Дмитрий Щеглов - Жилищная афера
– Ну и хлыщ! – кто-то из оперативников восхищенно обронил.
– Вернется он?
– Вряд ли!
– Одно слово Банкетов!
– Пристраиваются же люди!
А работа оперативников потихоньку двигалась вперед. Труп погрузили на носилки и унесли. С Лизы, с Гурьевны, и с Гапы сняли показания. Подполковник уехал, но появился на Шкоде Мыкола – молодой парень, лет тридцати. Стеснительные жесты, добродушное крестьянское лицо, чистая и детская улыбка. Поставив машину, с опаской он зашел в офис родной фирмы и с порога заявил оперативникам:
– У меня с Кузьмичем есть это самое, что обычно нужно, от меня, как от потенциала!
– Что, что у тебя есть? – едва сдерживая смех, строго спросил его капитан Стецкий, оставшийся здесь за старшего.
– Если вы думаете, что произойти, то, что произошло, это мы, то не хотел бы я быть на вашем месте. Я не адвокат, но у меня полно в штанах. Доказать, мне раз плюнуть! Пойдем, я вам покажу!
– Что ты нам покажешь? – капитан хмуро свел брови.
– Вспомнил! Алиби покажу! Под завязку!..А вот чек! – Мыкола пошарил в кармане и вытащил оттуда кассовый чек с бензозаправочной станции. На нем обычно указывается время заливки бензина. Он передал его капитану и полез в другой карман, доставая накладную.
– А это что за накладная? – спросил капитан. Мыкола в качестве второго алиби представил накладную, выписанную и заверенную печатью поставщика огнетушителей.
– Кузьмич дал, документ на него, на Кузьмича! Что не злодей. Сказал, вы только ей поверите. Он не хотел этого, но она сама пошла, без закуски. А я за рулем, мне нельзя. Кузьмич сказал, почему не выпить, раз есть повод. Вот видите, здесь печать, а внизу Кузьмич. Хоть он сейчас и пьяный, но ищите в другом месте. Стрелял не он.
– А ты откуда знаешь, что он убит выстрелом.
Мыкола удивленно смотрел на капитана.
– Так Гапа ж кричала, что она следующая.
– Что ты врешь, – вскинулась старушка, – я всего лишь просила тебя отвезти меня домой.
– Так на скорой, можно было уехать! – Мыкола такими же удивленными глазами, как до этого на капитана, смотрел теперь на старушку.
– С покойником? – возмутилась Гапа.
– Все мы там будем! – философски спокойно заявил Мыкола.
– Что б у тебя урод язык отсох.
– А чего было меня ждать, – продолжал вслух рассуждать сторож-водитель, – я может быть, как неясная личность, буду на провокацию проверяться. Милиция не ошибается, но тоже. Если капитан скажет пошли, я очень понимаю, что не позволительно, без вас будет мне одному, как и вам, но что поделаешь? Тогда пешком поедете на метро.
– Златоуст ты наш удивительный! – сказал капитан, возвращая Мыколе кассовый чек на бензин и накладную на огнетушители, – а не видел ли ты что-нибудь подозрительное в эти дни, ты ведь еще и сторожем работаешь?
– Да, я сторож. Труд не возбраняется человеку, он как обезьяна сделал его. Надысь – было дело.
Оперативники встрепенулись и подняли головы. Может быть им даже повезет и через чертополох нескладной речи сторожа пробьется тонким ростком след преступника.
– Ну, говори, что за дело?
В кабинете установилась тишина.
– Прошлой ночью… нет этой! Нет… прошлой!.. Я когда сплю, то вижу беспробудный сон. Смотрю, а во дворе кто-то шастает. Я проснулся и думаю, сплю я или еще не проснулся? И тогда я себя ущипнул. И говорю это, как человек, которому и просто, и не дай бог увидеть наяву, это! Оказывается – наяву! Значит, не сплю! И что же дальше. А он стал и не двигается. Как бы это!
– Кто он? – перебил Мыколу один из оперативников. На него сразу вызверился Стецкий.
– Не перебивай, а лучше записывай, а то мы тут до утра прокантуемся.
– Что записывать?
– Все записывай!
– А…а…а, на чем я остановился? – спросил отвлекшийся от рассказа Мыкола.
– Что прошлой ночью под окном остановилось это!
– Ага, ну вот! Остановился это, и чего-то ждет. А я не из тех людей, чтобы доводить до мордобоя, я извиняюсь за это слово. И мордобой обратно же, не они же бы, как вроде! Если бы ему там навесить – это я с удовольствием! Сразу – с наскоком, а вдруг – наоборот? И я сразу агрессор, Барбаросса! Кто поверит? Ты капитан? Мыкола – не москвич! Значит – штраф! Вот я сижу и жду.
У того же оперативника не хватило терпения.
– А ты бы в милицию позвонил.
– Так он пока только это!
– Что это?
– Пусть женщины выйдут! – попросил оперативников Мыкола.
– Я же просил не перебивать его! – стал свирепеть капитан Стецкий. Любовь Гурьевна с Лизой вышли, осталась лишь архитектор Марья Ивановна.
– А вы, что не женщина? – капитан спросил Гапу.
