Анна и Сергей Литвиновы - Исповедь черного человека
И сразу потеплело, как услышал звенящий от радости мамин голос:
— Все хорошо, Владик, просто хотела тебе сказать, что мы скоро увидимся!
— Как?!
— Я приезжаю в Москву! Представляешь?! На целый месяц! На курсы повышения квалификации. Жить буду в гостинице.
— Как хорошо! А когда ты едешь?
— После ноябрьских.
— О, замечательно! Повидаемся.
— Да! И сходим в театр. Ты поведешь свою старушку-маму в театр?
— Ну, во-первых, ты совсем не старушка. А во-вторых, с большим удовольствием. Я как раз постараюсь достать хорошие билеты. В месткоме или непосредственно в кассах.
— А как ты себя там чувствуешь, сынок?
Тут началось обычное мамино занудство: не болеет ли он, как учеба и появилась ли у него девушка. А что вы хотите: Владик у нее единственный сын, растила без мужа, в войну его чудом сберегла — как же за ребенка не волноваться!
Владик на вопросы о здоровье и о девушке отвечал односложно, с трудом скрывая, и от мамы, и от очереди, свое раздражение. Высказался, отчасти работая на публику:
— Ма, да какие там девушки?! Первым делом у нас ты же знаешь что — самолеты. — И, чтобы перевести разговор, спросил: — Как там Аркадий Матвеевич?
Аркадием Матвеичем звался отчим. Вернее сказать, не отчим, а новый мамин муж. А еще точнее, даже не муж — они не расписывались, а просто, как формулировалось в милицейских протоколах, сожитель. По сути, он был, конечно, маминым мужем. Спали они вместе и теперь, когда Владик в Энске не жил, даже заняли бывшую его комнату, и ему, когда приезжал домой на каникулы, приходилось дрыхнуть в одном помещении с бабкой. Раньше, когда отчим еще не вернулся из своих мест отдаленных, диспозиция была иная: у Владислава имелась в распоряжении своя собственная, персональная опочивальня (она же кабинет), а мамочка спала в другом покое с бабушкой.
Отчим, как сообщила мама, был здоров и даже устраивался на работу.
— Ну, я рад, — сухо бросил Владик. — А как бабуля?
— Хорошо. Только по тебе скучает.
Бабуля была вторым человеком (после мамы), который его безоговорочно любил. (Любовь остальных, прочих людей ему в ходе жизни следовало завоевывать.) Наверное, бабушка любила Владика даже сильнее, чем мама, — во всяком случае, уж точно безоглядней, чем она. И внук с большой охотой бабкину любовь использовал. И отдавал свое чувство в ответ, конечно. Бабушка была маленькая, сухонькая, чуть сгорбленная, точь-в-точь как рисуют старушек в книжках для детей. Все в бабке было родным, и все молодого человека устраивало — за исключением мелочей, правда: что она крестит его всякий раз при расставании и по утрам и вечерам бормочет свои молитвы, уже почти даже не скрываясь от чужого Аркадия Матвеича.
— А что тебе из дома привезти? — спросила мама. — Может, тебе из книг что нужно?
Мамуля, в силу того что работала библиотекарем, проблем с книжками не имела. Она даже могла один-два особо нужных сыну томика зарегистрировать на себя и привезти ему в столицу — с тем, конечно, что он их не потеряет и обязательно вернет в фонд, когда приедет на родину в каникулы.
— У меня там, дома, остались «Межпланетные путешествия» Перельмана. Если можешь, привези.
— Тебя наш спутник вдохновил перечитать?
— Да, он самый.
* * *Для похода на кафедру друзья приоделись. Оба, и Владик, и Радька, нацепили галстуки и белые рубашки. Выбор был невелик, у каждого всего-то по паре рубашонок имелось, одна повседневная и вторая — праздничная. Галстуки — два на троих, для специальных и торжественных случаев.
В то время не существовало никаких, ни неписаных, ни, тем паче, писаных правил, согласно которым мужчинам следовало носить галстуки. Дресс-код (да простится нам ультрасовременное словцо в столь замшелом контексте) был достаточно гибким, подвижным, летучим. Многое зависело от внутреннего самоощущения. Конечно, имелись случаи, когда ношение галстуков мужчинами являлось обязательным и даже не обсуждалось. К примеру, на военной кафедре. Или в случае вызова в райком, не говоря уж о горкоме. В остальном допустимы были, как говорится, варианты. Владик, к примеру, если шел в театр с друзьями (даже когда в Большой!), предпочитал рубашку со свободным воротом. Ну, а коли вдруг приглашал девушку, то украшал себя удавкой.
В данной ситуации — вызов на кафедру, да не простой, а телефонограммой, — и Владик, и даже свободолюбивый Радий, не сговариваясь, сочли, что повод галстука заслуживает.
На кафедре их уже ждали. Секретарша нелюбезно буркнула: «Иноземцев и Рыжов? Явились? Ты, Рыжов, ступай отсюда, погуляй, подождешь немного, а ты, Иноземцев, проходи».
