Дмитрий Щеглов - Жилищная афера
– Пожалуйста, не входите в кабинет! – попросил капитан Стецкий, и выглянул в окно и спросил сержанта.
– Владимир, ты что-нибудь нашел?
– Пока нет!
– А вы пока можете идти к себе! – сказал он женщинам и еще раз пристально посмотрел на Лизу. Смотрел он не как милиционер, въедливо и колюче, а с легкой усмешкой и непонятной теплотой. Лиза первая повернулась и прошла в бухгалтерию.
– Что теперь будет, даже не знаю? – сказала Марья Ивановна усаживаясь в мягкое кресло предназначенное для гостей. К себе в кабинет она не собиралась идти.
– Что будет, что будет? Да, ничего не будет! – зло заявила главный бухгалтер, – нового директора завтра пришлют, вот что будет… Четвертого по счету.
– А как же мы? – спросила Гапа Гурьевну, как будто та знала ответ.
– А что мы? Мы с вами, будем сидеть здесь до конца.
– Пока нас всех не перестреляют?
Старушка снова начала суетиться, она вскочила на стул и выглянула в окно.
– Скорая подъехала и еще милиция.
Дамы сгрудились у окна. Во двор въезжала милицейская десятка и желтый Рафик с красным крестом. Из машин высыпало слишком много народа. Два врача в белых халатах сразу направились в их домик, а вышедший из десятки милицейский начальник с подполковничьими погонами, судя по жестикуляции, начал отдавать приказы. Из стоявшего в стороне Уазика, на котором до этого приехали капитан Стецкий и сержант, наконец, вылез водитель и тоже присоединился к вновь появившимся милиционерам. Всей толпой они направились в офис. Гапа хотела выскочить в коридор, но ее одернула главный бухгалтер.
– Посидите, нужно будет, сами вызовут!
– Я сама знаю, что мне делать!
В коридоре раздался топот мужских ног. Будто стадо бизонов шло по коридору. Гапа, игнорируя предупреждение, все-таки вышла в коридор. Послышался ее возбужденный голос:
– Нас тут убивают, а вы не торопитесь с носилками.
Гурьевна осуждающе покачала головой.
– Она сейчас всех замучит!
Но не угадала. Раздался начальственный голос.
– Попрошу пока всех разойтись по кабинетам. Мы вас вызовем, не беспокойтесь. Или у вас есть что сказать?
Подполковник допустил тактическую ошибку. Люди творческие, а Гапа, главный архитектор проекта хоть и с натяжкой, но вписывалась в эту категорию, не привыкла, чтобы ею помыкали. Она сразу дала отпор:
– Мы ждем от вас, а вы от нас. У нас всегда найдется что сказать, а вот что вы скажете на такое безобразие? Среди бела дня уже начали отстреливать! И никто нас не защитит от бандитов, каждый спасайся, как можешь. Утром выхожу из подъезда, стоят два алкоголика и распивают бутылку. Я вернулась и позвонила вам, и что, думаете, вы приехали? Как бы не так! Вы вон только сейчас приехали. А мы когда звонок сделали? Вот то-то и оно! А вы говорите, нам сказать нечего! Нам сказать есть чего, вы только записывайте и меры принимайте. И не надо смотреть на меня такими глазами, я еще и не с такими звездами работала. Вы бы лучше баллистическую траекторию пули определили. Вы мне охрану дадите?
– А вы кто? – спросил подполковник.
– Я – Гапа Марья Ивановна, а вы кто?
В коридоре раздался сдержанный смех.
– А я зам начальника управления, подполковник Сивцов. Пройдите пока к себе, не мешайте нам работать!
Выставили таки Гапу обратно в бухгалтерию и закрыли за нею дверь. Взъерошенный воробей продолжал хорохориться.
– Убийца, наверно, доехал уже до Рязани, а они еще след его не взяли.
– Да, помолчите вы ради бога! – взъярилась на нее главный бухгалтер.
– А вы на меня не кричите, не кричите, вы на меня. Я Гапа, а не какой-нибудь бухгалтер в серых нарукавниках.
И в это время открылась дверь в бухгалтерию и капитан Стецкий, пригласил их пройти в кабинет директора в качестве понятых. Первой рванулась с места Гапа, но ее попросили остаться на месте. Капитан показал на Лизу и Любовь Гурьевну:
– Двоих достаточно! А с вами здесь, сейчас, Марья Ивановна, будет работать дознаватель. Дадите ему показания, как все было.
– А почему я?
– Они потом, тоже! – успокоил ее капитан. В бухгалтерию вошел один из приехавших на десятке сотрудников милиции и закрыл за собою дверь, а Лиза с главным бухгалтером последовали за капитаном.
