Владислав Морозов - Закон стаи (Цезарь - 2)
Перешагнул через тело, быстрыми шагами пошел к кабинету Маленкова. Внутри все клокотало от безудержной ярости. Суки, никто не выживет. Бабки содрать - и в расход всех до единого. Уроды, Светку убили...
Дверь кабинета превратилась в щепки. Прислонившись спиной к стене, чтобы не нарваться на пулю пунктуального Чикарева, крикнул:
- Толик, свои!
- Заходи, у меня все равно патроны кончились.
Саша сделал осторожный шаг внутрь; из-за угла тенью выскользнул Толик, зажав в руке десантный нож. Узнав Сашу, вздохнул с облегчением.
- Уф, еле продержался.
В кабинете Саша первым делом увидел мертвого Алекса и живого Чуму со связанными руками и кляпом. Подошел, не жалея, заехал ему ногой под ребра, потом еще. Сволочи, голыми руками на куски разорвал бы...
Сзади кто-то всхлипнул. Обернувшись, увидел плачущую Ольгу. Она сидела на полу, положив на колени Светкину голову.
- Только не трожь! - вскрикнула она, когда Саша наклонился.
Господи, за что ж ей такое... Горло сжалось, он прикрыл глаза.
- Кто?
- Уже покойники, Саш, - откликнулся Толик.
- Жаль.
Осторожно присел на корточки, отвел прядь волос со Светкиного лица. Бледная, как бумага. Еще жива, но это ненадолго. Белые осколки ребер торчали сквозь одежду - пробиты легкие, может быть, сердце задето. И точно порваны крупные сосуды - кровь продолжала стекать из угла приоткрытого рта.
Выпрямился, гаркнул на весь клуб, перекрывая шум:
- Серега!!
Тот нарисовался мгновенно. Собственно говоря, Саша вел его за своей спиной с тем расчетом, чтобы он сразу попал к Светке.
- Отойди, свет загораживаешь, - деловито скомандовал Серега, поставил свой чемоданчик рядом с Ольгой. - Оля, ты ее положение меняла?
- На бок положила, чтобы она кровью не захлебнулась. Я осторожно, кости не сместились.
Серега бестрепетно разрезал ножницами одежду, обнажив рану. Присвистнул. Достал из чемоданчика флакон со спиртом, плеснул на руки, нагнулся снова. Саша отвернулся, хотя крови повидал немало. Эту рану он видеть не мог.
- Ну вот, так при перевозке не загнется, - удовлетворенно сказал Серега.
Косточки уже не торчали - видимо, он изменил их положение, чтобы малейшее движение не рвало легкие. Наложил повязку на рану, по рации вызвал машину - для таких случаев они арендовали санитарный фургон.
Отошел к Саше, посмотрел на него, отрицательно покачал головой. Не выживет...
- Саш, мы, конечно, попробуем. Но, сам понимаешь... Три ребра на части поломаны. С левой стороны. Все осколки стояли перпендикулярно, левое легкое в кашу превратилось.
- Я понимаю, Серега, - сказал Саша сдавленным голосом.
Опустился на колени возле маленького покалеченного тельца, сорвал маску, прижался лбом к волосам. Все, Светка, прощай...
Пришли Серегины санитары с носилками. Когда перекладывали Светку, на пол с тихим стуком упал какой-то предмет. Нагнувшись, поднял сапфировый кулон. Единственный подарок, который успел ей сделать. Тот самый, который она пыталась вернуть. Так и носит... Вытащил из глубокого внутреннего кармана замшевый мешочек, положил туда драгоценность, протянул Ольге:
- Отдай матери. Пусть в гроб положит.
Он выкупил серьги и браслеты из того набора, что и кулон, и носил сапфиры с собой последние три недели, втайне даже от себя надеясь на случайную встречу. И сегодня взял их с собой, чтобы сразу отдать. Перед такими украшениями не способна устоять ни одна женщина. Даже Светка. Он был так уверен, что успеет спасти... Все продумал, обо всем позаботился. Особенно старался задержать Эйфеля. Полагал, что его прибытие повлечет за собой немедленную смерть Светки. И только приехав, узнал, что именно этим он ее и убил. Этой излишней предосторожностью.
...Когда он приехал, Валерка косо посмотрел на него, тихо сказал: "Миш, держи его. Только крепче". Вот так он и выслушал все. Светку убил он. Соколов и Яковлев произнесли эти слова вслух. Остальные молчали, но думали точно так же. Потому что это правда. Он из-за непростительной беспечности оставил жизнь Вике. И он помешал Эйфелю спасти Светку.
Помнил, как выкручивался из крепких Мишкиных рук. В тот миг все человеческое с него слетело. Он стал зверем, готовым рвать на части весь мир. Или наоборот - впервые ощутил себя человеком, а не отморозком. Просто он понял, что такое терять любимых людей. Да, ждал, да, предчувствовал - но даже представить себе не мог, что это произойдет вот так. Что это будет страшная физическая боль. Будто кто-то с корнем выдрал все внутренности. Кажется, он заорал... Несколько минут беспамятства, припадок бешенства, который ему потом перескажут - до его сознания не дошло ни единой детали. Когда пришел в себя, все руки были в крови. Собственной. Какое-то стекло вышиб и раскрошил в пальцах... Глянул на кровь - и превратился в машину смерти. Машину, несущую смерть. И все сразу стало легко и понятно. Цели определились.