В кабинетике, где сидел завкафедрой, его самого не было. Председательский стул пустовал. Однако за столом для посетителей, под портретами Ленина и Сталина, сидел незнакомый мужчина в очках. Владик также успел заметить, что тот был в костюме, однако в рубашке с распахнутым воротом и безо всякого галстука.
— Иноземцев? — приветливо спросил мужчина. — Проходи, садись.
Владик устроился напротив. Он нервничал, поэтому никак не мог составить впечатление, что это за мужчина, откуда он и о чем пойдет разговор.
— Меня зовут Константин Петрович, — любезно промолвил гость. — Фамилия Феофанов.
Он был худощавый, средних лет и, как показалось, своего поля ягода: интеллигент и, конечно, технарь — ученый или конструктор. От этого Владик непроизвольно почувствовал к нему симпатию.
— Владислав Иноземцев, — постарался быть солидным молодой человек.
— Вы, Владислав, на пятом курсе учитесь?
— Да.
Мужчина, казалось, задавал самые простые вопросы для того, чтобы расположить студента, победить его застенчивость.
— Скоро диплом?
— Если доживу, — Владик постепенно осваивался.
— Ну, какие ваши годы! А о будущей работе вы не думали?
— Поеду, куда пошлют, — молвил парень, а потом оговорился: — Куда Родина отправит, — так выходило правильнее. А сам подумал: «Похоже, явился «сват». Не рано ли?»
«Сватами» назывались в студенческом обиходе представители заводов и конструкторских бюро, которые зазывали будущих выпускников на свои предприятия. Однако обычно они подходили в институте к тем, кто был старше, — уже к дипломникам. И первыми «сватали» отличников. А Иноземцев, хоть учился без троек и стипендию всегда получал, первым учеником никогда не был. Но Константин Петрович, казалось, услышал его мысли и пояснил:
— Мы тут прочитали вашу курсовую. О заатмосферном аппарате, правильно? — Владик кивнул. — Толково написано. Почти похоже на правду. Особенно если учесть дефицит, который у вас, конечно, имелся в процессе работы. Я имею в виду исходную информацию. Вы совместно с Рыжовым работу делали?
Юноша кивнул.
— И с Кудимовым.
— Молодцы, — мужчина еще раз похвалил, однако похвала его прозвучала так, словно взрослый восторгается куличиком, что испек из песка несмышленыш. Впрочем, он добавил: — Нам такие ребята, как вы, нужны.
— Кому это — «вам»?
— Одной организации, которая занимается очень интересными вещами.
— Какими вещами?
— А вот это пока секрет. Но я вас уверяю: если вы к нам придете, не пожалеете. Никто пока не жалел.
— Но я ведь еще учусь.
— А мы и не приглашаем вас немедленно. Во всяком случае, не на полную ставку. Придете к нам покуда на должность техника. На полставки. У нас, между нами говоря, острая нехватка технического персонала. Не хватает нам расчетчиков, — доверительно сказал мужчина. — Объем вычислений огромный. А счетно-решающих машин пока недостаточно. Их, что там говорить, практически нет. Поэтому вы нам поможете своим трудом расширить, как говорится, одно из узких производственных мест. А там присмотритесь к тому, чем мы занимаемся, глядишь, выберете диплом по нашей тематике. У нас преддипломную практику пройдете. Руководителем вашего диплома станет один из наших ведущих специалистов — да хотя бы и я, подберем вам и оппонента, и рецензентов. Защититесь спокойненько — и уже насовсем. Как вам такая перспективка?
— Впечатляет, — кивнул Владик. Он действительно был впечатлен и, чего там скрывать, горд предложением. — А, извините, можно вопрос? — Мужчина кивнул. — Ваша контора в Москве находится?
— Нет, неподалеку.
— Тогда я, наверно, вам все равно не подойду. У меня нет московской прописки. И подмосковной нет.
Впервые Владик открыто глянул в лицо незнакомца и понял, что тот совсем еще не стар, и даже сказать, что он средних лет, довольно сложно. Лет ему было не больше сорока, а скорее, даже ближе к тридцати. Хотя держался мужчина солидно, но не оттого, что важничал, а просто был уверен в себе и казался человеком на своем месте.
— Мы знаем, что вы не москвич, — кивнул «сват». — Но мы утрясем этот вопрос. Будет у вас постоянная прописка, будет. Правда, областная, скорей всего, но какая вам разница? На первых порах, после того, как к нам распределитесь, будете жить в общежитии для молодых специалистов. А потом, глядишь, и очередь на квартиру подойдет. У нас сейчас жилищное строительство хорошо поставлено. Зарплаты мы высокой не обещаем, но у нас премии солидные, надбавки, интересные командировки. А главное, есть где развернуться. Вы, я вижу, по натуре исследователь, сможете и тему свою разрабатывать, и защититься со временем, очень даже быстро. Ну, убедил?
