Оксана Александрова - Университетский детектив
Словом, все свелось к тому, что убийцей стали считать Никиту. Сам он, конечно, отрицал это — ну, да это все преступники так делают. Неужели найдется хоть один человек, который сам признается в такой тяжкой вине? Особенно, если у него нет свидетелей? Поговаривали, что Никита не сознается в убийстве, потому что просто тянет время. Правда, на что он при этом надеется — непонятно. Тем не менее, народная молва вынесла свой приговор: убийцей безоговорочно стали считать Никиту Розана.
Да и кто еще мог бы пойти на это? Ведь именно Никита спровоцировал скандал (если бы не он, должники в очередной раз разошлись бы по домам без зачетов). Именно он поставил ультиматум и запер дверь. Именно он завладел ключом и не выпускал никого из аудитории, как бы его об этом ни просили другие студенты. Именно он два раза выходил на балкон, а видеть, что он там делает, из аудитории было невозможно. И, наконец, именно он увидел нож, выпавший из Лизиной сумочки и, очевидно, незаметно от остальных поднял его, чтобы потом воткнуть профессору в спину.
Правда, на ноже, обнаруженном под балконом, никаких отпечатков пальцев не нашли — даже Лизиных. Но Никита мог перед тем, как выбросить оружие убийства, просто тщательно вытереть его — уж что-что, а подобные приемы из "курса молодого киллера" в современных детективах объясняются с поразительной дотошностью, научиться можно. Кроме того, нож долго пролежал в мокрой траве под дождем, отпечатки могло просто смыть водой.
Итак, вывод напрашивался сам собой: обозленный до невозможности, Никита впал в состояние аффекта и дал выход своей злобе и ярости. Агрессивный характер, которым он, по свидетельству всех без исключения знакомых, обладал в обычной жизни, плюс выпитое спиртное усугубили ситуацию.
Александра не могла вспоминать о произошедшем без дрожи. Весь день, чем бы занята она ни была, в памяти всплывала картина с профессором, лежащим в неестественной позе на кресле, и с лужей крови, расплывающейся по полу. Во сне ее мучили вполне правдоподобные кошмары; мокрая подушка и скрученное невероятным гордиевым узлом одеяло свидетельствовали о том, что их хозяйка провела не самую лучшую в своей жизни ночь.
В создавшейся ситуации она была так расстроена, что на время перестала заниматься и работой над дипломом, и похождениями по университетским корпусам с зачеткой.
На фоне всего этого безобразия единственным приятным исключением было то, что Анджей стал с ней еще более нежен и чуток, чем раньше. Он искренне жалел, что его возлюбленной пришлось стать свидетельницей такого страшного события, и пытался всячески отвлекать ее от грустных мыслей. В благородном порыве он рвался всегда быть рядом, чтобы оберегать и защищать Александру от жизненных коллизий и неприятностей в любое время суток. Даже ночью.
*****************К концу сентября страсти начали потихоньку утихать. Никита Розан сидел в камере предварительного заключения, остальных участников скандальной ситуации на допросы вызывать перестали.
Жизнь вошла в привычную колею. Александра продолжала работать над дипломом и бегать за преподавателями с зачеткой. И набрала уже около половины подписей (их было бы гораздо больше, если бы она не тратила так много времени на встречи с Анджеем).
Сегодня ее зачетка пополнилась подписями сразу трех преподавателей — по философии эллинизма, антропологии и риторике. Три подписи в один день — при ее темпах это было очень похвально!
Стоя на крыльце библиотеки, Александра размышляла, куда бы ей податься. В библиотеке был санитарный день, Анджей до вечера вкалывал на работе. Гулять же по Городу под дождем, сидеть в одиночку в кафе или наслаждаться каким-нибудь голливудским триллером в кинотеатре представлялось удовольствием сомнительным. Поэтому она решила заглянуть в гости к Томе.
За четыре года студенческой жизни девушки сдружились и научились очень хорошо понимать друг друга. Появление любимых мужчин не помешало их дружбе. Единственным препятствием на пути к полноценному общению в данное время была Томина квартирная хозяйка. Именно поэтому сейчас по пути в гости Александра опасливо гадала, как чувствует себя хозяйка сегодня и как с ней, соответственно, надо себя вести.
