Татьяна Полякова - Единственная женщина на свете
– Критику принимаю, – кивнула я. – Оправдывает меня только то, что затея мне показалась ужасно глупой, но не опасной. Что это за шантажист, который убивает свою жертву?
– С перепугу и не такое случается.
– И чего он, по-твоему, испугался?
– Того, что она, к примеру, его узнала. И могла доставить большие неприятности.
– Он потребовал тысячу долларов. Согласись, сумма смешная. Я была убеждена, это какой-то шустрый подросток, случайно застукавший Милку на пляже.
– Почему Милка была уверена, что это не ее любовник, Миша, кажется?
Я пожала плечами.
– Она считала его приличным парнем.
– Допустим, она ошибалась. Он понадеялся на легкие бабки. Заодно потешил бы свое самолюбие, отомстил девице, которая дала ему отставку. Но что-то пошло не так. Предположим, он хотел забрать деньги, не показываясь ей на глаза. Позвонил бы по телефону, сообщил, где оставить доллары, а фотки пообещал вернуть по почте. Но она его не только увидела, но и узнала. Они поскандалили, он разозлился, в мозгах замкнуло, и в результате он ее утопил. Может, хотел привести в чувство, сунув лицом в воду, но перестарался.
– Хорошая версия. Только в нее плохо укладывается факт, что сначала он двинул мне по башке тяжелым тупым предметом.
– Бейсбольной битой, – кивнула Агатка.
Я посмотрела на нее в задумчивости.
– Бейсбольной битой?
– Ага. Ее нашли рядом с машиной, на бите обнаружены волосы. Уверена, что твои. Так что сомнений нет.
– Странно, – нахмурилась я. – Бита лежала на заднем сиденье машины. Как он мог ее взять, не привлекая внимания Милки?
– Значит, она недолго оставалась в машине и вышла следом за тобой. Он взял биту, подкараулил тебя…
– А где в это время была Милка?
Агата вздохнула.
– Когда рассвело, менты там как следует все обшарили. Нашли вполне отчетливые следы. Милка топталась возле машины, далеко не отходила.
– Тебе не кажется это странным? – подумав, спросила я.
– Кажется. Находясь возле машины, она просто обязана была что-то заметить.
– А если он ее оглушил, взял биту, двинул мне по башке, а уж потом ее утопил?
– Ага. Она очнулась не вовремя и узнала этого типа.
– Допустим, – кивнула я. – Но пока у него эти фотографии, ему бояться нечего. Своему Сереге она ничего не расскажет, к ментам не пойдет.
– Я же сказала, начали скандалить, и он убил ее под горячую руку.
– Выходит, что скандалили они довольно далеко от машины.
– Может, он хотел сбежать, она бросилась за ним. Правда, кое-что мне не нравится, – заметила Агата. – Менты обнаружили следы на траве. Только это не след от обуви. Человек, скорее всего, был в носках.
– Чего ж странного? – удивилась я, не понимая, что имеет в виду Агата. – Думал, что так меньше шума…
– Или не хотел оставлять следы ботинок. А если так, то вряд ли собирался взять деньги и удалиться.
– Подожди, ты хочешь сказать… – растерялась я.
– Или он уж очень осторожен, или шантаж просто повод выманить ее в глухое местечко.
– То есть он с самого начала хотел ее убить? – Признаться, такое у меня в голове не укладывалось. Кому могла мешать Милка? – Ни фига себе, – пробормотала я, вспомнив недавний любовный треугольник.
– Она твоя подруга, тебе лучше знать, у кого есть повод ее недолюбливать, – хмыкнула Агата.
– У парня, за которого она собралась замуж, была подружка. Из-за нее он порвал с Милкой, она здорово переживала, уговорила его поехать в Венесуэлу, потом эта история с аварией… я тебе рассказывала.
– Ну вот, еще один подозреваемый. Девица надеялась выйти замуж, и вдруг богатого жениха уводят у нее из-под носа. Чем не повод утопить разлучницу?
– Милка хоть и худосочная с виду, но сильная. И себя в обиду бы не дала.
– Может, она ее оглушила, а потом доволокла до реки. Хотя вряд ли, – поморщилась Агата. – Тащи она ее волоком, след бы остался. К тому же осмотр тела показал, что подругу твою утопили. При этом никаких синяков и ссадин на теле нет. К реке она спустилась сама, а дальше… Отвергнутой девице не обязательно совершать убийство в одиночку, нашла какого-нибудь идиота, пообещав ему денег. Ту же самую тысячу долларов. Ладно, девицей менты займутся. И Мишей этим тоже. Ты с ним знакома?
– Я до вчерашнего дня ничего о нем не слышала.
– Странно. Мне всегда казалось, что твоя Милка болтушка, каких свет не видывал.
– Мне тоже. Выходит, что мы не правы. Слушай, фотографии существовали на самом деле, одну из них Милка точно видела, она мне сама сказала. Отвергнутой девице, если это ее затея, достаточно было показать фотки Сереге. И грех на душу брать не надо.
