Виктор Меньшов - Золотой мальчик
Иначе зачем подкрадываться?
Я быстро надел тёплую куртку, обулся, и тихо разбудив Славу, жестами показал ему, что нужно быстро собраться. Спали и он и я не раздеваясь, так что одевания много времени не заняли. Я велел Славе встать за печку, и не вылезать оттуда до тех пор, пока я не разрешу, что бы ни случилось. Он тут же выполнил мои распоряжения, а я прилип к окну, до боли в глазах всматриваясь в темноту, и всё ещё надеясь, что я всё же ошибся, и это был просто стук обломившейся ветки, или скрип засохшего дерева под ветром.
Но я не ошибся. Вот мелькнула тень, потом ещё одна. Двигались они совершенно бесшумно, очень медленно и осторожно, это были опытные звери, осторожные и тем самым крайне опасные. Как правило, так осторожно и так долго могут подбираться только настоящие охотники, которые знают истинную цену промаха и неудачного первого прыжка. Второго иногда уже не бывает.
А в разных углах сада появились ещё четыре тени. Ну это уже слишком. Это мне может оказаться не по зубам.
Владимир Калиниченко, по прозвищу «Калина». Вор "в законе"
Московская область, станция Опалиха
Улица Дачная, дом 19
Среда, 11 марта. 3 часа 58 минут
Вот сейчас мы сломим ещё триста тысяч баксов, только бы мои бакланы не зашухарились. Там, в дачном домике, сидит профессионал и сдачу может выдать по полной программе. Так что самое лучшее для нас просто перерезать ему тихо глотку, пока он спит. Правда, ребятки у меня тоже все не лыком шитые, самых лучших собрал, но всё же лучше когда тихо. Самое милое дело либо сзади в лёгкое ножичком, тогда без звука кончаются, либо придушить, опять же сзади удавочку накинув, а ещё хорошо стальной проволокой, только крови много, горло почти пополам перерезает. А самое стерильное — это в постельке, подушечку на лицо, и сверху навалиться покрепче. Пару раз дёрнет птичка ногами. И всё. Тихо и чисто.
Ничего, вшестером мы его так и так уделаем, никуда не денется, но лучше потише, потише. Хватит уже шума. Я бы в это дерьмовое дело не полез, кабы не должок, да не сумасшедшие бабки. Терпеть не могу Москву эту долбаную. Да только должок — дело святое.
Всё, через забор прошли нормально, всё тихо. Спит, фраер. Ну и пускай спит. Каплун открыл тихо двери. Разошлись по сторонам, раз, два… три, пошёл! Пошел! Пошёл!
Что за чертовщина? Никого. Свалил наш клиент, свалил и мальчишку увёл. Вот сволочь! Ошибся, значит, заказчик. И у него проколы бывают. Всё обшарили, что был он тут, сомнений нет, но что сейчас его тут нет, тоже ясно. Что делать? Послал пару ребят пошарить во дворе, может, в сарае спрятался, хотя вряд ли.
Пошарили мы, пошарили, ничего и никого не нашли, завесили окна поплотнее одеялами, и сели перекусить и выпить. Бросили карты. Я не стал возражать. Мужики и так дёргаются. Ещё бы. И я им всё до конца не могу объяснить. Хорошо, сказал что заказ от не от кого-то, а от киллера, пояснив, того самого. Это сработало. До сих пор помнят. Да если бы они этого киллера увидели, посмотрел бы я, что сказали. А мне так наплевать, я на месте тех девятерых быть не хочу. Обещал должок вернуть — возвращаю.
Привёз три бригады с собой, после дела своих не пожалел, расстрелял в упор собственноручно, никому не мог доверить. Такое если кто из братвы узнает — кранты. Только из Москвы рвать надо, и побыстрее. Досадно, конечно, я уже рассчитывал, что вот он, финиш, срываем ещё триста тысяч, кончаем этого Соколика и пацана, и гуляй рванина, да вот не вышло. Что-то в этот раз не сработало. Надо сказать, что мы своё дело сделали, и валить отсюда. А если будет права качать — это не из засады пулю в лоб пускать. У нас тоже стволы имеются, и мы сами кое-что умеем…
Я посмотрел на часы. По нашей договорённости, заказчик должен подойти к пяти. Времени ещё было вагон и маленькая тележка. Братки лениво шлёпали картами, я толкнул к Горелому свой стакан, он поспешно наполнил его и принёс, встав из-за стола. Я выпил, закусывать не стал, сыт был.
— Значит так, братва, — продохнув сказал я. — Сейчас сюда придёт заказчик, мы должны ему пояснить, что главное мы сделали, а с пацаном пускай дальше без нас разбираются. Если надо — мы оплатим. Ваше дело не встревать, не бакланить, но если станет угрожать, или ещё что — мочить не думая. Ясно? Нам из Москвы валить надо. Всё. Баста.