– У меня воспитание и возраст такой, что при мне все можно говорить, – ответила она.
– А, так на чем я остановился? – вновь спросил присутствующих Мыкола.
– Что, он пока только это!
– Ага, вот я и гляжу, а он это! Ремень расстегнул, культурно орлом хочет сесть. Я таких людей не понимаю. Крыльцо зачем людям? Ты что, в Третьяковку пришел? И там нельзя. А я ведь не только сторож! Я еще и дворник! Мне директор сказал, я тебя заместо себя, ночью оставляю. Ну, я и взял, что потяжелее.
– Что ты взял?
– Огнетушитель!
– Ну, а потом?
– Ну, а потом это! Полные штаны пены ему налил.
– И ты знаешь, кто это был?
– А то! Мне его дух противопоказан, а личность известная.
– Адрес дашь?
– Пожалуйста! Вы тоже к родителям сходите. Скажите, что здесь не Кремль и не Третьяковка.
Мыкола написал на бумажке адрес и один из оперативников тут же отправился по нему, благо он был прямо напротив стройки. Минут через десять от него поступил Стецкому звонок, с отрицательным ответом. Капитан усмехнулся:
– Легко захотели найти убийцу, – и велел оперативному народу закругляться. Несколько раз Стецкий одаривал Лизу мимолетными взглядами, ничего в них не было особенного, если не считать их продолжительности, выходящую за рамки приличий. Любовь Гурьевна даже шепнула ей:
– Капитан, смотрю, подсел на твой крючок Лиза. Глаз от тебя оторвать не может. Если хочешь, можешь подсечь глупого сазана.
Лиза почему-то обиделась за капитана:
– Ничуть он и не глупый. Это тип личности такой, властный – слишком бравирует самоуверенностью. Петушиная суть!
– Если телефон будет просить – дашь ему?
– Я подумаю!
Телефон капитан не попросил, хотя уходил последним. Когда оперативники уехали, Лиза глянула на часы. Всего, про всего, три часа дня. Под ложечкой сосало. Она спросила Любовь Гурьевну, где они обедают? Та, вместе с Гапой переполошились.
– О господи, мы же повару не позвонили!
Система питания на фирме «Парадиз-сити» была рационально организована. Заказывали обеды в ресторане «Царев сарай». По звонку их привозили на фирму, столько порций, сколько заказывали. Заказали на этот раз не восемь порций, как обычно, а только шесть. По одной Лизе, Гапе, Любовь Гурьевне, и три Мыколе, как бессменному водителю, сторожу и дворнику. Буквально минут через пятнадцать заехала во двор Ока и выгрузила шесть судков. Ей вернули восемь пустых.
В дальнем конце офиса была небольшая кухонька. Мыкола отнес туда судки и только собрался сесть за стол, как его позвала Любовь Гурьевна.
– Отвези меня сейчас же домой, я совершенно не расположена к приему пищи, – капризно заявила она.
– И я! – тут же поддержала ее старушка Гапа. Они обе стали спешно собираться.
– Ты у нас собираешься работать? – спросила Лизу главный бухгалтер.
– Что за вопрос! Конечно!
– Тогда держи ключи! – и главбух передала ей один комплект ключей от их домика-офиса. На прощанье она сказала:
– Мыколу можешь не бояться, он телок, никого не тронет. А меня может быть завтра не будет. Да вот еще что. Завтра могут прислать нового директора. Если ему вдруг понадобятся ключи от его машины и техпаспорт, то они вот здесь в моем столе лежат. Здесь же и путевки с печатью, только пусть он не забудет, фамилию свою впишет, дату поставит и тогда ему никакая ГАИ не страшна. Знай, машина на фирму оформлена. А меня, – она повторила еще раз, – наверно дня два, три не будет. Раньше они директора не найдут я думаю.
– И меня дня три не будет!..Нет, два! – поправила сама себя старушка архитекторша.
– Гуд бай, девочка! – помахала Лизе главный бухгалтер. – Привыкай! У нас как на фронте. Кого на погост, кого в лазарет.
– До свидания.
Лиза видела, как за окном обе дамы усаживались в Шкоду. Машина выехала за ворота, и Мыкола аккуратно повесил на место бутафорский замок.
Лиза никогда не испытывала страха, ни перед одиночеством, ни перед отдаленностью жилья и работы. Они с бабушкой жили на краю села у самого погоста. Она могла запросто ночью пройти через кладбище, где с большака ответвлялась дорога на их край села и не испытать ни грана тревоги. Вот и теперь оставшись одна в офисе она не пошла закрывать входную дверь, а сразу направилась на кухню. У одних стрессовые ситуации отбивают напрочь аппетит, а у нее наоборот, он разгорается с невероятной силой. Она читала где-то у одного доморощенного психолога-физиолога, что зверский аппетит старается возместить сгоревшие в пылу страсти клетки. Глупости все это. Мир намного проще и сложнее, чем пишут в умных книгах. Просто человеческому организму, как и любому движителю требуется свое, биологическое топливо. А желудок и высшая материя – это две разные субстанции. И нечего их смешивать и приплетать сюда страсть, волю, красоту или истину. Обед и без страсти, и без истины хорош, особенно если ты очень голоден.
