Дж Коннингтон - Загадка с девятью ответами
– Что же, если дело обстоит таким образом, я не возражаю,- уступил он, немного смягчившись.- Задавайте ваши вопросы. Посмотрим, смогу ли я вам помочь.
Доктор Рингвуд между тем подумал с насмешкой о том, как полезен бывает титул, если имеешь дело со снобом.
"С инспектором он был намеренно груб, однако когда тот же самый вопрос задал сэр Клинтон, он стал куда сговорчивее. Ну и тип!"
Сэр Клинтон приступил к допросу, стараясь при этом и вида не подать, что кое-какая информация у него уже есть.
– Пожалуй, нам следует начать с самого начала,- заговорил он, будто советуясь с ценным сотрудником.- Известно ли вам что-нибудь о планах вашего племянника на сегодняшний вечер? Он собирался остаться дома или, может быть, у него была назначена встреча?
– Он сказал мне, что едет ужинать с этой соседской потаскушкой.
Улыбка сэра Клинтона окончательно обезоружила старика.
– Боюсь, вам придется уточнить свои слова. В наши дни потаскушек развелось изрядное количество.
– Вот это точно, сэр! Как вы здесь правы! Я с вами полностью согласен. А говорю я о француженке, которая живет в соседнем доме. Ее зовут Силвердейл. Мой племянник прямо-таки не отлипал от ее юбки. Конечно я не раз предостерегал его.
– Я с самого начала знала: что-то случится!- внезапно провозгласила мисс Хассендин тоном Кассандры, чьи пророчества наконец-то сбылись.- И вот случилось!
Сэр Клинтон, однако, поспешил вернуть разговор в прежнее русло:
– Вы не знаете, он собирался провести вечер в соседнем доме?
Не дав брату ответить, мисс Хассендин снова вмешалась:
– Он мельком заметил, что едет с нею в "Альгамбру", потанцевать. Я это запомнила, потому что он спросил меня, куда я сама собираюсь вечером. Ему был несвойственен такой интерес!
– Лишь бы только деньгами швыряться!- сердито выкрикнул мистер Хассендин.
– Значит, было чем швыряться?- словно невзначай поинтересовался сэр Клинтон.- Очевидно, ему повезло больше, чем многим его сверстникам.
Непостижимым образом это соображение возбудило в его собеседнике чувство обиды.
– Да, у него был собственный капитал, приносящий около пятисот фунтов в год. Очень неплохой доход для неженатого юнца. А я, сэр, был приставлен к нему опекуном! Должен был ежеквартально выплачивать ему деньги и смотреть, как он тратит их на побрякушки и прочую дрянь для этой бабенки. Я небогат, сэр, и даю вам слово, что сам мог бы распорядиться этими деньгами куда умнее! Однако я не имел власти над мальчишкой. Я мог только стоять рядом и смотреть, как все это богатство вылетает в трубу.
Слушая эти откровения торговца, доктор Рингвуд отвернулся, чтобы спрятать улыбку.
– Кстати, кто же теперь унаследует капитал?- спросил сэр Клинтон.
– Я, сэр. И надеюсь, отныне он начнет приносить больше пользы, чем раньше.
Сэр Клинтон кивнул, будто поддерживая старого Хассендина в его стремлениях, и ненадолго задумался.
– Полагаю, вам не известен человек, питавший злобу против вашего племянника?- спросил он наконец.
Старик поглядел на него с подозрением, однако мисс Хассендин, очевидно не испытывая ни малейшего смущения, ответила вместо него:
– Я тысячу раз предупреждала Рональда, что он играет с огнем! Мистер Силвердейл никогда не выказывал обиду в открытую, но…
И она многозначительно замолчала. Однако слова ее, казалось, произвели меньший эффект, нежели она рассчитывала. Оставив последнее замечание без ответа, сэр Клинтон вновь обратился к старику:
– Итак, мистер Хассендин, насколько я понимаю, вам больше нечего добавить?
Мистер Хассендин, очевидно решив, что и так уже наговорил слишком много, на сей раз ограничился невнятным жестом.
– Мне остается лишь поблагодарить вас за помощь,- продолжал сэр Клинтон.- Но вы, конечно, понимаете, что необходимо выполнить еще несколько формальностей. Боюсь, мы должны будем забрать тело для медицинского освидетельствования. А инспектору Флэмборо придется просмотреть бумаги вашего племянника – вдруг в них найдется что-нибудь, способное пролить свет на его гибель. Если вы не возражаете, он мог бы заняться этим прямо сейчас.
Старый Хассендин, казалось, был совершенно ошеломлен.
– Это необходимо?- проговорил он.
– Боюсь, что да.
Эти слова ввергли старики в сильнейшее беспокойство.
