Никита Воронов - Огненный лис
Арест Виктора был не менее живописен. Бывший зэк сам сделал шаг навстречу бегущим, предусмотрительно вытянув перед собой обе руки, но люди в камуфляже без церемоний подхватили его, сбили с ног, перевернули и с маху впечатали в палубу. Виктор не сопротивлялся, но на него уселись сразу двое — здоровые и тяжелые, как боевые слоны.
Вывернув голову, Виктор успел заметить, как Палец шарахнулся в сторону и заорал, что есть мочи, приятелю:
— Не дури! Пристрелят ведь!
Но было уже поздно. Палец ловко перепрыгнул через борт яхты и скрылся под водой.
Вслед ему ударила короткая автоматная очередь.
— Суки! Суки, падлы! — кричал, безуспешно пытаясь освободиться, Виктор. — За что его?
Виктор хотел ещё что-то сказать, но осекся, получив несколько ощутимых ударов по голове и в пах.
— Ну, козел… — прохрипел он в адрес медленно выбирающегося из «шестерки» Сергея Ивановича. — Если Андрюха не выныренет сейчас — ты бойся! Всю жизнь оставшуюся бойся, падла!
Палец не выныривал. Два автоматчика напряженно вглядывались в глубину, поводя зачем — то из стороны в сторону стволами автоматов. Один из них даже присел, чтобы заглянуть под сходни.
— Уроды, — сухо произнес Круг. — Я же предупреждал: только этих двоих! Какого… блин, стреляли?
— Ушел бы, — пожал плечами один из вооруженных людей.
— Этих в машину, — распорядился Круг, показав на Левшова и Папича. Доставить ко мне, в отдел. И чтобы глаз с них не спускать!
— А с этим что? — Кивнул в сторону моря автоматчик.
— Промахнулся ты. Живой он. Иначе всплыл бы. Да и крови на воде не видно… скорее всего, под причал занырнул.
— Искать?
— Не надо. Утонет — его проблема.
… Буквально через полчаса Виктор с Мулей уже находились в казенном доме на улице Ленина, пристегнутые наручниками к батарее.
— Дурная привычка.
— О чем ты? — Не понял приятеля Папич.
— За месяц — два ареста. Это уже слишком.
— Странно другое. Не понятно. У нас, вообще-то, если кого задерживают сначала в городскую ментовку везут, в КПЗ.
— Ничего особенного. Задержание незаконное, вот они…
— Молчать! — Рявкнул стоящий рядом оперативник. — Мордой к стене, я сказал!
— Все, гражданин начальник! Какие проблемы?
Еще через полчаса в кабинет вернулся Круг. По привычке потянулся всем телом, вздохнул и полез за свой стол:
— Гражданин Левшов, вы подозреваетесь в умышленном убийстве. Надеюсь, Вам, как человеку опытному, не надо объяснять…
— А я? — Вдруг прервал говорящего Муля. — Меня-то за каким хреном?
— Вас? — Невозмутимо переспросил Сергей Иванович. — Хорошо, что напомнили…
Он поднялся из-за стола, выглянул в коридор и распорядился:
— Папича увести. С ним потом разберемся.
Двое оперативников сноровисто отстегнули беднягу от батареи и куда-то уволокли.
— Ну-с, Левшов, итак… — возобновил беседу хозяин кабинета. — Вы убили Гарпушу. И не только его.
Виктор оглянулся на реплику — и обомлел. В дверях стоял никто иной, как Антон Эдуардович Бойко, слегка потучневший, но все ещё крепкий мужчина, известный Левшову по прежней, питерской жизни.
Значит, вот оно как получается… От наблюдательного Виктора не укрылось, что Антон Эдуардович вел себя в грозном учреждении, как человек, который заказал и оплатил эту страшную музыку, под которую плясали и пляшут все вокруг.
Вслед за Антоном Эдуардовичем в кабинет тихо вошли ещё двое в штатском. С молчаливого разрешения шефа, они приблизились к Кругу, пошептались с ним о чем-то — и так же тихо покинули кабинет.
— Вы ведь и Пиккельмана убили? — Антон Эдуардович по-хозяйски, без церемоний, сел в любимое кресло Круга, закатил глаза под потолок, сделал паузу и добавил:
— Гарпушу ты зарезал скальпелем. А старика чем?
— Ерунда! На мне покойников нет. Сами знаете.
— Откуда? — Неестественно изобразил удивление питерский гость. — Наоборот… Уж поверь, пару-тройку добротных «мокрух» мы тебе нарисуем.
— За что?
— Брось тут нам целку из себя строить, Левшов! — Подал голос отошедший к окну Сергей Иванович. — И не таких ломали.
— Слышь, ты… а твой номер здесь вообще шестой, — неожиданно даже для самого себя оскалился Виктор.
Круг осуждающе покачал головой, подошел поближе и очень сильно ударил Виктора кулаком в солнечное сплетение. Затем приподнял его обмякшее тело и процедил сквозь зубы:
— Не дерзи… а то зашибу ненароком. Никто ведь не знает, что вы с Папичем здесь, у меня. Свидетелей-то не было при задержании. Понял?
