Сергей Владимиров - Пожинатель горя
— Владислав Ланенский не мог знать об этих деньгах, — сказала она, но в голосе ощущались неуверенность и напряжение. — Я уверена, отец ему ничего не говорил. Да и знай… У него есть отрицательные черты: самовлюбленность, завышенное самомнение, нетерпимость к критике… Однако это не повод подозревать человека в таком хладнокровном подлом преступлении.
— Почему-то ваш начальник службы безопасности подумал в первую очередь на него, — припомнил я.
— Владимир Михайлович недолюбливает Владислава, — пояснила Алевтина Семеновна. «Недолюбливает» звучало на редкость мягко. — Они совершенно разные люди: Фирсов — в прошлом боевой офицер, прошел несколько горячих точек, всего в жизни добивался сам, а Владислав… «золотой» мальчик… хотя неплохо разбирается в менеджменте и маркетинге, — поспешно добавила она.
— А лично вы никого не подозреваете? — спросил я.
— Конечно нет. — Она горой стояла за своих подчиненных. — И посоветовала бы вам меньше слушать Владимира Михайловича. Сейчас он не в себе.
— В том смысле, что пьет на службе, как заправский сапожник?
Друзина опустила короткие редкие ресницы, прикрыла глаза.
— Да, — печально отозвалась она.
— Вы знаете об этом и ничего не предпринимаете?
— Ничего. — Живое, круглое лицо хозяйки стало вдруг каким-то странным, здоровый румянец схлынул с полных щек. — У Владимира Михайловича большое горе. Два месяца назад… у него убили дочь.
— Постой, приятель, — протянула мне вслед кукольная красавица Инга, скучающе покуривающая на улице.
Я сделал еще несколько шагов, не сразу обратив внимание на девушку: настолько она, застывшая на фоне витрины «Миллениума», сливалась с выставленными в ней манекенами. Я остановился, с напускным безразличием посмотрел на нее. Инга сама направилась ко мне, старательно покачивая бедрами. Приблизилась, грациозно изогнулась в талии, полюбовалась своим отражением в витрине. Манекены отдыхали.
— Вот, значит, как выглядят частные детективы. — Она поводила носом, принюхиваясь, лениво изрекла: — Ненастоящий. Даже не пахнет виски. Я когда-то читала в одной книжке, что все они лопают на завтрак, обед и ужин.
— Тебе следовало познакомиться со мной несколько месяцев назад, — сказал я. — Ты бы не разочаровалась. Тогда я не просыхал.
— Оригинально, — фыркнула Инга. И стала сосать длинную коричневую сигарету, скосив кукольные глаза на красный дымящийся кончик.
— Кстати. — Я оторвал ее от этой занимательной процедуры. — Чем закончилась та книжка? Вечно пьяный сыщик все же добился истины и главной злодейкой оказалась сногсшибательная красотка?
— Чушь! — Девушка скривила накрашенные губы. — Не помню. Я не дочитала. Скучно. Я люблю развлекаться по-другому.
— Как же?
— Ну… Я не знаю… Ездить в круизы, ходить в рестораны, заниматься любовью…
— Думаю, у тебя все это есть. С таким-то другом.
— Угу, — обиженно отозвалась Инга. — Викто́р ужасно занудный. У него на уме только бизнес и деньги. А мне надоело, я хочу как следует расслабиться, съездить куда-нибудь отдохнуть. Последний раз мы оттянулись на Майорке три месяца назад. И опять сиди в этом вонючем городе.
— Существует масса других развлечений. — Карикатурная красотка начинала меня утомлять, но, боясь спугнуть ее, я не спрашивал прямо, что ей от меня надо.
— Мы везде уже были, все одно и то же, тоска зеленая, — томно растягивая слова, ответила она. — На лето Викто́р обещал тачку купить, такую, с откидывающимся верхом. Мне раньше хотелось, а теперь не хочу. Даже не знаю, чем заняться. У тебя хоть дело какое-то, вынюхивать… Он тебя нанял за мной следить, да? — в упор спросила девушка. Видимо, ради этого вопроса и был задуман весь этот идиотский жалостливый спектакль.
— Ты прекрасно знаешь, что нет, — ответил я. — Ты ведь слышала весь наш разговор.
Инга кивнула:
— Значит, ты ищешь налетчиков. Жуть как интересно. Викто́р вне себя от ярости. Если его вышибут, мне не на что будет отдыхать. Ты найди их, ладно? Я постараюсь тебе помочь.
— Каким образом?
— Мало ли? — пожала плечами Инга. — Я тоже могла чего-то слышать и знать. Только ему ни слова. Приезжай сегодня ко мне часиков в восемь вот по этому адресу, не пожалеешь. — Мне в ладонь лег вырванный из блокнота листок с заранее написанными координатами. — А теперь я пойду, если он увидит нас вместе… — Цокая шпильками, виляя круглым аппетитным задом, она удалилась.
