Сьюзан Конант - Пес, который боролся за свои права
Наверное, было уже около девяти, а судейство начиналось именно в девять. Пока я регистрировалась, мне пожелала удачи Линда Макнелли, секретарь во второй группе подготовительного класса.
— Почему ты так нервничаешь? — спросила она. — Ты просто зеленая.
— Мой отец здесь, — ответила я, надевая нарукавную повязку. — Терпеть не могу выставляться, когда он где-нибудь поблизости. Знаю, что это глупо, но при нем меня всю трясет.
— Расслабься, — посоветовала она. — Запомни: это всего-навсего собачья выставка.
Всего-навсего день Страшного суда.
Я перездоровалась с массой другого народа («послушники» — свои люди) и почувствовала себя лучше. Во мне даже взыграла гордость — ведь Рауди выглядит на все сто, — и я уже была рада, что являюсь частью происходящего. А отец пусть себе смотрит.
На обратном пути в поисках Фейс и Рауди я заметила то, на что раньше не обратила внимания. Оказывается, Сиси пристроилась рядом с целой компанией других владельцев пойнтеров. Отчасти из воспоминаний о прежних демонстрационных выставках, на которых всем собакам одной породы отводилось определенное место, отчасти потому, что они знакомы друг с другом, люди стараются устроиться поближе к тем, кто выставляет собак той же породы. Но Сиси и Мими? По узкому проходу между клетями и груминговыми столами я направилась к ним. Я хотела поздороваться с Мими и подумала, что неплохо будет заодно пожелать успеха и Сиси, тем более что Рауди поблизости не было. Я зарабатываю на жизнь, да, собственно, и живу в мире собак, и мне вовсе не нужны враги.
Я видела Мими Николз всего во второй раз и тем не менее уже успела понять, что она шествует по жизни в окружении слуг: они идут перед ней, они ей сопутствуют, они за ней следуют. Рядом с ней, для того чтобы в буквальном смысле защитить ее или поддержать, если она вдруг упадет, стоял тот самый дюжий парень, который сопровождал ее после нашего собрания. Его руки были уложены на груди, лицо совершенно бесстрастно и невозмутимо. На Мими был бежевый костюм из чего-то вроде шелка-сырца или чесучи. Этот материал напоминал ткань из волокна рами. Даже в ярком утреннем свете на ее лице невозможно было разглядеть ни одной морщинки, ни одной четкой линии, хотя голос ее звучал оживленно. Она разговаривала с Либби Ноулз, которая, как всегда, выглядела молодой (двадцать пять?), сильной и, если вы любите ротвейлеров, красивой. У нее было мускулистое, плотное и сильное тело, прямые черные волосы, смуглая кожа и массивное лицо с таким же нетерпеливым, энергичным выражением, как у роти. Уже не в первый раз я поборола искушение подойти к ней и сказать: «Эй, Либби, тебе никогда не говорили, что ты как две капли воды похожа на ротвейлера?»
Вместо этого я направилась к Мими. В руке она держала выставочный поводок, на котором гарцевал пойнтер, способный составить серьезную конкуренцию Максу: холеная собака с лоснящейся шерстью, большими коричневыми пятнами на плечах и белым туловищем с разбросанными по нему коричневыми пятнышками, которые называются «крапом». Было бы правильно назвать его бело-коричневым в крапинку, но это некрасиво звучит, он же был на редкость красив — просто великолепен.
— Невероятный пес, — сказала я.
Нисколько не натягивая поводок, он стоял в горделивой позе с высоко поднятой головой.
— Благодарю вас, — дружелюбным тоном проговорила Мими. — Холли Винтер из Кембриджского клуба дрессировки собак.
Вот видите! Никакая она не собачница. Меня по имени знает, а если бы встретила Рауди, то, как его зовут, наверняка бы не вспомнила.
Либби — вот уж кто настоящая собачница — сказала:
— Привет. Это Саншайн, правда, он солнышко? — Она кивнула головой на пойнтера и улыбнулась. — А где Рауди?
Как и Фейс, Либби принарядилась для работы. Даже натянула тонкие пластиковые перчатки, чтобы не испортить маникюр. Я, конечно, тоже приоделась: профессионально выглаженная белая блузка, черный хлопчатобумажный свитер без следов собачьих когтей, джинсовая юбка и новехонькие кроссовки «Рибок» в пандан к обработанным белым тальком лапам Рауди.
— Он с Фейс Барлоу, — ответила я. — Она водит его на экстерьерном ринге. Послушанием в подготовительном классе займусь с ним сама.
— Желаю удачи, — сказала Либби, затем перестала складывать в сумку щетки, ножницы, спреи и прочие принадлежности для ухода за собакой и, повернувшись к Мими, добавила: — Испытания по второй группе подготовительного класса предназначены для тех, у кого предыдущая собака получила СТ. Раньше Холли держала золотистых ретриверов.