Кто-то что-то хотел спросить, но я сделал знак рукой, что базар окончен, и все заткнулись, только сопели потихоньку да шлёпали картами по столу.
Время тянулось, я посматривал на часы, пора бы уже появиться заказчику, что-то задерживается. За окнами прошумела первая электричка, скоро уже посёлок начнёт просыпаться. Вряд ли заказчик заявится среди дня. Значит, придётся ждать до вечера. Тем лучше, будет время помараковать не спеша. А не завалиться ли мне спать? Только что потом целый день делать? День взаперти ужасно длинный, да и надоели мне мои придурки. Как в камере общей. Засунут со всякой швалью, и хочешь не хочешь, а сиди. Иногда убить хочется, до того осточертеют, бывало, одни и те же хари.
Дверь с улицы распахнулась и дежуривший на улице Пузырь втолкнул в неё человека в спортивной куртке и спортивных брюках, с низко наклоненной головой в лыжной шапочке.
— Братва, смотри кого я привёл! — возвестил Пузырь и сорвал с головы приведённого им шапочку.
Братки только дружно ахнули, задвигали стульями, вскакивая с мест. По плечам приведённого рассыпались длинные волосы, это была женщина.
— Смотри-ка, Калина, — сверкнул фиксами Горелый, — Пузырь нам ляльку привёл! Во лафа! Теперь будет чем позабавиться до вечера. И где ты её нашёл, Пузырь?
— Сама пришла, дурёха, — вовсю лыбился довольный собою Пузырь. Наверное, с первой электричкой приехала, хотела проведать дачку свою, вот и проведала.
— Ну что ж, заголяйся, знакомиться будем, — встал из-за стола Горелый, направляясь к женщине.
Валерий Соколов, по прозвищу «Соколик»
Московская область, станция Опалиха
Улица Дачная, дом 21
Среда 11 марта
4 часа 25 минут
Я стоял и смотрел в окно. Как только я сумел так тихо уйти! Всё же школа есть школа. Ничего просто так не забывается. Как только увидел фигуры во дворе, собрал сумку, снял ботинки, связал шнурки и повесил через плечо. В последний момент догадался взять Славку на руки. Он бы точно так тихо не прошёл.
Вышли мы через чёрный ход, тенью метнулся я к соседнему забору, мне повезло, что был он невысоко, Славку я подсадил, и он на удивление тихо соскользнул на другую сторону, но уже там чем-то зашумел, я птицей перемахнул следом за ним, подхватил его в охапку и увлёк за собой к соседнему домику. Замок открыть было делом техники. В доме пахло спёртым воздухом и пылью, но это ерунда. Я посадил Славку на кровать, велев не шевелиться, а сам прильнул к окну, наблюдая за только что покинутой дачей.
Когда я только услышал шум, подумал, что возможно это менты. Мог кто-то увидеть, как мы проникли на дачу и сообщить, могли просто засечь. Но когда вглядывался из окна в действия людей во дворе дачи, понял, что это бандиты.
Я стоял не шелохнувшись, наблюдая, как шаг за шагом, осторожно, подбирались они к дому, как тихо проникли в него, потом из дома вышли несколько бандитов и принялись обшаривать двор. Я напрягся. Сейчас решалось всё. Догадаются или нет бандиты, что мы перебрались через забор? Не оставил ли я где в спешке следов? Не захотят ли они хотя бы просто так, на всякий случай, пошарить в пустой соседней даче?
Они не догадались, следов мы не оставили, и в соседнюю дачу просто так, на хапок, не полезли. Пошарив по двору, по сараям, бандиты вернулись в дом. Я напряжённо ждал: уйдут или останутся в засаде? Теплилась ещё слабая надежда, что это всего лишь мелкие дачные воры, возможно, из местных. Время шло, но они никуда не уходили. Сомнений не оставалось — это были посланники по наши со Славкой души. Дело принимало скверный оборот. Становилось проблемой выйти из этой дачи, засевшие бандиты могли вести круговое наблюдение и мгновенно засечь нас. А мне нужно днём звонить Капранову.
Я пожалел, что из излишней осторожности не сообщил ему, где мы со Славкой находимся. Не рискнул. А он не спросил, вероятно, не желая подорвать доверие. А теперь я сам себе создал головоломные проблемы. И кто теперь знает, на сколько засели там эти бандиты? Не исключена возможность, что это те самые, которые перестреляли своих на кладбище, кемеровские, про которых рассказывал Капранов.
Тогда они могут вообще залечь тут всерьёз и надолго. По крайней мере не похоже, что они уйдут сегодня. На моих часах уже без пятнадцати пять, ещё два — три часа, и станет совсем светло, посёлок проснётся, люди выйдут на улицы и вряд ли бандиты посмеют покинуть дом, тем более шесть гавриков сразу. Скорее всего, если они и будут уходить, то завтра, а могут и несколько дней просидеть. Надо бы ложиться спать. Высплюсь, тогда на свежую голову найдётся выход.