Марк Фурман - Концерт в криминальной оправе
Едва прослышав об этом, цвет столичной журналистики ринулся в злачные места. У стоек баров выстроились внушительные очереди, в ресторане официанты сбивались с ног. Волшебно изменившиеся цены поражали доступной скромностью, и это притом, что водку за стенами МИДа отпускали по талонам.
Стрелков, в столь удачно сложившейся ситуации, почувствовал себя, как рыба в воде. Заложив пальцы за импортные подтяжки, одетые поверх отглаженной белой сорочки, поигрывая ими, подобно дирижеру перед оркестром, он начал набирать команду. Минут через десять она подобралась: восемь мужиков и одна женщина, та самая блондинка-редакторша, напросившаяся на интервью. К ним присоединились и два телевизионщика из Останкино, где Стрелков когда-то начинал свою журналистскую карьеру.
— Сдвигайте столики, — распорядился Владимир Александрович, возвышаясь над всеми. — Президент дарит нам этот скромный ужин.
Выбрав тамадой того же Стрелкова, команда с энтузиазмом отправилась в «плаванье». Тосты торжественно звучали друг за другом, исчезали бутылки, сменялись блюда.
Около половины восьмого, с опозданием на два с половиной часа, появился Президент. Всех попросили пройти в зал. Бары и ресторан тут же закрыли. Желающих продлить удовольствие, мощные ребята из президентской охраны вежливо попросили повременить.
Недавно получивший Нобелевскую премию мира, Президент старался выглядеть в глазах журналистов глобальным миротворцем. Пространно изложив позиции России по положениям в Ираке и Кувейте, прибалтийских республиках, он дипломатично перешел к вопросу о денежном обмене.
— Представьте, господа, — начал он, — что у кучки людей скопились огромные суммы, которые лежат неизвестно где, уходят в долларах за границу, тогда как большинство населения СССР имеет весьма скромные сбережения. Нужен свежий ветер перемен. И мы с товарищами из ЦК подумали, прежде всего, о них. Обмен должен быть произведен быстро, максимальную сумму, которую можно будет обменять, мы установили в пределах до 500 рублей в месяц…
После выступления Президента журналисты стали задавать вопросы. Их оказалось немного, большинство присутствующих торопились продолжить застолье. Так случилось, что самый остроумный вопрос, вызвавший всеобщий восторг, задал именно Стрелков. Представившись редактором газеты «Адвокат», он поднялся во весь свой внушительный рост:
— Господин Президент, хотелось бы узнать, когда здесь состоится Ваша следующая пресс-конференция?
На что опоздавший Президент, не уловивший иронии и подчеркнутого слова «здесь», искренне ответил:
— Завтра, друзья, я улетаю в Америку. Думаю, после моей встречи с Президентом США на высшем уровне, можно будет встретиться вновь в этой же доброжелательной аудитории и откровенно обсудить результаты поездки. Посему не прощаюсь, говорю всем только: — До свиданья…
После закрытия пресс-конференции все дружно устремились к притягательным столикам. Зал мигом опустел.
Расходиться начали к закрытию, около половины двенадцатого. Все были довольны столь интеллектуально проведенным вечером. Стрелков, расплатившись за столик, надо признаться и друзья, избавляющиеся от обесцененных купюр, крепко помогли, прощался с присутствующими в фойе. Наконец, он запахнул видавший виды кожаный плащ, подаренный во время командировки на север генералом авиации, начинавшим служить в том же истребительном авиаполку, что и отец Володи.
Из здания МИДа вышли небольшой группой, вчетвером, решив ловить такси.
— Мы задержались у дверей, — рассказал мне Коля Годунов из «Российской юстиции», а Володя, скорый на ногу, опередил всех. Погода оказалась не из лучших: пронизывающий холодный ветер, метель… И тут эта машина.
С последними словами Годунов подытожил: — Казалось бы, трагический случай. Но и то верно: не опоздай Президент на пресс-конференцию, одним хорошим человеком на земле было бы больше…
Я вижу, будто воочию, как он шагнул с тротуара на заледеневший асфальт шоссе, поднял руку, заметив приближающийся зеленый огонек. Близорукий гигант не успел одеть в минус три диоптрии спасительные очки. Не снижая огромной скорости, автомобиль, шедший по Садовому кольцу, снес Стрелкова и ушел в ночь.
Три профессии доктора Юдина
Когда Юдина позвали к телефону, он заканчивал обследование больного. Вглядываясь в светящийся экран и следя за распределением контраста, Юдин сказал: — Пусть перезвонят или оставят телефон. Я на гастроскопии.
Звонивший однако настаивал. Из-за перегородки, через полуоткрытую дверь слышались отдельные фразы, отвлекавшие врача. Он недовольно повторил:
— Тамара Брониславовна, пусть перезвонят. Минут через двадцать освобожусь.
