Александра Маринина - Последний рассвет
С лица Фролова не сходила небрежная улыбка. Кажется, он даже слушал невнимательно.
– Когда вы узнали, что у вас есть конкурент, вы пришли в ярость, вам очень не хотелось терять источник дохода. Вы покупаете игру, регистрируетесь и начинаете играть. Ник Колосенцева Пума, это известно, и вам легко его идентифицировать. Вы входите в игру и изучаете характер Пумы. Кстати, о вас хорошо отзываются остальные члены клана, вы, оказывается, неплохо играете. Вы приходите к выводу, что Пуму можно зацепить… на чем? Вот этого я не знаю, но вы и сами мне скажете, это ведь такая мелочь в сравнении с остальным, а все остальное нам и так известно.
– На античитерской программе, – усмехнулся Денис Фролов. – Пума был админом, а для любого админа такая программа на вес золота.
– Понятно, – кивнула Рыженко, стараясь не показать, что эта информация имеет для нее хоть какое-то значение. – Но это не столь важно. Вы ждете, когда будут соревнования, приезжаете, смотрите на играющих, они в майках, на которых крупно написаны их ники, так что найти Пуму-Колосенцева труда не составляло. У вас все продумано, вы готовились, вы же мастер составления сюжетов. И шприцами с нужными веществами запаслись, и место в гаражном массиве, где пусто и темно, вы присмотрели заранее, и маршрут продумали, вернее, два маршрута: один для вас, покороче и полегче, другой для Колосенцева, подлиннее, чтобы он ехал к месту своей смерти подольше. Он и приехал. Одна незадача: ювелир Курмышов немножко нарушил ваши планы. Геннадий его освободил и оставил сидеть в кустах, очень торопился на встречу с автором программы, и убили вы Гену прямо на глазах несчастного ювелира, который от ужаса не смог справиться с собой и начал издавать какие-то звуки, которые вы и услышали. Тем самым ювелир Курмышов подписал себе смертный приговор. Он был ослаблен тремя сутками воздействия сильного препарата, поэтому не мог вам сопротивляться, когда вы его затаскивали в машину Геннадия. Труп Колосенцева вы выбросили возле общаги гастарбайтеров, здание под снос, никаких камер, полицейских или охраны. Это было остроумное решение, ведь такое общежитие мигрантов всегда априори является местом возможного оперативного интереса. Такими местами являются также рынки, вокзалы, аэропорты, но они вам не подходят: там охрана, полиция и камеры круглосуточно, а возле общаги никого и ничего, только грязь и тишина. И к реализации этой части плана вы тоже подошли с умом. Откуда-то у вас появилась бутыль с тиофосом, завалялась, видно, на даче у вас или у соседей, вот с нее-то и начался ваш замысел. Кругом все строятся, вокруг полно рабочих, и в основном – именно мигрантов, так что сообразить, как навести подозрение на несчастных работяг, оказалось несложным. Конечно, было бы красиво подбросить бутыль с тиофосом куда-нибудь на участок, где работают обитатели именно этой общаги, тогда уж никто бы никогда не начал сомневаться. Но вы осторожны, Денис Владимирович. Мало ли что? Вы же столько всяких сюжетов придумали и знаете, какие нелепые совпадения случаются. А вдруг у всех, кто работал бы на этом объекте, оказалось железное алиби? Ну прямо такое железное, что ничем его не пробить. Можно было бы, конечно, понадеяться на необъективность и выраженный обвинительный уклон нашего следствия, и основания к этому у нас всех есть, скрывать не буду, но… – она усмехнулась, – вы пошли более правильным путем: вы просто уничтожили эту бутыль. И обрекли нас всех на пожизненные ее поиски. Верно? Мы бы увязли в этом болоте. И до вас дело никогда не дошло бы.
Рыженко сделала паузу, потому что в протоколе писала совсем не так, как говорила. Вслух она произносила монолог, а в протокол записывала «Вопрос» и «Ответ». Ответы она, разумеется, формулировала сама. Не подпишет Фролов – и не надо, всегда можно допросить его еще раз после того, как он погреется в камере. Но чаще всего прием срабатывал.
Закончив формулировать вопросы и ответы, касающиеся тиофоса, она перешла к следующему блоку:
– Но сначала вы ювелира завезли в другой конец Москвы и задушили. Судя по всему, из машины он выходил сам, зачем вам убивать его в машине и потом выволакивать? Мало ли какие следы могут остаться в салоне, да и усилия лишние тратить незачем. Вы предложили ему выйти облегчиться? Скорее всего, иначе он не понял бы, почему надо останавливаться и выходить в лесополосе. Насчет следов вы все продумали, вы даже обратили внимание на то, что от Курмышова дурно пахнет, и подстелили на переднее сиденье кусок полиэтилена, чтобы оно не испачкалось и не провоняло. Но следы все равно остались. По дороге вы мирно беседовали с ювелиром, хотели, вероятно, чтобы он успокоился и перестал вас бояться. Он вам рассказал что-то о себе? Что именно? Впрочем, это неважно. Он успел сказать главное: назвал свою профессию. И это дало вам возможность проявить фантазию и инсценировать убийство по профессиональному мотиву. В кармане нашлась бумажка – рабочий пакет, а если бы и не нашлась, вы бы сами что-нибудь придумали, вы же такой мастер составления детективных сюжетов. А уж потом вы привезли тело Колосенцева в Восточный округ и в темноте аккуратненько вытащили из багажника и бросили возле общежития. Машину оставили неподалеку, потом не поленились, вернулись к трупу и положили ключи от машины в карман куртки. Полная иллюзия того, что Геннадий сам приехал сюда живым и здоровым и уже в этом месте был убит. Гениальное решение. Вы вообще человек не ленивый, и за это вам честь и хвала. Могли бы ведь и на своей машине вывезти Колосенцева и ювелира, но нет, вы использовали машину Геннадия, а потом каким-то образом вернулись к гаражам за своим автомобилем. Но вы все равно не гений, Денис Владимирович. Даже если бы вы не забыли убрать из машины Колосенцева кусок полиэтилена, вы все равно допустили прокол. Еще один. Знаете какой?
Фролов молчал, глядя на Рыженко надменно и при этом словно не видя ее.
– Посмотрите на то, как вы сидите, – улыбнулась она. – Посмотрите-посмотрите. Обратите внимание на места, которыми ваши брюки соприкасаются со стулом. Вы прикрыли полиэтиленом горизонтальную поверхность автомобильного сиденья, но не подумали об обивке передней поверхности подушки этого сиденья. А там следов более чем достаточно.
Фролов опустил голову и послушно принялся рассматривать свои брюки и стул, на котором он сидел. Потом поднял глаза на Рыженко.
– И что? Мало ли кого ваш Колосенцев возил в своей машине? Может, бомжей или алкашей в грязных штанах. Из того факта, что у Колосенцева в машине кто-то обделался, никак не вытекает, что там сидел именно ваш убитый ювелир. Я, видите ли, ролевые игры пишу, а для этого нужно кое-что знать из области криминалистики, – криво усмехнулся он. – И мне достоверно известно, что судебно-биологическое исследование групповой принадлежности выделений практически бесполезно. Даже столь продвинутое и модное молекулярно-генетическое исследование очень редко дает в этих случаях положительные результаты.
– Вы правы, – улыбнулась Надежда Игоревна. – На сто процентов. Но вы забыли, что речь идет о немолодом человеке, всю жизнь посвятившем сидячей работе. А это означает что? Правильно, Денис Владимирович, вы – человек молодой, и такие вещи вам просто в голову не приходят. Знаете такое заболевание – геморрой? Так вот Леонид Владимирович Курмышов страдал геморроем, причем в тяжелой форме, а от трех дней пребывания в сидячем положении на полу гаража болезнь обострилась, и в каловые массы попала кровь. А следовательно, и в следах каловых масс обнаружены следы крови. И молекулярно-генетическое исследование установит их принадлежность конкретному лицу практически со стопроцентной вероятностью. Вот как-то так.
– И все равно игра стоила свеч, – негромко проговорил он. – Столько драйва в моей жизни никогда не было.
– А уж сколько драйва у вас впереди, – весело заметила Рыженко, – когда вы окажетесь сначала в камере следственного изолятора, а потом на зоне! Знаете, Денис Владимирович, я вам даже немного завидую. Вы – человек, у которого все получается. Вы хотели драйва и острых ощущений? Так вы их получите. Это я вам обещаю.
Антон и Дзюба сидели здесь же, в кабинете, но в допросе не участвовали, только слушали и наблюдали. Рыженко уже распечатывала протокол, когда у нее на столе зазвонил телефон. Надежда Игоревна взяла трубку.
– Да… Да, хорошо, я сейчас закончу допрос и зайду к вам.
По тому, какой взгляд она бросила на оперативников, стало понятно, что хороших новостей ждать не приходится.
Фролова увели. Антон и Роман потянулись было за своими куртками, но Рыженко жестом остановила их:
– Подождите меня, не уходите. Я скоро вернусь.
Вернулась она действительно довольно быстро. На губах Надежды Игоревны играла горькая усмешка.
– У меня забирают дело Фролова и передают другому следователю.
– Почему? – взвился Роман. – Вы же провели следствие, вы только что допросили виновного, вы…