– Ревнивые бабы хуже чумы, – сказала Агатка. – Я тебе могу такое порассказать…
– Мне сейчас не до чужих историй, – отмахнулась я. – Со своей бы разобраться…
– Будем надеяться, что менты разберутся, – кивнула Агатка и тут же добавила: – Менты ментами, но и самим не худо бы вокруг пошарить. Поспрашивай знакомых, кто-то должен знать об этом Мишке. Видел их, или Милка рассказала.
В этот момент у меня зазвонил мобильный. Телефон надрывался, а Агатка хмурилась.
– Славка? – спросила она. – Чего не отвечаешь? – Я махнула рукой, сестрица взяла телефон и брякнула: – У Ефимии Константиновны нет желания с тобой беседовать. – Отбросила мобильный в сторону и расплылась в улыбке.
– Сейчас прибежит. Оно тебе надо? – вздохнула я. – Не могла соврать, что я в ванной?
– А не приучены мы врать, – ядовито ответила сестрица. – Ты за него в самом деле замуж пойдешь?
– А чего не отправиться проторенной тропой?
– Ну хотя бы для того, чтобы очередную глупость не делать.
– Замужество вовсе не глупость. Это естественная потребность женщины репродуктивного возраста. Тебя замуж не вытолкаешь, приходится мне отдуваться за двоих.
– То есть ты его любишь? – хмыкнула Агатка. – Или для замужества это ни к чему?
– Вы сговорились, что ли? – возмутилась я.
– «Вы» – это кто?
– Папа, – неохотно ответила я.
– Папа у нас мужик умный. Папу слушать надо.
– Не пойму, о чем ты?
– Не поймешь? – скривилась Агатка. – Могу поставить вопрос иначе.
– И это не поможет. Я все равно не пойму. – Я растянула рот до ушей, а сестрица в ответ махнула рукой. Собственно, ничто не мешало ей меня покинуть, особого толку в дальнейшем разговоре я не видела. Уверена, Агатка думала так же, и только глупое упрямство удерживало ее здесь.
– Может, все-таки в больнице полежишь пару дней? – спросила она, а я ответила:
– Задолбала.
– Хочешь, я тебе пожрать приготовлю?
Я вытаращила глаза от неожиданности. Агатка готова была сутками ничего не есть, лишь бы у плиты не стоять. И вдруг такая забота. Сестринская любовь выходит из берегов. То ли дела мои так хреновы, то ли сама Агатка остро нуждалась в родном плече. У каждой из нас своя жизнь, и по наклонной плоскости мы скатываемся по-своему, зато наперегонки.
– Славка прибежит и приготовит, – отмахнулась я. – В этом ему нет равных.
– А ты не думала завести собаку? Я имею в виду по-настоящему, чтоб жила здесь, тявкала и весело трусила рядом.
– Это ты сейчас к чему? – насторожилась я.
– Это я к тому, что собака с успехом заменила бы Славку. Конечно, пожрать сготовить она не сможет, зато и в любви ей признаваться без надобности.
– Шла бы ты, в самом деле, – скривилась я. – Даже спорить с тобой лень.
– Я обещала родителям, что присмотрю за тобой.
– Присмотришь, а не станешь приставать с дурацкими вопросами.
Так мы пререкались довольно долго и изрядно друг другу надоели. Не знаю, сколько бы еще это продолжалось, но тут в дверь позвонили.
– Ну вот, защитник и опора пожаловал, – заявила сестрица и пошла открывать.
Славка мою сестрицу побаивался, впрочем, как и все представители мужского пола. Способность нагонять тоску на мужиков Агатка унаследовала от мамы.
– Чего притащился? – услышала я ее голос. – Ведь сказано было: видеть не желают.
– Агата Константиновна, вам никто не говорил, что вы похожи на отставника-сержанта? – робко поинтересовался Славка.
– Людям свойственно думать о своем здоровье, оттого делиться умными мыслями и не спешат. Заходи, если пришел, но на радушный прием не рассчитывай.
Славка ввалился в комнату с выпученными глазами. Не знаю, чего он ожидал, но, завидев меня, вроде бы вздохнул с облегчением, однако тут же спросил:
– Феня, в чем дело? Мы сегодня собирались подавать заявление. Ты что, забыла?
– Мне сейчас не до этого, – сказала я.
– Что значит – не до этого? – рявкнул Славка. Голос дрожит от злости, а физиономия совершенно несчастная.
– Милка погибла, – сказала я и отвернулась, не желая продолжать.
– Милка? Как погибла, когда?
– Тебе Агата все растолкует, – ответила я, сообразив, что мне в который раз предстоит пересказывать свою историю. Сестрица взглянула на меня с недовольством, однако коротко и по-деловому объяснила, что произошло. Славка взирал на меня недоверчиво, как будто сомневался в правдивости ее слов, и, когда она замолчала, спросил, обращаясь ко мне:
