Уильям Харрингтон - Господин посол
Вначале он её услышал, потом нащупал взглядом темную тень в мраке комнаты. Она перерывала его вещи.
Очень тихо и медленно Фрэнк нащупал платье, которое Адель швырнула на стул у кровати. Есть, здесь. Без него она не уйдет, поэтому можно просто подождать.
Он лежал и слушал, как она открывала ящики и рылась в его гардеробе. И пока он так лежал и слушал, злость раздулась до безумной ярости. И когда она вернулась и нагнулась - платье взять, подумал он - он выбросил вперед кулак что было сил.
Что-то хрустнуло. То, во что пришелся удар, поддалось и хрустнуло, и он почувствовал, как она отлетает назад. Адель споткнулась о стул, ударилась в стену и тяжело рухнула на пол.
Она не кричала. Все, что он слышал, когда она падала - сдавленный стон, а потом - испуганное хныканье.
Фрэнк включил ночник.
Обнаженная, она скорчилась на полу, перегнулась пополам и обеими руками закрыла лицо. Когда зажегся свет, она отняла руки и подняла глаза, и он увидел, что кулак попал в челюсть и свернул её набок. Меж её пальцев текла кровь, ещё одна струйка вытекала из уголка рта. Наверно, он ей выбил несколько зубов.
Фрэнк перекинул ноги через спинку кровати и сел над ней, все ещё не разжимая кулаков.
Адель харкала и давилась кровью. Потом съежилась и попыталась отползти назад, будто могла пройти сквозь стену.
- Нашла, что искала? - поинтересовался он.
Она уставилась на него с невыразимым ужасом и, казалось, не услышала вопроса. Он повторил.
- Ну что, Адель? Нашла, что искала? Да подними свою задницу с пола! Встать!
Теперь Адель услышала и с трудом встала на колени. Больше подняться она и не пыталась. Так и ползла на коленях, бормоча что-то неразборчивое. Кровь и слюна текли изо рта, слезы мешались с кровью на щеках. Она опустила руки и сжала их перед грудью.
Он смотрел на неё с отвращением.
Вот что он чувствовал: ни злости, ни жалости, только отвращение. Наверное, следующее её действие могло показаться забавным: она сжала руками груди и подняла их ему навстречу; но забавным это не выглядело, потому что ей было за сорок, а на вид - и того больше, поперек живота тянулись шрамы, а коричневые соски казались двумя грязными пятнами на верхушках обвисших грудей. Он испытывал лишь отвращение, и все.
Резко отведя от неё глаза, он поймал в зеркале ванной собственное отражение. Он возвышался над ней как боксер, его волосатое мускулистое тело напряглось от ярости. Казалось, сейчас он обрушится на нее. Но Фрэнк расслабился и отвалился на кровать.
- Только не лицо, Фрэнк! - молила Адель и ползла на коленях вперед, чтобы сосками дотронуться до его волосатых ног. - Не уродуй мне больше лицо, Фрэнк, пожалуйста!
- Что ты искала? - холодно спросил он.
Она вытерла кровь с подбородка тыльной стороной руки.
- Аспирин. И все. Голова болит.
- Думала, найдешь его в моем гардеробе?
Адель принялась всхлипывать. Она крепко закрыла глаза, лицо её искривилось, и она заплакала.
- Я знаю, чего ты хотела, - сказал он.
- Только не трогай лицо!
- Не собираюсь я тебя трогать, - отмахнулся он. - Иди в ванную, умойся и убирайся отсюда.
Адель поползла в ванную. Там она пробыла довольно долго, плескаясь холодной водой. Он все это видел. Когда она оправилась и вытерлась его полотенцем, с того долго пришлось ополаскивать кровь.
Фрэнк сидел на кровати и ждал. Потом дотянулся до бутылки и отхлебнул бурбона.
Когда Адель вышла, лицо её стало уже опухать и чернеть с той стороны, куда пришелся удар. Одеваясь, она все ещё что-то твердила. Говорила, что надеется, он забудет, как она пыталась его обокрасть, поймет и вспомнит о ней, если снова подвернется выгодная сделка. Говорила, что славно на него поработала, что женщина с красивым лицом и хорошей фигурой может быть большим подспорьем практически в любом деле. Говорила, как тяжело в Нью-Йорке женщине, к тому же одинокой...
Она не спускала с него взгляда, пока говорила, и при всякой паузе ждала, вдруг он что-то скажет. Он продолжал молчать, и она начинала говорить снова.
Фрэнк отхлебнул из бутылки, щедро плеснул в стакан и, не говоря ни слова, протянул ей. Она залпом выпила, надела платье, запихнула груди в лифчик, отчего они соблазнительно выперли из выреза, и застегнула ожерелье из цветных стекляшек.
В четыре утра Адель оказалась на улице. Фрэнк следил в окно, как она уходит прочь мимо мусорных контейнеров и помойных баков. На углу она повернулась, увидела его в окне и помахала. Опухоль на щеке разрослась уже так, что глаз заплыл.