От меня не укрылся скрытый смысл этого объяснения, сводившийся к тому, что если бы я всегда держала аляскинских маламутов, то всю жизнь потратила бы на то, чтобы получить звание по первой группе подготовительного класса.
— Это второе звание? — спросила Мими.
— Второе?
— СТ — второе звание по послушанию?
— О нет, первое, — ответила я. — СТ — первое звание по курсу общей дрессировки. Всего существует три класса или, точнее, три ступени: подготовительный, открытый и рабочий. В каждом классе есть свое звание — СТ, ОСТ и СП. Так было с самого начала, так есть и так будет всегда.
— Собака-Товарищ, — присовокупила Либби, — Отличная Собака-Товарищ и Собака-Помощник.
Когда просто богатые люди вроде врачей и адвокатов решают завести выставочных собак, они читают самые разнообразные пособия и притворяются, будто знают, о чем говорят. Но только не Мими. Она даже не попыталась сделать вид, что во всем этом разбирается, и прилюдные наставления Либби ее ничуть не смутили.
— Сколько «ног» вы получили? — спросила меня Либби.
Еще несколько таких вопросов, и лицо Мими обрело бы былую подвижность.
— Нисколько, — ответила я.
— Не понимаю, зачем ты возишься с маламутом.
— Я рассматриваю это как своеобразный вызов, — ответила я и, обращаясь к Мими, добавила: — «Нога» означает, что вы выдержали испытания на одной выставке. Для звания СТ надо набрать три «ноги». Необходимо получить дипломы трех выставок с тремя разными судьями. Сегодня мы попробуем заработать нашу первую «ногу».
Тут Сиси услышала мои слова и подошла поближе. На ней было ярко-бирюзовое платье, сшитое из материала, в котором я без труда узнала полиэстер. Мочки ее ушей были закрыты клипсами в виде миниатюрных эмалевых пойнтеров, и с шеи свисала цепочка с эмалевым пойнтером.
— Я думала, вы собираетесь попробовать выставить свою собаку на соревнованиях по экстерьеру, — громко сказала она.
Невежественная тупица. «Попробовать», как бы не так! Разумеется, она хотела сказать, что испытания по общей дрессировке годятся для собак, которые недостаточно хороши, чтобы их выставляли по экстерьеру, что это второсортный спорт для второсортных собак. Сплошь и рядом приходится слышать подобную чушь.
— На экстерьерном ринге его будет водить Фейс Барлоу, — сказала я.
К Сиси подошли двое мужчин. Один — понурого вида юнец, другой — ее компаньон по занятиям в собачьем клубе. Его возраст так же трудно поддавался определению, как и ее собственный, но если яркая косметика делала ее похожей на плохо набальзамированный труп, то он представлял собой личность абсолютно неприметную. И если она походила на покойника, то он на владельца похоронного бюро. Видя их вместе на занятиях, я никак не могла понять, кем он ей приходится — мужем или сыном. Теперь же стало ясно, что понурый юнец — ее сын, а неприметная личность, должно быть, муж — аптекарь мистер Квигли.
Видимо, Мими почувствовала некоторую напряженность и как истинная леди, каковой она и была, решила разрядить обстановку, представив каждого всем остальным.
— Я Мими Николз, — сказала она, протягивая руку старшему из мужчин.
— Остин Квигли, — представился он. — Мой сын Пит.
— Па, я уже ее знаю, — весьма нелюбезно проговорил Пит. — Я делал для нее комнату. В ее доме.
— Замолчи, детка, — шикнула на него Сиси. Возможно, она вовсе не то имела в виду, но у ее сына действительно было детское лицо, и, бросая на мать свирепые взгляды, он походил на строптивого младенца, готового запустить в нее погремушкой.
Мими оставила этот обмен репликами без внимания.
— Да, конечно, — сказала она. — Полагаю, вы знакомы с Либби Ноулз. А это Реджи Нокс, — добавила она и отступила на шаг, словно ожидая, что ее телохранитель приблизится и скажет: «Здравствуйте, как поживаете?»
Однако он ограничился лишь небрежным кивком. К моему немалому удивлению, Сиси шагнула вперед, как будто желая что-то сказать, но тут я увидела, что Фейс энергично машет мне рукой.
— Извините, мне надо спешить, — сказала я. — Меня зовет Фейс. Я обещала ей выгулять Рауди.
Должно быть, Мими подумала, что для пробежки с ним я выбрала странное время.
Как обычно, мой привередливый Рауди отказался воспользоваться отведенными для выгула площадками: он считал их слишком грязными и чересчур открытыми для посторонних глаз. Выгуляв его на газоне у гавани и тем самым нарушив правила выставки, я вернула его в клеть и отправилась разыскивать отца. Голос Бака я услышала еще до того, как увидела его стенд.
