Марк Фурман - Концерт в криминальной оправе
Но прошло не менее полугода, прежде чем я лично встретился со Стрелковым. К тому времени в одном из номеров журнала появился мой судебный очерк «Загадка сувенира». В тесном редакционном кабинете, окном выходящим на шумную Таганку, меня встретил плотный двухметровый мужчина, схожий внешностью и толстой вязки свитером с поздним Хемингуэем. Моя рука буквально утонула в широкой ладони. Гигант улыбнулся и тут же спросил:
— Что-нибудь еще принесли? По-моему, судмедэксперт у нас напечатался впервые.
Эта любимая фраза Стрелкова о новом материале запомнилась надолго, обычно с нее начинались наши встречи. Володя, уже опытный и популярный журналист, дал мне несколько ценных советов, которые пригодились и по сей день. Поэтому, не без оснований, именно его считаю своим крестным отцом в журналистике.
Однажды я получил гонорар, и мы вечером отправились в Дом журналиста.
Едва успели согреться чашечкой крепкого кофе, как Стрелков начал перебрасываться шутками со знакомыми, похоже, завсегдатаями этого оазиса тепла, уюта и наркотического сигаретного чада в самом центре Москвы. Через полчаса он исчез, вскоре вернулся с элегантным невысоким мужчиной в вечернем костюме. Володя шумно вздохнул, торжественно поставив на середину стола бутылку пятизвездочного дорогого коньяка.
— Это презент Виктора Семеновича, — пояснил Стрелков. — Придется тебе, старик, поднапрячься и выдать моему приятелю несколько историй из своей практики. Я давно обещал познакомить его с настоящим судмедэкспертом.
Тотчас в руке у меня оказалась визитка с изящной вязью в центре, обозначающей профессию владельца: «ЛИТЕРАТОР». Помнится, я честно отработал в тот вечер. Когда новый знакомый ушел, Стрелков, усмехнувшись, сострил:
— Этот Виктор Семенович не утруждает себя поиском и выдумкой крутых сюжетов. Заглядывает в наш журнал, «Советскую милицию», сюда, так за несколько часов приятной, с коньячком беседы обеспечивает себя «криминалом» на год, а то и два работы. Нам бы с тобой его «вольные хлеба».
Встречались мы довольно часто, раз в один-два месяца. Приезжая в Москву, бывало ночевал у него, наезжал и он во Владимир. С годами Стрелков не старился, наоборот, словно молодел, увлекаясь не по возрасту экстремальными забавами. Достаточно сказать, что в его малогабаритной хрущевке в Черемушках стояли с год два старых мотоцикла, из которых он сотворил один, разъезжая на нем по окрестным улицам, даже иногда добираясь на работу. А вскоре Стрелков, собрав коллекцию холодного оружия, в которой оказались и редкие экземпляры, нашел применение некоторым клинкам, освоив искусство метания ножей. В нем он достиг немалого совершенства. Мишенью служила дверь, ведущая из комнаты в кухню.
— Нож берется за клинок, — обучал он меня. — Рука отводится назад до уровня шеи справа, и сильным движением кисти клинок выбрасывается вперед, при этом ему надо придать вращательное движение. Гляди…
Володя брал нож, едва умещавшийся в его ладони, мгновеньем спустя тот с треском вонзался в деревянную дверь. Вскоре мишень, избранную Стрелковым для забавы, изрешеченную, словно от крупнокалиберных пуль, пришлось заменить на другую дверь из особо прочных досок.
Но при всей мальчишеской непосредственности Стрелков был серьезным журналистом. Он любил ездить в командировки, еще будучи корреспондентом центрального телевидения, исколесил всю страну. Особенно его привлекали дальние экзотические места — Камчатка, Сахалин, крайний Север, горы Памира и Кавказа, пустыни Средней Азии. И всюду, откуда он вел репортажи, писал материалы, Володя заводил друзей.
При этом у Стрелкова оказалась редчайшая родословная. Впрочем, об этом я узнал не от него, а из случайно попавшейся столичной газеты. Его прапрадедом был декабрист Иван Горбачевский, вышедший в 1825 году на Сенатскую площадь и сосланный в Сибирь, отец Володи, летчик-истребитель, Герой Советского Союза сражался с фашистами в небе Испании, там же и погиб, став национальным героем этой страны. А однажды, когда мы уже крепко сдружились, Стрелков показал мне пачку толстых тетрадей в одинаковых черных переплетах. Раскрыв одну, я увидел множество формул, схем, рисунков, исполненных четким каллиграфическим почерком.
— Это труды Николая Егоровича Жуковского по аэродинамике и авиации, — не без гордости пояснил Стрелков. — Он был нашим родственником по материнской линии, с его смертью тетради перешли к отцу, он их очень берег. Надо бы все собрать, что осталось от Жуковского и передать в музей или Военно-воздушную академию его имени.