В кабинете директора работали судмедэксперты, несколько следователей, а подполковник перебирал папки с документами стоявшие в книжном шкафу. В дальнем углу один из приехавших сотрудников следственного отдела писал какую-то бумагу. Сначала их попросили изложить, как было дело. Любовь Гурьевна подробно рассказала, как зашла подписывать документы, как увидела труп, как вскрикнула, как выбежала, как потом вошли все, как позвонили в милицию, как испуганно ждали в соседней комнате.
– И ничего не видели, не слышали?
– Нет!
Затем им было предложено быть понятыми, при осмотре вещей убитого. На свет появился тот же бумажник, была составлена опись вложений в него; отдельно деньги, отдельно ключи, паспорт, банковские пластиковые карточки. Директора положили на пол. Фотограф постоянно делал снимки. Шла обычная рутинная работа отдела по расследованию убийств. Неожиданно появился тот, кого меньше всего здесь и сейчас ожидали. Появился адвокат. В белом, переливающимися легкими волнами дорогой ткани костюме, он, как смерч вырос на пороге директорского кабинета.
– Я – адвокат фирмы «Парадиз-сити»! – с порога, петухом прокукарекал он. – Что здесь происходит?
– И документы у вас есть? – с усмешкой спросил подполковник незваного гостя, неторопливо оборачиваясь к нему.
– Ес…тест…венно!
С неба свалившийся адвокат протянул милицейскому начальнику красную корочку. Тот неторопливо ее взял, повертел в разные стороны, затем раскрыл и громко зачитал:
– Банкетов Симон Измаилович!.. Адвокат!
Затем подполковник перевел взгляд на владельца корочки:
– Ну и что?
– Я буду присутствовать при всех следственных действиях! – самоуверенно заявил адвокат.
У оперативников закурились по уголкам губ улыбки. Подполковник неторопливо вернул документ слишком самоуверенному адвокату и щелкнул его по носу.
– Это не документ.
– То есть, как не документ?
– Этот документ не подтверждает ваше право, находиться здесь.
С Симона начала потихоньку слетать спесь.
– А что подтверждает мое право?
– Я еще должен и учить вас! – насмешливо спросил подполковник.
– Учить меня не надо! – закипел, как чайник Банкетов, – вы конкретно скажите!
– А если хотите конкретно, то будьте любезны, подтвердить свои права работой в этой фирме, или доверенностью выданной вам теми, кто сюда послал.
– Меня хозяева фирмы послали!
– Вот пусть они это на бумаге с печатью и с подписями подтвердят, а разговаривать с человеком с улицы, у меня нет времени и желания. Прошу очистить помещение.
Щелчок по самолюбию адвоката был чувствительный. Симон завертелся, как уж на сковородке.
– Я вас сейчас соединю по телефону, с Помпеем.
– Ни с Помпеем, ни с Цезарем не надо меня соединять! – оборвал его на полуслове подполковник. – Или приказать, чтобы вас вывели?
К Банкетову сразу подступил милиционер с автоматом.
Лиза не могла понять из-за чего, собственно говоря, на ровном месте возник конфликт. Извечные неприязненные отношения правовых и силовых органов, или нечто другое? Адвокат сам дал ответ на этот вопрос. Косясь на автомат, извиняющимся тоном он сказал:
– Я хотел бы присутствовать при описи тех документов, что вы собираетесь изъять. За доверенностью пока съездишь, туда-сюда, да пока ее напишут, три часа пройдет.
Оперативники молча переглянулись, а подполковник успокоил адвоката:
– Никаких документов на этот раз мы изымать не будем. Если нам по следствию, что-нибудь понадобится, вот тогда вы их и принесете, заверенные как положено. В своем дерьме, господин адвокат – копайтесь сами!
Лиза видела, как повеселело лицо Банкетова, будто он попал на презентацию в ресторан «Прага», куда-то пропал гусарский гонор, а появились лакейские замашки. Адвокат, изящно изогнув спину, протянул подполковнику на прощание руку.
– Честь имею – адвокат Банкетов!
Он раскланялся на четыре стороны и еще раз с опаской глянув на автомат, быстро вышел из кабинета.
– Э…э…э, – крикнул ему вслед капитан Стецкий, – а дамам ручки поцеловать?
– Ну и хлыщ! – кто-то из оперативников восхищенно обронил.
– Вернется он?
– Вряд ли!
– Одно слово Банкетов!
– Пристраиваются же люди!
А работа оперативников потихоньку двигалась вперед. Труп погрузили на носилки и унесли. С Лизы, с Гурьевны, и с Гапы сняли показания. Подполковник уехал, но появился на Шкоде Мыкола – молодой парень, лет тридцати. Стеснительные жесты, добродушное крестьянское лицо, чистая и детская улыбка. Поставив машину, с опаской он зашел в офис родной фирмы и с порога заявил оперативникам:
– У меня с Кузьмичем есть это самое, что обычно нужно, от меня, как от потенциала!
