Инна Бачинская - Потревоженный демон
— Поплатился. Я бы сказал, что главное здесь — тайное знание. Убитый что-то знал, за это и поплатился.
— Мафия?
Федор развел руками.
— Подожди, Федя, ты сказал, джокер не может свернуть назад…
— И что?
— То есть… то есть безысходность! Хотел бы свернуть, но не может!
— Может, не может! — подвел черту капитан, шлепая ладонью по столу. — С вами все ясно, девушки. Вам фэнтези писать, мистику-дуристику про тайный смысл и битву добра и зла. Ты еще скажи, что Малко был рыцарем добра, и его убил рыцарь зла, давай, не стесняйся! А Федька подведет философскую базу. Запомни, Савелий, все убийства просты, как дважды два. Деньги, баба, водка. Еще дурость, но, опять-таки, подогретая алкоголем. Все. Ну, еще месть, но редко. Хочешь, зачитаю сводку по району? Про рыцарей добра и зла? С топором и бутылкой? Ну, я, конечно, допускаю, в английских замках с привидениями… там — да, а у нас в городе — нет. Никаких рыцарей. Была попытка ограбления, жертва умерла, нападавший испугался и удрал.
— А джокер? — напомнил Федор.
— А черт его знает! — с досадой воскликнул Коля.
— Свидетели?
— Нет свидетелей, я же сказал. Женщина из дома рядом с остановкой выглянула в окно около часу ночи и вроде видела большую черную машину с работающим двигателем. Разглядеть, что там происходит, было невозможно, там пластиковый навес. Спустя минут пять машина уехала.
— Что показала бывшая жена Малко? Вы с ней говорили?
— Говорили. Они развелись четыре года назад, она снова замужем, ожидает ребенка. Ничего не знает, с бывшим мужем почти не общалась. У них общий ребенок, сын, Малко давал деньги, но с мальчиком не встречался. Вычеркнул их из жизни. Говорит, что ему было все по фигу, на все плевать, он бы и пальцем не пошевелил, чтобы помочь хоть кому-то. Равнодушная скотина. И друзей-то не было настоящих. Женщины? Крутились какие-то барышни… «Кому понадобилось убивать, ума не приложу! Морду побить, допускаю, но чтобы убить… Да и то не за что, понимаете? Не за что ему морду бить, ни рыба ни мясо. Хотя руки чешутся приложить». Причем ни сочувствия, ни сожалений она не испытывает. Говорит: «Пять лет жизни коту под хвост!» Жалеет, что не будет больше алиментов, и спросила, кто наследник. Я ответил, что их сын, если других детей нет, а как получить, расскажет нотариус.
— Он играл в карты? — спросил Федор.
Коля пожал плечами:
— Играл, наверное. Как все. Не исключаю подпольного казино, спасибо, Савелий. Что значит, знаток жизни!
— А подруга?
— Подругу ищем. Соседи сказали, жила у него девушка, да и в квартире есть женские вещи. Но найти ее пока не можем.
— Я бы поговорил с друзьями и коллегами, проверил электронную почту. Может, было что-то, угрозы…
— Не дураки, проверяем. Пока ничего.
— Обыск в квартире?
— Имел место быть. Доллары, коллекция порножурналов, в тайнике с десяток ювелирных изделий, золото и платина. Несколько альбомов с фотографиями Малко и девушек, некоторые довольно откровенные. Шикарный бар. Шкафы забиты шмотками. В ванной полно косметики и презервативов… Извини, Савелий, за интимную подробность. Шелковый халат с кистями. Женские вещи. Внутреннее чутье подсказывает мне, что подруга была не одна. В общем, обычный мужик, жил в свое удовольствие, ни в чем себе не отказывал.
— Доллары откуда? — спросил Савелий.
— Оттуда, откуда у всех остальных. Ты, Савелий, как… не знаю! — Коля махнул рукой.
— Много? — уточнил Федор.
— Двенадцать тысяч.
— А какие у мужчин ювелирные изделия? — спросил Савелий.
— Ювелирные изделия женские в основном.
— Зачем ему женские ювелирные изделия? — удивился Савелий.
— Может, ограбил ювелирную лавку, — ответил после паузы капитан.
— Какой-то скользкий тип, — сказал Савелий. — Шелковый халат, порножурналы, доллары… А еще в мэрии работал.
Коля фыркнул и уставился в потолок. Федор позволил себе ухмыльнуться.
— А чего это мы сидим как на детском празднике? — встрепенулся капитан. — Время только теряем.
Детский праздник был упомянут Колей не просто так. Как-то раз Савелий привел друзей на утренник в детский садик своей дочки Настеньки. Уломал и привел. В назидание, чтобы доказать, какое счастье детишки. А то время идет, а Федор даже не женат, а Коля хоть частично и женат, но без толку.
