Элизабет Джордж - Всего одно злое дело
На лице женщины появилось такое выражение безмятежности, что Линли засомневался, была ли она тем человеком, которого они искали.
– Я выполнила волю Господа, – пробормотала Доменика.
Линли почувствовал, как его сердце сжалось от отчаяния. Он осмотрел стойло. Его мысли заметались в поисках того места, где молодая женщина могла спрятать тело девятилетней девочки: где-то в лесу, на территории или в каком-нибудь темном углу самой виллы. Придется привезти целую поисковую команду, если только не удастся разговорить Доменику.
– Какую волю Господа ты выполнила? – кратко спросила капитан Миренда.
– Господь простил меня, – ответила женщина. – Моим грехом было то, что я молилась и молитва моя исполнилась. С тех пор я шла по пути смирения, чтобы получить Его прощение. Я выполнила Его волю. Теперь моя душа рядом с Господом. Мои чувства соединились со Спасителем. – Она опять наклонила голову, как будто высказала все, что хотела.
– Твой кузен Роберто велел тебе сохранить ребенка, – сказал Ло Бьянко. – Он не позволил тебе нанести ему какой-нибудь вред. Ты должна была заботиться о девочке, пока он за ней не приедет. Ты знаешь, что твой кузен Роберто мертв?
Доменика улыбнулась. Какое-то время она молчала, и Линли подумал, что эти новости могут заставить ее сказать, где находится девочка. Но она неожиданно сказала, что по воле Господа видела, что случилось с Роберто. Она тоже думала, что ее кузен Роберто мертв, потому что ясно выдела, как Господь сбросил его с дороги. Но потом за ним приехала ambulanza, и она поняла, что главное – это терпение, если ты пытаешься понять промысел Божий в своей жизни.
– Pazza, – коротко сказала капитан Миренда.
Она говорила тихо, но если Доменика и слышала, что сказала офицер полиции, то никак на это не прореагировала. По-видимому, эта женщина перешла на новый, неземной уровень, в котором Всемогущий благословил ее.
– Ты видела, что произошло с твоим кузеном? – переспросил Ло Бьянко.
– Да, и на это тоже была воля Божья, – объяснила ему Доменика.
– А потом ты стала думать, что же делать с ребенком, которого оставили под твоим покровительством, vero? – уточнил старший инспектор.
– Все, что было нужно, – это исполнить волю Господа.
По выражению лица капитана Миренды было видно, что она жаждет, чтобы воля Господа позволила ей своими руками удавить эту женщину. Ло Бьянко выглядел приблизительно так же. Линли поинтересовался у Доменики, какова же была воля Господа.
– Авраам, – сказала она ему. – Принеси своего любимого сына Богу.
– Но Исаак не умер, – заметил Ло Бьянко.
– Бог послал ангела, и тот остановил меч, – сказала Доменика. – Человеку надо только подождать. Господь всегда заговорит с тобой, если душа твоя чиста. И я молилась, чтобы узнать: как очистить душу, чтобы милость Господня, которую все мы ждем в момент смерти, наконец пришла.
«Момент смерти» заставил Ло Бьянко действовать без промедления. Он бросился к молодой женщине и схватил ее за руку.
– Воля Господа такова, – его голос эхом отражался от стен стойла. – Ты немедленно проведешь нас к девочке, где бы она ни была. Господь не прислал бы нас в Альпы найти ее, если бы не хотел, чтобы она была найдена. Тебе это понятно, si? Ты понимаешь, что Господь направляет нас? Нам нужен этот ребенок. Господь послал нас за ней.
Линли думал, что молодая женщина начнет возражать, но этого не произошло. Казалось, что ее не испугало ни само требование, ни ярость, с которой оно было произнесено. Доменика просто сказала «Certo» и подчинилась с видимой радостью.
Она направилась к дверям стойла. На улице подошла к каменной лестнице и поднялась к двери на южной стороне стойла. Остальные прошли за ней по ступенькам и вошли в плохо освещенную кухню, где вид свежих, ярких овощей в древней каменной раковине и аромат только что испеченного хлеба составляли издевательский контраст с тем, что, по их мнению, они должны были сейчас увидеть.
Доменика подошла к двери в дальнем углу кухни и достала из кармана ключ. Линли мысленно подготовил себя к тому, что может оказаться за дверью, и когда Доменика сказала: «Воля Господа смыла все ее грехи, и ее чистота приготовила ее к встрече со Всемогущим», – он увидел, что капитан Миренда перекрестилась, а Ло Бьянко тихо выругался.
Доменика не переступила порога комнаты за дверью. Вместо этого она пригласила войти их. Они заколебались, и Доменика улыбнулась.
– Andate[291], – пригласила она их еще раз, как будто хотела, чтобы они увидели, что сделала служительница Господа от имени Авраама.