— Милиция просит, Сергей Сергеевич, — виновато произнесла медсестра. — Срочное дело, — но трубку все-таки положила.
— Срочное дело — у нашей милиции! — вспыхнул Юдин. Потом спокойнее добавил: — А то, что больной под лучом их не волнует. — Он увидел, как белое пятно в верхней части желудка сделало зигзаг, споткнувшись, обошло невидимое препятствие. Помяв тощий живот агронома Филиповского, рентгенолог произнес:
— Ниша на большой кривизне и довольно глубокая, эдак полтора на один сантиметр. Пожалуй, язва увеличилась, Петр Петрович. Отсюда и боли. Надо прооперироваться, откладывать не советую.
Не снимая тяжелого фартука из просвинцованной резины, Юдин сбросил с рук большие, как у мотогонщика перчатки и пошел к телефону. Бумажка с номером была прикреплена зажимом для снимков к настольной лампе, свет от которой падал на стол, оставляя комнату в полумраке.
Юдин набрал номер, тот оказался занятым. Щуря глаза, он повторил опять и опять, все без успеха. Тогда через 02 врач вышел на дежурного райотдела.
— Соединяю с начальником, — словно ждав звонка, отозвался дежурный. Начальник милиции снял трубку, но сразу не ответил, разговаривая по другому телефону. Юдин невольно подслушал часть диалога:
— Вот так и получается, Владимир Романович. Прокурор в области на совещании, судмедэксперт в отпуске. Опять всем должна заниматься милиция. Ну, хоть следователь-то поедет?
— Напрасно кипишь, Анатолий Трофимович. Сам поеду и следователя захвачу, так что вроде бы полный комплект, — возразил чей-то властный голос. — Так как с экспертом?
— Придется брать совместителя, рентгенолога из райбольницы. Я уж с его главврачом вопрос обговорил.
— Ждем, и высылай машину к прокуратуре.
Едва трубку положили, начальник ответил Юдину: — Сергей Сергеевич, извиняйте, придется вас потревожить. У нас ЧП, убийство в Ясногорском, надо срочно выезжать. И захватите с собой инструмент. Село дальнее, дороги не из лучших. Придется произвести вскрытие на месте.
— Я подслушал вас с прокурором. Понял, что и меня решили прихватить. Но погода морозная, а оделся не по сезону. Надо домой за свитером заскочить.
— Об одежде, доктор, не беспокойтесь. Подходите к райотделу, все необходимое у нас найдется. Главное — не забудьте инструменты.
Когда Юдин с чемоданчиком, собранным ворчливой санитаркой морга Марьей Кузьминичной, недовольной вдвойне и тем, что ее отвлекли от просмотра «Утренней почты», заставив к тому же отдать имеющийся в единственном числе набор для вскрытия, вышел из больницы, позднее декабрьское солнце, цепляясь за ветви соснового бора, показалось из-за реки. С Оки шел верховой пронизывающий ветер. Сергей Сергеевич поднял воротник демисезонного пальто, подумав, что второпях не успел перекусить, выпить хотя бы горячего чаю перед дорогой.
Милиция находилась в нескольких минутах ходьбы от больницы. Миновав распахнутые ворота, Юдин подошел к старинному двухэтажному зданию в глубине двора. Когда-то дом принадлежал богатому купцу Бабаеву, с тех пор горожане его так и называли — «бабаевским». В жарко натопленной дежурке Сергей Сергеевич увидел приготовленный просторный тулуп, черные, с резиновыми калошами валенки. Шубу, верно, только сняли с какого-то постового. Со свалявшегося воротника стекали на кожу струйки воды от талого снега, и овчина дышала паром, распространяя потный аромат чужого тела. Валенки, наоборот, оказались новыми и размера на два больше, чем требовалось Юдину. В них он ощутил тепло, словно стоял у жаркого костра, и в столь надежной одежде была не страшна самая дальняя дорога.
Он все-таки решился попросить чаю, на худой конец кипятку, тем более, что неожиданно в пальто обнаружился сверток с несъеденным бутербродом. Но тут за спиной дробно застучали сапоги, и лестница задрожала под грузным телом.
— Вот и прекрасно, доктор. — Начальник милиции Тураевский оглядел его с головы до пят. — Экипировка, что надо, по погоде. Пошли, перекурим на свежем воздухе.
Они сели в нетерпеливо фыркающий, окутанный сизым дымом газик. Юдин расположился на заднем сидении, втиснувшись в угол, поставил чемоданчик с инструментами между ног. Поторопились, однако, напрасно, добрых двадцать минут ожидали прокуроров. Наконец, появились и они — заместитель, с юным, незнакомым Сергею Сергеевичу следователем. Сзади стало тесно, тепло и многолюдно. Поехали…
![Игорь Гриньков - Откровения судебного медика [сборник]](/uploads/posts/books/119158/119158.jpg)