Однако, вернемся в январь 91-го, точнее роковое для Володи 22-е число, совпавшее с днем смерти Ленина. Уже тогда память о вожде поутихла, не то, что в прежние времена — траурные знамена и флаги, всеобщая мировая скорбь. Оказалось, что именно в тот день вышел указ Президента об обмене денежных купюр достоинством 50 и 100 рублей, образца 61-го года, на новые банкноты образца 1991 года. По указу эта акция должна была осуществиться за три дня, с 23 по 25 января, и в стране, прежде всего Москве, начался дикий ажиотаж. Моментально возникли очереди у Центрального телеграфа, где сотнями оформлялись почтовые переводы, появилась масса мафиозных спекулянтов на улицах, скупавших крупные купюры по бросовым ценам в 20–25 рублей. И опять же, именно к 22-му появилось обращение Президента к Саддаму Хусейну с призывом вывести войска Ирака из Кувейта, опубликовано заявление главы государства о тревожной ситуации в столицах прибалтийских республик Вильнюсе и Риге.
И вот пресс-конференция обо всем этом в Министерстве иностранных дел, с вызовом главных редакторов столичных изданий. Тогда, с наступлением перестройки, разного рода брифинги для журналистов стали практиковаться раз, а то и два в неделю. А регулярность соблюдалась, как чистка зубов утром или «Время» по Первому каналу ТВ перед сном. Даже если кто-то из россиян лег спать голодным, а другой, с той же фамилией Иванов или Сидоров, отужинал в «Редиссон-Славянской».
Это сейчас собрать кворум главных редакторов проще простого. Факс накануне, с утра в редакцию звонит секретарь:
— Вы наш факс получили? Звонят из администрации Президента. В 17.00 пресс- конференция в пресс-центре МИДА.
Затем после паузы: — Ваше присутствие желательно, Президент лично просил…
Желательно… Не то, что прежде — прибудь и точка. А не подъедешь, так соответствующий отдел ЦК побеспокоится, чтобы тебя больше никогда не беспокоили.
Желательно… Какое нежное слово! А раз так, можно не ходить. Но в большинстве случаев идут. Хотя можно и зама отправить, толкового корреспондента. Но все же это — выход в свет, себя показать, на других посмотреть. Да и учредитель уже не ЦК, а журналистский коллектив редакции. Значит, думай не только о себе, но и о товарищах по цеху.
Владимир Александрович Стрелков, с месяц как ставший главным редактором газеты «Адвокат», в центре холла МИДа принимал поздравления.
— С тебя, старичок, причитается…
— Надо же, — «Адвокат»! Если что, Володя, по давней дружбе подыщешь мощного, как в ЦСКА, защитничка? Меня уже суды замучили…
— Стоппера! — подхватил кто-то. — У меня через две недели, как раз судебный процесс начнется.
— Кто ты — Адвокат Бога или адвокат дьявола? — блеснула эрудицией эффектная блондинка, редактор популярного женского журнала. — Могу ли, господин Стрелков, по старой дружбе рассчитывать на интервью в ближайшем номере?
Главный герой междусобойчика, возвышающийся над всеми Стрелков, едва успевал отбиваться от коллег. Еще месяц назад он был скромным литсотрудником пусть и популярного журнала, теперь же стал редактором газеты, которую расхватывали во всех переходах метро.
«Придется после пресс-конференции собрать с десяток приятелей, по скромному отметить это событие, — прикинул Владимир Александрович. — Здесь вряд ли удастся, цены, рассчитанные на дипломатов да иностранных журналистов, кусачие, как овчарка без намордника. Заскочим компанией в магазин и подъедем в Домжур».
Друзья словно разгадали его мысли. В зал двинулись вшестером, стараясь держаться одной компанией. К семнадцати он был почти заполнен. Впереди на возвышении, перед табличкой с фамилией Президента, стояло до трех десятков диктофонов, а девушки в черных мини начали разносить пресс-релизы, грациозно лавируя меж громоздкой телеаппаратуры.
Между тем, Президент задерживался. Он не появился и к 18 часам. Из иностранных журналистов никто не покинул зал. В принципе дело заключалось не только в дисциплине. Профессионал из Торонто или Парижа не мог позволить себе упустить важную информацию. Тогда как кое-кто из редакторов и аккредитованных корреспондентов уже стали поглядывать в сторону гардероба.
И тут предвидя, что после девятнадцати людей не удержать, руководитель пресс- службы Администрации предпринял верный шаг. Минуту спустя, присутствующие были оповещены, что в барах и ресторане цены снижены до буфетного предела. Словом: кушать и выпить подано, не стесняйтесь, господа!
![Игорь Гриньков - Откровения судебного медика [сборник]](/uploads/posts/books/119158/119158.jpg)