– Dio mio, – прошептал Ло Бьянко, проходя мимо женщины в комнату.
Линли прошел за ним, а капитан Миренда осталась. Она, понял англичанин, будет следить, чтобы Доменика Медичи не сбежала. Но та и не пыталась бежать. Вместо этого, после того как двое мужчин вошли в маленькую комнатку, скудно обставленную узкой кроватью, маленьким шкафчиком и скамеечкой для молитв, она сказала:
– Vuole suo padre[292].
И маленькая девочка, сжавшаяся в углу комнаты, повторила эти слова по-английски.
– Я хочу к папочке, – сказала им Хадия и разрыдалась, тяжело всхлипывая. – Пожалуйста, вы можете отвести меня к моему папочке?
Вилла Ривелли, Тоскана
Сальваторе позволил Линли вынести девочку наружу. Хадия была одета в белое с ног до головы, как ребенок, одетый для рождественской живой картины. Она вцепилась в Томаса, уткнувшись лицом в его шею.
Подняв девочку, инспектор сказал по-английски:
– Хадия, я Томас Линли. Барбара прислала меня, чтобы я нашел тебя.
И она протянула к нему руки, как совсем еще маленький ребенок – доверие было сразу завоевано его английским и названным именем. Сальваторе не знал, кем она была, эта Барбара. Но если ребенка успокаивал звук этого имени, то он был счастлив, что Линли произнес его.
– Где он? Где мой папочка? – настаивал ребенок.
Когда Линли поднял ее на руки, Хадия прижалась к нему, обхватив ногами его талию, а руками – шею.
– Барбара ждет тебя в Лондоне, – объяснил Томас. – А твой папа в Лукке. Отвезти тебя к нему? Ты этого хочешь?
– Но он же говорил… – И она снова расплакалась, казалось, не успокоенная перспективой увидеть отца, а, наоборот, взволнованная.
Линли спустился с ней по ступеням. Внизу, около них, стояли грубо сколоченный стол и четыре стула. Он посадил девочку на один из них, а сам устроился рядом и мягко погладил ее по ореховым волосам.
– Что он говорил тебе, Хадия? Кто говорил?
– Дядя сказал, что отведет меня к папе, – объяснила она ему. – Я хочу к папе и маме. Она посадила меня в воду. Я не хотела и попробовала остановить ее, но не смогла, а потом она меня заперла… – Она не прекращала плакать. – Сначала я не боялась, потому что он сказал, что папа… А она затащила меня в подвал…
История рассказывалась по кусочкам. Сальваторе понимал только отдельные слова – остальное переводил ему Линли, пока девочка повествовала о том, что же именно в больном мозгу Доменики Медичи было волей Господа. Посещение подвала многое объяснило, потому что глубоко в лабиринте комнат, заполненных тенями, находилась одна, с древним мраморным бассейном, в котором испуганного ребенка ожидала зеленая и грязная вода. Именно там больная женщина окрестила девочку и смыла с нее все грехи, которые пачкали ее душу и не позволяли ей прийти к Господу. После такого крещения Доменика заперла ее, так как, по мнению несчастной, это был единственный способ обеспечить сохранность ее чистоты, пока Господь не сообщит ей свою следующую волю.
Когда Сальваторе увидел место, куда Доменика затащила девочку, он понял, откуда взялись крики, заставившие монахинь вызвать carabinieri. Потому что громадные и захламленные подвалы виллы Ривелли были настоящим кошмаром для ребенка. Одна комната, похожая на склеп, переходящая в следующую; грязные, покрытые паутиной винные бочки размером с современный танк; древние масляные прессы, выглядящие как орудия пыток… Было не удивительно, что Хадия орала от ужаса. Скорее всего, она еще очень долго будет кричать от этих кошмаров во сне.
Пора было везти малышку к ее родителям.
– Dobbiamo portarla a Lucca all’ospedale[293], – сказал Томасу Сальваторе, потому что Хадию должны были осмотреть врачи, и с ней должен был поговорить специалист по детским психологическим травмам, если только удастся найти такого с адекватным знанием английского.
– Si, si, – согласился англичанин.
Он предложил позвонить родителям девочки и пригласить их в больницу. Сальваторе кивнул. Он сделает этот звонок, как только переговорит с капитаном Мирендой. Carabinieri, естественно, возьмут Доменику Медичи под свое наблюдение. Ло Бьянко сомневался, что от нее удастся узнать еще что-то важное, но в любом случае она должна быть под контролем полиции. Доменика выглядела не как исполнитель, а скорее как инструмент в руках своего кузена Роберто Скуали. Однако в ее больном мозгу могла храниться важная информация о том, как было совершено преступление. Ей тоже нужен врач. Но на этот раз был необходим психиатр, который смог бы определить состояние ее умственного здоровья.