6 июня
Ранним воскресным утром Патрисия шагала по Сикес-стрит. С вечера слегка моросило, и теперь на улице царили сырость, мрак и гробовая тишина. Она спешила проскользнуть в тени, избегая пятен света и стараясь не шуметь.
Она боялась. С месяц назад два наркомана поймали её прямо возле дома, втолкнули в подвал и отобрали часы, ожерелье и деньги. Наркоманы были совершенно одуревшие, настолько жестокие и безжалостные, что дважды отвесили ей оплеухи просто чтобы убедиться, что она не закричит. Теперь она одна боялась пройти мимо даже днем.
Но на этот раз она добралась домой невредимой, взбежала по лестнице и, запыхавшись, вошла в общую комнату.
- Эй, Патрисия! Ты где была?
Прислонившись к косяку, она всмотрелась в полуосвещенную комнату, где горела одна-единственная свечка. Окликнула её Джуди, которая совершенно голая сидела по-турецки на полу. Спертый воздух отдавал сладковатым запахом хорошей травки. Памела спала на диване. Марк сидел рядом на полу и держал её за руку. Джош восседал на единственном целом стуле. Брайан рядом с Джуди сворачивал самокрутки с марихуаной. Все твое мужчин были обнажены по пояс.
Брайан протянул Патрисии только что свернутую самокрутку. Она кивнула, вошла и села с другой стороны от Джоша. Раскурив косячок, как можно глубже затянулась дымом.
- Ты опять сегодня была у Изи? - спросил Джош.
Патрисия как раз пыталась удержать дым за крепко сжатыми губами, поэтому просто кивнула.
- Каждую ночь начиная со вторника, - протянул Джош. - Знаешь, я тобой восхищаюсь.
Она снова кивнула. Этим утром она отдала ему сто долларов, - почти все, что заработала за первые четыре ночи. Сегодняшний заработок она оставила себе.
- Половина туристов, посетивших на этой неделе Веселый город, должны были увезти как сувениры цветные фото твоей вагины, - засмеялась Джуди.
- Заткнись, - обрезал Брайан.
- Да, не думаю, что над этим стоит смеяться, - заметил Джуди Джош. Несколько твоих красивых снимков могли бы принести нам кое-что еще.
Брайан нагнулся и взъерошил волосы на лобке Джуди.
- В этой маленькой штучке денег нет, - хмыкнул он. - Ее маловато.
- Хватит на все, что ты сможешь туда сунуть, - оборвала Джуди.
Патрисия начинала поддаваться действию травки, её охватывало безразличие. Длинными нелегкими вечерами у Изи она держалась только на таблетках, и сейчас готова была наконец расслабиться. Превосходная перспектива...
- Скотт ещё не возвращался, - сказал Марк.
Опять удерживая дым, Патрисия улыбнулась и кивнула Марку, чтобы сказать, что очень ценит его беспокойство за Скотта. Получив бланки рецептов, Скотт работал днями и ночами. Это было опасно, и она не могла полностью расслабиться, пока он не придет.
- И ещё кое-что, - продолжал Марк. - Звонила твоя соседка по комнате, Джейн. Ничего не передала, просто сказала, чтобы ты позвонила ей завтра.
Патрисия слишком рано выпустила дым.
- Подозреваю, она хочет мою половину квартплаты.
- Для чего ты держишься за то жилье? - спросила Джуди. Ты там даже не спишь.
Патрисия пожала плечами.
- Не знаю. Туда приходит моя почта.
- Пустая трата денег, - фыркнула Джуди.
- Что не твое дело, - добавил Брайан.
Джуди ухмыльнулась.
- Правильно. Это не мое дело, - она потянулась и зевнула. Потом прислонилась к Брайану, и тот её обнял.
Патрисии было уютно. Эти моменты блаженного спокойствия стали одной из причин, по которым она перебралась сюда. Со Скоттом она узнала нечто большее: ценность близких друзей и душевного разговора в тишине. Всю жизнь она думала, что у неё есть друзья, хорошие друзья; но у неё не было таких, которые так любили бы друг друга, которым друг с другом было бы так свободно и уютно. Джош сказал бы, это потому, что никто из них не пытается использовать другого.
- Где близняшки? - спросила Патрисия Джоша.
Лица у всех напряглись.
- Наверху, - ответил Джош. - Они немного расстроены и утешают друг друга.
- Что случилось?
- Гейл пришлось сегодня выложиться.
- О-о, - выдохнула Патрисия.
Джош положил руки ей на плечи.
- Не стоит разговоров, - сказал он. - Это вина Бритт. Не думаю, что их сильно бы волновало, будь это моя вина или случись это само по себе. Огорчает их то, что это вина Бритт. В любом случае, вреда Гейл не причинили. Парень был тихим и застенчивым.