— Ошибаешься, куцехвостый, — прохрипел в ответ отдышавшийся Виктор:
— Были свидетели.
— Да ну? — Ухмыльнулся Круг.
— В каюте… девчушка одна. Очень шустрая. Пряталась.
Хозяин кабинета и его питерский гость озадаченно переглянулись.
— Врешь, наверное?
— Проверяйте.
— Ну, ладно, не кипятись. Успокойся, — примирительно произнес Антон Эдуардович.
— Это коллега мой немного погорячился. Но, в любом случае, от «убойных» статей тебе не уйти. Хотя. Конечно, если с другой стороны посмотреть…
— С какой это?
— Да сущая безделица… Икону верни. Ту, которую у Гарпуши прихватил.
— А может, ты уже и тайничок нашел? — Вмешался Круг. — Так давай по-умному, Циркач!
— Договоримся. Одному тебе все равно не управиться — масштаб не тот.
— Сам понимаешь, не по тебе кусок.
— А с вами, значит, управлюсь, — зло прищурился Виктор. — Буду, как сыр в масле, да?
— Только вот вопрос: надолго ли? До тех пор, пока вы меня, как дядьку моего, не грохнете?
— Из наших его никто не трогал. — Заверил Круг. — Гарпушина самодеятельность.
— Так что, считай, отомстил, — поддержал коллегу Антон Эдуардович.
— Не убивал я Гарпушу, — устало выдохнул Виктор. — Хотите — верьте, хотите — нет. Не убивал. И иконы дядькиной тоже у меня нет.
В дверь кабинета вежливо постучали. Получив разрешение, через порог шагнул оперативник и доложил:
— Яхту обшарили. Ничего не нашли. Ни оружия, ни наркотиков, ни предметов старины, как вы ориентировали. Только… только в трюме, оказывается, девка пряталась. Придурочная такая! Истерику нам закатила.
— Доставили? — С надеждой в голосе спросил питерский гость.
Оперативник покосился на своего шефа:
— Так точно. В соседнем кабинете сидит. Вместе с Папичем.
— Ну, вот… а ты волновался, — Круг победно взгялянул в лицо Виктору и довольно фальшиво пропел:
— И никто-о не узна-ает, где моги-илка твоя…
— Может, все-таки договоримся?
— Так ведь не о чем. Нет у меня иконы. И не было никогда.
— Жаль, — поморщился Круг. — Придется с твоим Папичем толковать. Может, он поумнее окажется?
Хозяин кабинета обернулся к оперативнику:
— Задержанного Папича — сюда, а этого на его место.
Парень в штатском подошел к Виктору и отстегнул наручники от батареи:
— Пошли!
… В этот момент двустворчатую дверь кабинета сотряс удар страшной силы. Левый наличник с треском раскололся, часть одна из створок сорвалась с петель и гулко брякнулась на пол, прямо под ноги Виктору. В образовавшийся проем влетел полный ярости и решимости Палец, сжимающий в руках автомат ППШ.
— На пол, бляди! — Взревел он. — На пол! Угнездю сейчас, на хер, всех!
Не дожидаясь ответной реакции, он вскинул вверх ствол и дал веером длинную очередь. На головы присутствующих с потолка брызнула штукатурка, а со стены слетел черно-белый портрет «железного Феликса».
— На пол, суки позорные!
— Я же говорил, что он живой, — пробурчал Круг и недовольно опустился на колени.
— Да, вижу, весело у вас тут, — Бойко тоже подчинился приказу, стараясь при этом, однако, не потерять чувство собственного достоинства.
— Местная специфика, — извинился хозяин кабинета.
— Молчать! — Палец наставил ствол прямо ему в лоб.
— Спокойнее, спокойнее, молодой человек, — прикрылся ладонью Сергей Иванович. — Не надо нервничать! Уйти собрались? Идите. Никто ж не держит.
— Заткнись, — посоветовал Виктор, успевший уже перестегнуть наручники с себя на оперативника. — Отраспоряжался, псина вонючая!
Виктор нагнулся, забрал у Круга табельный «макаров» и сунул его к себе в карман. Потом подошел вплотную к притихшему Антону Эдуардовичу:
— Не надо больше меня доставать. Понятно? Нет у меня иконы. И не было. И не убивал я никого. Лучше у Курьева своего спросите.
Гость из Питера кивнул.
— Понятно, я спросил?
— Понятно.
Все это время Виктор с напряженным недоумением прислушивался, не донесется ли снаружи топот поднятой по тревоге охраны, оперативников или бойцов СОБРа. Позже выяснилось, что опасался он зря: к этому моменту люди, сопровождавшие Бойко, и почти все подчиненные Сергея Ивановича разъехались по Светловодску, выполняя поручения начальства. А единственный сотрудник Круга, стороживший в соседнем кабинете задержанных, валялся без сознания после недолгого и неожиданного знакомства с Пальцем. Что же касается обывателей, услышавших стрельбу из казенного дома, то из них никто милицию вызывать не стал. А зачем её вызывать, если она, милиция сама себе бережет? Мало ли что…