Что меня хотят использовать в каких-то своих целях, я не сомневался. А пока решил отправиться в больницу и разузнать о судьбе незадачливого шантажиста Коли.
Действо четвертое. Галкин скорбящих навещает и…
Я не дошел до автобусной остановки, когда мое внимание привлекло занимательное зрелище. У обочины остановилась патрульная «Волга», два долговязых сержанта пытались затолкать в салон какого-то человека.
— Лапы убрали, щенки! Куда вы меня тащите?! Я полковник ВДВ! Я Афганистан прошел, мать вашу!
Упирающимся вопящим мужчиной оказался начальник службы безопасности «Миллениума» Владимир Михайлович Фирсов. Упившийся до потери реальности, меня он не узнавал.
— Куда вы его? — спросил я у патрульных.
— Куда? Ясное дело, в вытрезвитель, — ответили они, отпыхиваясь.
— Может, решим все миром? — предложил я. — Это мой знакомый.
— И что с того? Он нам еще за оскорбление при исполнении ответит. И под статью пойдет. Вон, погон оторвал! Нападение на сотрудника…
— Сколько? — остановил я.
Сержанты отпустили сопротивляющегося. Чтобы не упасть, Фирсов вцепился в распахнутую дверцу. Он дышал тяжело, раздувая ноздри.
— Откуда нам знать, что ты не подставной, — сказал один из сержантов.
— Ваше право. — Я помахал у него перед носом свернутой в трубочку купюрой. — Ну, мне идти дальше или договоримся?
Забыв о Фирсове, парни отошли в сторону, пошептались между собой.
— Платят мизер, и то задерживают, — пробормотал все тот же патрульный. — Ты знаешь что, швырни бумажку под сиденье, будто случайно обронил. И можешь забирать своего десантника.
Что я и сделал незамедлительно.
Но управиться с освобожденным полковником оказалось не так-то просто. Машина уехала, а он повис на моей руке, едва не касаясь земли головой. Короткие ноги завязли в мокром липком снегу, подгибались, не желали ступать ни шагу.
— Дайте выпить, — без конца повторял Фирсов, схаркивая тягучую длинную слюну.
Пришлось посадить его в сугроб, отойти на несколько метров и поймать частника. Прежде чем мой знакомый полностью отключился, он успел назвать адрес. И мы тронулись в путь.
Начальник службы безопасности жил в обычном многоквартирном доме, и не где-нибудь в центре, а за рекой, где начинались рабочие районы. Лифт по закону подлости не работал, подъезд был изрядно загаженный, не иначе как молодежь присмотрела его для своих невинных шалостей: я приметил использованный презерватив и одноразовый шприц, брошенные под лестницей. Последний пролет оказался самым сложным — мне пришлось тащить Фирсова волоком.
Железную дверь открыла маленькая пожилая женщина изможденного вида. На ней был потрепанный домашний халат, опухшие ноги обмотаны шерстяными платками. Большие круглые очки с толстыми линзами придавали ей сходство с нахохлившейся совой.
— Господи, Володя, зачем же ты так? — слезно запричитала женщина-сова, суетясь вокруг нас.
Вместе мы пронесли отставного полковника в комнату и прямо в одежде уложили на разложенный диван. Фирсов оглушительно храпел, разинув рот.
— Спасибо вам, — смущенно проговорила маленькая женщина. — Я уже не знала, что и думать. Сестра позвонила и сказала, что муж в очень плохом состоянии, а ведь раньше он и капли в рот не брал. Сорвался, как только…
И она начала всхлипывать.
— Сестра? — машинально спросил я.
Сняв очки, женщина принялась промокать близорукие глаза несвежим носовым платком.
— Да, Алевтина Семеновна. А что, разве не она попросила вас доставить Володю? Я думала…
— Стало быть, вы Наталья Семеновна? — Я даже опешил от неожиданного открытия.
Получается, у них тут целый семейный подряд. Одна сестра — владелица, другая — главный бухгалтер, ее муж — начальник службы безопасности. И лишь Виктор Евгеньевич Ланенский — человек посторонний, вроде как с улицы. Хотя нет. Друзина говорила что-то о том, будто знает его много лет.
— А кто в таком случае вы? — опомнилась женщина-сова.
— Знакомый вашего мужа, встретил его случайно, — соврал я.
Но это ее не успокоило.
— Вроде бы я всех знаю, а вас вижу впервые.
— Так уж и всех? — вырвалось у меня язвительно.
— Что вы себе позволяете? — процедила Наталья Семеновна, не выглядевшая более ни слабой, ни смущенной, как в первые минуты знакомства. — Попрошу немедленно покинуть мой дом.