Но сегодня, похоже, над их Городом пролетел с волшебной палочкой какой-то добрый, альтруистически настроенный, дух, поскольку Ираида Тимофеевна чувствовала себя превосходно и была в хорошем настроении. Она даже обрадовалась приходу гостьи. Нет, она не включила чайник и не выставила на стол разные вкусности, как это делают классические бабушки. Дело в том, что перед визитом Александры она читала газету и теперь накинулась на гостью с последними новостями.
Новости будоражили Ираиду Тимофеевну. Она набрасывалась на газету, как стая изголодавшихся волков на беззащитного серенького козлика. Вне зависимости от того, о чем была передовица — о международном ли положении, нашумевшем кинофестивале или успехах в сельском хозяйстве — она прочитывала ее с большим азартом. Затем, на волне этого же настроения, перелистывала страницу и переходила к следующим статьям, читая их все и полностью. К последней, правда, странице интерес постепенно убывал, и на финальную пару статей ее уже не хватало.
Тем не менее, новости оказывали на нее сильное впечатление — не всегда адекватное. Так, иногда какое-нибудь политическое событие волновало Ираиду Тимофеевну до такой степени, что у нее поднималось давление, или даже расстраивался желудок. Когда хозяйка пожаловалась на данное обстоятельство Томе, та, со свойственной ей иронией (которую она умела тщательно скрывать и потом преподносить в виде доброго совета) порекомендовала ей начинать читать с последней страницы. Тогда, дескать, действительно серьезные неприятности из мира политики (экономики, экологии и т. д.), о которых, как известно, пишут на передовице, не будут ее расстраивать.
Вот и сейчас Ираида Тимофеевна находилась в крайнем возбуждении. Газета была прочитана пока только наполовину, поэтому боевой пыл еще не угас.
— Сашенька, — вцепилась она в пришедшую, — какой кошмар творится у нас в стране!
Ираида Тимофеевна была в черных гетрах, обтягивающих ее худые ноги, и в толстой вязаной кофте, заставляющей ее и без того круглый животик свисать над худыми ногами уж совершенным арбузиком. На носу у нее привычно восседали очки. Надо заметить, зрение у Ираиды Тимофеевны было безнадежно стопроцентным. Но очки позволяли собирать с окружающих дивиденды ее старения и ухудшения здоровья. Дивиденды в виде сочувствия, жалости и последующей за ними возможности манипулируемости.
— Что, "все гнило в Датском королевстве"? — голосом примерной ученицы откликнулась визитерша, проходя мимо дивана с хозяйкой в комнату к подруге.
Ираида Тимофеевна открыла первую страницу и, пробормотав "ты обязательно должна послушать, вот Тома уже знает", с увлечением принялась читать вслух. Голос у нее был крайне удовлетворенный. Похоже, ее больше занимал сам процесс чтения, нежели получаемая из газеты информация или реакция слушателей.
Стараясь придать лицу выражение одновременно прилежно-внимательное (для Ираиды Тимофеевны) и скептично-снисходительное (для Томы), Александра вдруг заметила странный блеск в глазах подруги. Взгляд у нее был неожиданно злобным, а в руке, как боевое оружие, она с ожесточением сжимала пилочку для ногтей. Острые края пилочки угрожающе поблескивали в свете настольной лампы.
— Что с тобой? — изумленно спросила Александра, стараясь говорить как можно тише, чтобы хозяйка не услышала ее слов.
Но та продолжала заливаться соловьем, озвучивая статью про мерзости, творимые коррупционерами.
— Я уже третий раз все это слушаю, — мрачно ответила Тома.
Александра, не удержавшись, громко фыркнула.
— Правильно, полностью с тобой согласна, — немедленно откликнулась из своей комнаты Ираида Тимофеевна, — они думают, что народ так легко обмануть! Нас не обманешь! Вот послушай, тут еще про президента статья есть… — и она продолжила процесс, изредка сопровождая чтение доморощенными, "от сохи" комментариями и оценками.
— Подожди немного, — утешающе шепнула Александра подруге, — "отдохнешь и ты"…
Наконец, дело стало приближаться к последней странице. Александра размышляла над собственными проблемами, Тома с остервенением палача, натачивающего топор для очередной жертвы, подпиливала ногти. Внезапно Александра почувствовала, что наступила тишина.
Приподнявшись над стулом и вытянув голову, она осторожно заглянула в комнату Ираиды Тимофеевны. Хозяйка спала, отвернувшись к стене и выводя носом такие назидательные рулады, словно вела полемику о нечистоплотности правительства, коррупции и обмане народа. Повернувшись к подруге, Александра подняла вверх большой палец и подмигнула.
