь главная проблема в гигиене, в соблюдении определенных правил поведения, занятия спортом, свежий воздух, утомительные прогулки, – он открыл дверь и увидел, что Додик уже почти ушел, – Ты не смеешь так уходить, не дослушав меня, стой спокойно и слушай, когда говорит отец, все общепринятые нормы поведения должны как-то соблюдаться во избежание..!
Во избежание. ВО ИЗБЕЖАНИЕ. В О И З Б Е Ж Ж ЖЖЖ…
Су задремала, положив голову на стол. Вера и ЭлПэ выпили вторую бутылку коньяку и громко спорили. По комнате валялась одежда, брюки ЭлПэ угрожающе свисали с люстры. Спор шел по поводу последней принадлежности туалета ЭлПэ – его огромных семейных трусов в красный горошек. Вер была в нижней рубашке и в перчатках. Трусы уже дважды подлежали снятию, проигравший стеснялся и платил штраф: Вер садилась к нему на колени и прыгала там, повизгивая.
« Я брежу..» – сонно думала Су, – «Нет же, вот он опять пошел в ванную, ему явно надо после этого помыться.. Бедная Вера, она сошла с ума..»
– Пахнет смертью..
– Что?! – Су в ужасе подхватилась. Вера и ЭлПэ дрались из-за карт под столом, – Кто это сказал?
– Это я сказал, плохо у вас пахнет, откройте окно!
Су в полном обалдении увидела второго ЭлПэ в дверях. Полностью и щегольски одетого и страшно злого. Осторожно, не поворачивая головы, Су одними глазами внимательно обследовала того ЭлПэ, который был под столом. Одетый ЭлПэ бодро потер руки, подбежал к столу и ловко ухватил Веру за лодыжки. Вера визжала, цепляясь пальцами за ковер, но он ее вытащил. Она извивалась ужом, Вол стал на колени, утихомиривая, обхватил ее, прижал к себе.
Комната закружилась перед глазами Су. Падая, она видела, как этот второй ЭлПэ уносит Вер, приговаривая:
– Поймал! А и поймал!..
Су открыла глаза и услышала тихое шуршание на кухне, горький запах кофе. Комната была залита солнечным светом, чисто убрана, Су улыбнулась. «Это был просто кошмар!» Она услышала звон посуды и подозрительное хихиканье. Повернув голову, увидела спящую Веру. Открыла одеяло. Они спали голые в одной постели, чего Вера никогда не позволяла, даже когда Су болела в пять лет со страшной температурой. Су испугалась – кто же тогда на кухне?
– ЭлПэ, – неуверенно позвала она.
Стало тихо. Су не выдержала, осторожно встала и прокралась к двери. Выглянула в коридор. На цыпочках подошла к кухне. Затаила дыхание и услышала другое дыхание совсем рядом. Кто-то тоже старался дышать тише и оттого сопел. Слабый звук, как от поцелуя, но Су поняла, что это отлепилась от линолеума босая вспотевшая нога. Су стала на четвереньки, не совсем понимая, что делает, считая, что так она в более безопасном положении, и высунулась резко в кухню.
Закричали они одновременно, но ЭлПэ держал поднос с горячим кофе и ему досталось больше. Он наткнулся на Су, не видя ее из-за подноса и опрокинул все на себя. Потом он стал прыгать по кухне, а Су откатилась в угол и заплакала. Прыгая, ЭлПэ посшибал табуретки, запутался в них и, наконец, упал.
– Господи, – простонал он, – я больше не могу этого видеть.. ОНА ОПЯТЬ ГОЛАЯ! Что же это со мной творится?
Его рубашка была залита коричневой жижей, на руках расцветали ожоги. Он пополз к Су. Су закрылась рукой, как от удара.
– Я же знаю, что вас не существует, понимаете, не существует! Ну, какая там у вас мечта жизни, предназначение?! Молчишь?! Говори немедленно, чего ты хочешь больше всего на свете! Ну! Я никогда не увлекался маленькими девочками, почему мне везде мерещится этот голый ребенок?.. За что я наказан, вот в чем вопрос, – бормотал ЭлПэ, поднимаясь. – С самого утра я не разбил здесь ничего, ни одной чашки, я ничего не сломал! И вот, пожалуйста.. Может, ты желаешь засунуть свеклу в задницу Элвиса Пресли? А?
Он поискал глазами Су, но она уползла бесшумно обратно в постель, куда угодно, к голой Вере, она запряталась под одеяло с головой, плакала и не могла остановиться. Постучав пальцем по тому месту, где по его предположению была ее голова, он продолжал ругаться, брызгал слюной и топал ногами. Су заплакала громче, но ЭлПэ орал вдохновенно и не слышал:
– К мамочке, к мамочке под бочок! Все прекрасно! Весь мир сошел с ума, если бы я сейчас не обжегся, я бы решил, что наконец умер и мои мучения кончились! А почему? А потому, что твоя мамочка меня изнасиловала ночью! Вот почему! Каждый раз, когда она садилась ко мне на колени, она…
Тут ЭлПэ с ужасом заметил яркие солнечные блики на стенах и на полу, услышал рыдания Су и словно очнулся. Предчувствие невыносимого горя сдавило его грудь.
– Детка моя, – он снова ощупал Су под одеялом, – прости меня, малышка, я сошел с ума, я тебе расскажу, что я делаю последние дни, ты поймешь, мне просто надо кому-нибудь рассказать, только я забыл, что можно рассказывать спокойно, как сон. Детка моя, смотри, какой день!
Су затихла, судорожно всхлипнув.
– Я вижу ветки деревьев.. На них сидит большая птица. Красная птица такая с синим хохолком. Честное слово, первый раз такую вижу, смотри, охорашивается, паршивка.. И на ногах у нее такие носочки с отворотами..