Коля сбежал почти сразу, он вообще боялся детей, а Федор остался и даже водил хороводы, вспомнив, как однажды проработал два месяца воспитателем средней группы, пока его не уволили. Родители в начале его карьеры устроили бунт за «какой-то, понимаешь, авангард!», как выразился один продвинутый папаша, а потом прониклись идеями Федора и потребовали его вернуть — после того как воспитатель прочитал им лекцию, как они своими руками удушают маленьких гениев. И предъявил результаты IQ-теста по средней группе. Когда он закончил, еще долгую минуту стояла гробовая тишина, родители, приготовившиеся к выволочкам и финансовым поборам, впервые осознали, какое чудо их отпрыски и как, оказывается, им не надо давить на них. После этого его сразу вышибли. Заведующая сказала: ему хорошо, он пришел и ушел, гастролер, а нам с этими гениями потом мороки не оберешься.
— Давайте за… Как ты его назвал? — спросил Коля. — Леопольд?
— Еще не назвал, — поправил капитана Федор. — Он еще не родился.
— Ну да! Так как?
— Герман!
— А выпить за него можно?
— Наверное, можно, — кивнул Савелий.
— Тогда за Германа! Пусть растет большой и здоровый. В смысле, пусть сначала родится.
Они выпили. Коля одним глотком. Федор — смакуя, а Савелий — страшно сморщившись.
— Я вот подумал… — неуверенно начал Савелий.
— Ну! — подбодрил его капитан.
— Я подумал… карт в колоде пятьдесят четыре, так? А если это «карточный убийца»? Ну, вроде как «алфавитный», его жертвы начинались с «а», потом с «б» и так далее. На «д» или «е» его всегда ловят. Сюжет довольно известный.
— Ты хочешь сказать, что он перемочит всю колоду? — спросил капитан. — Савелий, ты думай перед тем, как говорить. Не ожидал.
— Ну, нет… я просто, — испугался Савелий.
— Савелий прав, — вдруг согласился Федор.
— В каком смысле? — вскинулся капитан. — Пятьдесят четыре убийства? Ты, Федька, фильтруй! Савелий — ладно, он спец по бабским книжкам, там еще не такого набуровят, но ты… Столько жертв по всему городу не наберешь. С какого перепугу?
— Зачем он оставил джокера, капитан? Смысл?
— Оставил и оставил. Карточный долг, Савелий тебе объяснил. Правда, Савелий? По-моему, объяснение нормальное.
Савелий кивнул и спросил:
— Что ты имеешь в виду, Федя?
— Что такое почерк преступника, Савелий, тебе известно?
— Ну… в принципе. Почерк у серийный убийц, во всех криминальных романах. Например, рисунок кровью на стене и надпись: «Красный Джон» или «Черная кошка»; или тела расположены особым образом, или раскрашены лица, или оставляет какую-то вещь, куклу, например, или клоуна… — Савелий вдруг ахнул. — Джокер!
— Правильно мыслишь, Савелий.
— Не понял, — с досадой вмешался Коля. — Опять ты со своей мутной философией, еще и Савелия сбиваешь! При чем тут почерк?
— Ты думаешь, Федя, следующее убийство с другой картой? Или все время джокер? — спросил Савелий.
— Следующее убийство не обязательно с картой, тут важен не оставленный предмет, тут важен сам факт, что было оставленонечто, — объяснил Федор. — Неважно, что. Нечто. То, что делает убийство узнаваемым. Придает ему смысл. В данном случае убийство с джокером, понятно?
— Непонятно! — ответил капитан. — Ну и что?
— А то, что это знак. Некий символ. Мы не знаем, что он означает, но он присутствует. Зачем убийца оставил карту? Убил бы и убил. Месть, перешел дорогу, не поделили женщину, ограбление… А тут деньги не тронуты, труп на виду и джокер. Необычный способ убийства. Добавь сюда хладнокровие преступника. Центр города, даже ночью есть загулявшие прохожие, а он доставил тело, выгрузил, усадил, да еще и про карту не забыл. Спокойно, деловито. В городе только и разговоров об убийстве и таинственной карте. Это, если хотите, обещание. В смысле, карта в руке жертвы. И вполне вероятно, есть кто-то, кто прочитал этот знак.
— Обещание чего? Ты, Федор, притормози! — с досадой сказал капитан. — Шел нормально посидеть, почти месяц не виделись. Уши от вас вянут!
— Это не конец, Коля.
— Иди к черту! Опять каркаешь?
— Я бы походил по секциям единоборств, кто-то может его знать, выявил бы спецов по такому удару. Как-то слишком экзотично для наших широт.
— А чем тебе наши широты… А кино, а паутина, а книжки Савелия — убийства, мордобой, кровищи море! Вот и аукается. Ты мне лучше скажи, Савелий, была история с картами? В твоих книжках? Уверен, что была. Все давно обсосано лучшими умами, так сказать. И каратисты ногами почем зря дрыгают.