Алекс, мерзавец... Жаль, что Толик слишком хорошо стреляет. Надо было подранить его. Чтобы потом распилить на куски и заставить жрать собственное мясо... Ничего, за все ответит Вика. Сука, сколько раз ее предупреждали... Больше жалеть нельзя. Он дважды оставлял ей жизнь после того, как по ее вине проваливались Валеркины агенты. Вика рыдала, валялась у него в ногах, клялась, что случайная ошибка, выплачивала бешеные суммы в качестве неустойки - и продолжала свое черное дело. Но в этот раз она перегнула палку. Витька Егоршин едва ушел из-под пули, но задание провалил. А сдала она. И Светка... Мерзавка Вика же просто "заказала" ее! После того, как накануне получила последнее предупреждение. Что ж, если Цезарь кого-то обещал убить за нарушение приказа... А тут самое настоящее предательство.
Усилием воли подавив взрыв слепой ярости, вышел в коридор, посмотрел вслед санитарам. Ольга семенила рядом, на ходу поправляя простыню, будто Светке от этого легче будет.
- Серега!
- Что?
- Когда поедешь, скажи врачу - за ее жизнь любые деньги. Миллион - без проблем. Пусть хоть золотые ребра вставит - лишь бы жила.
- Обычно ставят сталь или серебро, - машинально ответил Серега.
- И держи меня в курсе.
Серега ушел. Сзади подошел Мишка, положил руку на плечо, отвернулся. Говорить не было нужды. С коротким вздохом взял себя в руки, зашагал к лестнице. Раз уж приехал, надо делом заниматься. Может, хоть как-то отвлечься удастся. Хотя больше всего Саше хотелось взорвать к чертовой матери этот подвал вместе со всем измайловским союзом. Вместе со всей Москвой. И прежде всего - вместе с собой.
На первом этаже посреди раздевалки, закрытой по случаю летнего времени, стоял "джип шевроле" ВДВ. Вместо дверей наблюдался пролом как раз с джип величиной. Повсюду осколки стекол, куски бетона, решетка на радиаторе машины погнулась. Ну, еще бы - это ж не танк, чтобы без повреждений стены пробивать. Это еще здесь стены хлипкие.
...Вообще-то, Саша понятия не имел, каким образом ВДВ намерен осуществить захват помещений первого этажа. Когда на летучке зашла речь об этом, ВДВ пожал плечами и ответил в своем стиле: "Без базара, захватим". Саша не стал тратить время на расспросы и уточнения деталей - давно привык к манере работы Андрея. Ему никогда не надо было ничего объяснять, он сам все знал. Как правило, достаточно просто сказать: "ВДВ, я хочу вот такого результата в такой-то срок". И забыть об этом. Его без проблем можно послать "туда, не знаю куда, принести то, не знаю что". И быть уверенным, что ВДВ точно в назначенный срок выполнит приказ. Еще и усмехнется с видом собственного превосходства - мол, это легко. Пожалуй, от Цезаря его отличало только несколько более скромное честолюбие и отсутствие разносторонности. ВДВ знал только военное дело, но знал блестяще.
Была у него черта, роднившая его с ведущей троицей Цезарь-Финист-Яковлев - артистизм. ВДВ обожал придавать своим поступкам едва уловимую театральность. Если имелась возможность блеснуть - можно на сто процентов быть уверенным, что вылазка в исполнении Андрея будет торжественной и помпезной. Отточенное мастерство и нарочитая медлительность жестов лишь подчеркивали красоту действий. А непрошибаемая уверенность в своих, как правило, весьма малочисленных силах, просто поражала. Когда же оказывалось, что для такой уверенности были все основания, смеяться не хотелось никому. Каждый его визит впечатлял до шока...
В клубе, чувствуется, ВДВ отвел душу. Честно говоря, Саша думал, что он завяжет драку на стоянке такси, начнет стрелять по окнам и дверям, чтобы выманить измайловцев на улицу и заставить их отпереть двери. Но это же ВДВ, это же так просто и совсем не красиво... Он приказал положить на крыльцо настил из толстых досок, посадил всю десятку в одну машину и просто въехал в клуб. Называется - "п..ц подкрался незаметно, когда его никто не ждал". И, пожалуй, это было куда лучше того, что предполагал Саша. Под стать тому, что сам он влетел в клуб на спине Эйфеля.
Господи, какие глупые мысли, как это гнусно - думать сейчас о такой ерунде... Как это мерзко - иметь способность думать вообще. Но лучше цепляться за что-то устойчивое и обыденное, чем дать себе волю. Потому что хоть один шанс из миллиона у Светки есть. Должен быть. Судьба жестока, но ведь есть еще и Бог. Пусть Сашу на Страшном Суде даже в преисподнюю не решатся отправить, убоявшись за моральный облик чертей, но ведь Светка здесь ни при чем. Он ответит за двоих. Лишь бы Господь дал ей хоть один шанс из миллиона. Если она выживет, он предложит ей вытереть ноги - не об человека, как он сам поступал с людьми - о целую империю. Предложит пройти по головам тех, кто пытался ее убить. И только для того, чтобы она могла это сделать, он сейчас обязан строить из себя обычного озабоченного финансовыми проблемами отморозка.