– Я бы этого не желал,- проворчал он.- Ведь это не понадобится для судебного разбирательства, верно? Нет, если возможно, я бы всеми силами постарался этого избежать. Сказать по правде, сэр,- продолжал он в припадке откровенности,- мы с племянником не очень-то ладили, и он вполне мог сказать, то есть написать обо мне такие вещи, которые мне вовсе не хотелось бы увидеть в газетах. Он был жалким созданием, и я никогда не скрывал от него своего мнения. По завещанию его отца он должен был оставаться под моим кровом до двадцати пяти лет, и хорошенькую же жизнь он мне устроил, доложу я вам, сэр! Я подозреваю, что он грязно оклеветал меня в этом своем дневнике.
– Возьмите-ка дневник на заметку, инспектор,- уважительно проговорил сэр Клинтон, словно сообщая Флэмборо какой-то важный секрет.- Можете не волноваться, мистер Хассендин. Могу вас заверить: ни одна запись из этого дневника, не имеющая прямого отношения к нашему делу, не станет достоянием публики!
Старик понял, что дискуссия закрыта, однако напоследок дал понять, что вовсе не добрая воля заставляет его уступить.
– Делайте что хотите,- злобно проворчал он.
Сэр Клинтон пропустил его выпад мимо ушей.
– Итак, оставляю инспектора заниматься бумагами,- заключил он.- А сам я пойду вместе с доктором Рингвудом к соседям, чтобы позвонить. Вам, инспектор, конечно, следует дождаться, пока кто-нибудь вас не сменит. Полагаю, вы найдете чем заняться.
И, пожелав хозяевам доброй ночи, нежданные гости покинули дом.
Глава 4
– Настоящий старый индюк!- заметил доктор Рингвуд, вместе с сэром Клинтоном пробираясь в тумане к воротам Иви-Лоджа.
Тот незаметно улыбнулся в темноте.
– Да, поначалу он и в самом деле немного раскудахтался,- согласился он.- Но такие люди обычно перестают кудахтать, если с ними правильно обращаться. Правда, не завидую я тем, кому приходится жить с ним под одной крышей. Боюсь, ему присуща некоторая склонность к домашней тирании.
Доктор Рингвуд издал короткий смешок.
– Да, приятная, должно быть, семейка,- согласился он.- Однако немногого вам удалось от него добиться, кроме воркотни да самовосхвалений!
– Я узнал кое-что о людях, окружавших погибшего. Такие разговоры всегда полезны, если по ходу расследования врываешься в маленький замкнутый кружок незнакомых тебе людей. Полагаю, то же самое и в вашей профессии, когда видишь пациента впервые и не знаешь, в самом ли деле он болен, или он просто ипохондрик. Но нам еще труднее – мы ведь не можем побеседовать с мертвецом и выяснить, каким он был человеком. И нам приходится поспешно собирать чужие впечатления о его характере, половину услышанного списывая на предубеждение.
– Но на сей-то раз вам удастся получить свидетельство из первых рук, если он и в самом деле вел дневник,- заметил доктор.
– Смотря какой дневник,- возразил сэр Клинтон.- И все же, признаюсь, я питаю некоторую надежду.
Между тем они подошли совсем близко к дверям Хэтерфилда, и мысли доктора Рингвуда обратились к его недавней пациентке. Подняв глаза, он заметил свет в одном из окон фасада, которое было темным во время его первого визита.
– Похоже на окно спальни,- заметил он своему спутнику.- Когда я приходил сюда в прошлый раз, света там не было. Может быть, кто-то из Силвердейлов вернулся.
В это мгновение бесформенная тень скользнула по занавескам.
– На сердце у меня полегчало,- сознался доктор Рингвуд.- Мне не очень-то хотелось оставлять мою пациентку одну с этой служанкой. Лихорадка вещь непредсказуемая.
Уже на ступеньках парадной лестницы его посетила новая мысль:
– Вы хотите, чтобы я вас представил?
– Думаю, сейчас не следует раскрывать им, кто я,- гели, конечно, у меня будет возможность поговорить по Гелсфону вдали от посторонних ушей.
– Прекрасно. Я все улажу,- заверил его доктор, нажимая кнопку звонка.
К его немалому удивлению, дверь так и осталась закрытой.
– Эта женщина, должно быть, глухая,- возмутился он, снова нажимая на кнопку.- В прошлый раз она появилась довольно быстро. Надеюсь, ничего не случилось.
Дождавшись, пока затихнет трель звонка, сэр Клинтон склонился к щели почтового ящика и внимательно прислушался.
– Могу поклясться, я только что слышал какой-го звук,- сказал он, выпрямляясь.- Должен же здесь кто-нибудь быть, иначе как объяснить ту тень в окне? Все это наводит на подозрения. Прошу вас, доктор, позвоните еще раз.
Рингвуд повиновался, и снова где-то в глубине дома раздался звон массивного гонга.
– Да это кого угодно разбудит!- проговорил он с нервной ноткой в голосе.- Это у меня уже второй случай за сегодняшний вечер. И мне это не слишком по душе.
